В библейской Книге Иеремии пророк предупреждал: «Каждый будет умирать за своё собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет».

Для древних потомков Авраама эти слова означали вещь крайне опасную. Виноград безответственности, свобода от собственной совести, желание стать послушным исполнителем чужой воли – всё это со стороны кажется таким сладким. Приказали – исполняй. А если приказ противоречит заповедям, то ведь грешишь не ты, а тот, кто приказывает.

Нет, говорил Иеремия, послушание злу не освобождает от ответственности. За грех ответят и тот, кто приказал, и тот, кто исполнил.

Начальству виднее, мы люди маленькие, с нас какой спрос, мы при исполнении – такие простодушные рассуждения многим и сейчас кажутся тем волшебным способом спрятаться от ответственности, какой используют малые дети. Закрой глаза, когда страшно, – ты в домике, ты не виноват. Но взрослому человеку в таком домике уже не спрятаться.

Мудрость пророка Иеремии почти дословно повторяет современные исследования о природе зла. Ведь соблазн снять с себя ответственность за содеянное, спрятавшись за правила, законы и приказы свыше, дожил до наших дней.

В XIX веке европейцы твёрдо верили, что потерять волю и подчиниться злу в этот «просвещённый» век уже нельзя. Всё изменилось, когда в XX веке в Германии к власти пришли нацисты. Великий народ, воспитанный на творениях Гёте и Шиллера, вдруг превратился в сборище преступников и убийц, создателей газовых камер и лагерей смерти.

Но вот что изумительно – в собственных глазах немцы вовсе не были душегубами. Биографии почти всех военных преступников похожи друг на друга: по утрам добрые отцы семейств играли с любимыми детьми и подрезали розы в своих садах, днём хладнокровно включали газ для сотен смертников, а вечером снова возвращались к детям и розам. Никаких мук совести они не испытывали.

Как же так случилось, вопрошали европейские интеллектуалы, что нацистскими преступниками стали обычные люди, достойные граждане, верные мужья и добрые отцы?

У всех совесть чиста

Тайну этих удивительных трансформаций совести разгадала Ханна Арендт, философ еврейского происхождения, бежавшая из Германии после прихода к власти Гитлера. Арендт присутствовала на суде над нацистским преступником Адольфом Эйхманом, оберштурмбаннфюрером СС и «архитектором холокоста».

С 1941 года до конца войны Эйхман лично отвечал за экспроприацию, депортацию и убийство почти шести миллионов евреев. После войны, воспользовавшись так называемой «крысиной тропой» и помощью Ватикана, он эмигрировал в Аргентину, куда к нему приехали жена и дети. Правительство ФРГ и спецслужбы США знали, кто скрывается под маской скромного электрика в предместье Буэнос-Айреса. Но Эйхман мог скомпрометировать многих из круга тогдашнего канцлера Конрада Аденауэра. ЦРУ решило не будить спящую собаку.

В 1960 году группа сотрудников «Моссада» тайно выкрала Эйхмана и вывезла в Иерусалим. Там его судили и приговорили к смертной казни. Ход судебного разбирательства в качестве корреспондента журнала «Нью-Йоркер» освещала Ханна Арендт. Её репортажи из зала суда впоследствии вошли в знаменитую книгу «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме».

«Адольфа Эйхмана обвиняли по пятнадцати пунктам, – писала Арендт. – На каждый Эйхман отвечал: «Не виновен по существу обвинения»… А по существу чего он тогда считал себя виновным? То, что он совершил, было впоследствии признано преступлением, сам же по себе он всегда был законопослушным гражданином, поскольку исполнял с присущим ему рвением приказы Гитлера».

Такую отмену личной ответственности Арендт и считала основой нацизма. Здесь применяется принцип «разделения труда». Начальник лишь отдаёт приказ убивать, но ведь самолично никого не убивает. Подчинённый же лишает людей жизни, но при этом всего лишь выполняет приказ.

И у всех совесть чиста.

Европейские гуманитарии долго возмущались по поводу тезиса Арендт. А вот социологи и психологи не стали спорить. Они проверили его на практике.

С начала 60-х годов в университетах США прошла серия знаменитых экспериментов, где авторы ставили цель изучить границы личной ответственности. Результаты свели с ума добродетельную общественность западного мира. Оказалось, что честные граждане демократической Америки способны, как Эйхман, убивать и мучить невинных. Достаточно одного условия – общество должно убедить их в том, что они не отвечают за свои действия. «Суть подчинения, – писал психолог Стенли Милгрэм, – заключается в том, что человек рассматривает себя как инструмент исполнения желаний другого и более не считает себя ответственным за свои действия. Как только этот критический сдвиг точки зрения происходит, за ним следуют все основные признаки подчинения».

Такой «сдвинутый» человек способен буквально на всё.

Третья волна – самая высокая

Самым драматическим и неожиданным в ряду этих откровений стал проект под названием «Третья волна», проведённый в обычной американской школе. Его участниками стали не студенты лучших колледжей страны, а старшеклассники, которых заранее не предупреждали о сути происходящего. Ученики просто хотели сыграть в игру, которая им очень понравилась.

Результат игры оказался таким, что все её участники долгие годы молчали о тех пяти школьных днях – настолько им было стыдно.

Всё началось с того, что в 1967 году ученики старшего класса средней школы в городе Пало-Альто приступили к изучению Второй мировой войны. Память о тех событиях ещё была свежа. Родители многих учеников сами участвовали в войне. Никакого оправдания нацистов в сердцах детей не было и в помине. Напротив, зверства фашистов вызывали у ребят искреннее негодование.

Всех волновал только один вопрос: как просвещённые немцы могли спокойно относиться к убийству миллионов невинных? Как Германия могла допустить такое?

– Мы бы восстали и свергли Гитлера! – кричали ученики с мест.

В этот момент в голову Рона Джонса и пришла шальная мысль воссоздать в классе историю гитлеровской Германии в миниатюре.

Джонс не был психологом, он ничего не исследовал и даже не предполагал, к чему может привести его идея. Просто предложил ребятам сыграть в одну новую игру и пообещал высокие оценки всем участникам. Рона в школе любили за то, что он придумывал интересные штуки, разнообразившие рутинные уроки. Все тридцать учеников класса бодро согласились поучаствовать в новом проекте.

Всё началось в понедельник. В тот день Рон рассказал множество историй о пользе дисциплины и незаметно заставил ребят согласиться с очевидным тезисом: строгий порядок и организация неизменно приводят человека к успеху. Когда класс начал согласно кивать, он объявил, что отныне на его уроках будут действовать новые правила поведения.

– Посмотрите на себя, как вы сидите? – говорил Джонс. – Нога на ногу, спины кривые. Это рассеивает внимание. Теперь всё будет по-другому.

Оказалось, что «правильно» сидеть за партой надо так: руки сцеплены за спиной, ноги под углом 90 градусов, спина прямая, на столе только лист бумаги и ручка. Ребята попробовали новую посадку и признали: в этом что-то есть. Рон уже сам увлёкся происходящим, бегал по классу и сочинял правила на ходу. В какой-то момент он громко скомандовал «Смирно!». Ученики мгновенно замерли за партами. Он потребовал, чтобы дети по команде вставали и садились, выходили из класса и бесшумно входили. Ученики беспрекословно подчинялись. Рон потребовал, чтобы с этого момента на все его вопросы в классе отвечали, используя не более трёх слов, быстро и чётко.

За 45 минут класс полностью преобразился. С урока ушли не обычные ребята, а настоящие солдаты.

Во вторник, когда Джонс вошёл в класс, все сидели по струнке с руками за спиной. Зрелище было настолько непривычным, что Рон впервые испугался: не слишком ли далеко он зашёл. Но отступать было некуда, и он уверенно написал на доске: «Сила в дисциплине», «Сила в общности». Весь урок учитель рассказывал о том, как единство позволяет достичь самых невероятных целей. Маленькое, но сплочённое войско побеждает огромную армию. Не пользуясь кранами и экскаваторами, египтяне возводили пирамиды. Коллектив, где каждый чувствует поддержку другого, практически всесилен, говорил Рон и сам удивлялся, насколько убедительно это выглядело. По его приказу весь класс скандировал: «Сила через порядок! Сила через общность!»

Под конец урока Рон выложил главный козырь – новый вид приветствия: рука вскинута перед собой, согнута в локте параллельно плечам и держит форму волны. Этот жест, убеждал Рон, изображает самую высокую волну – третью. Обмениваться этим жестом можно только со своими.

– Это знак нашего единства! – воскликнул Рон в конце урока.

Дети дружно взметнули перед собой руки в форме волны. Выходя следом, Рон заметил, как ребята с гордостью показывают новое приветствие приятелям и объясняют им суть нового движения.

В среду к ученикам Джонса добавилось 13 человек. Рон не стал их отчитывать за прогулы – ведь коллектив выше личных интересов. На этот раз урок был посвящён идее совместного действия.

– Начнём с малого, – командовал Рон. – Надо распространить идеи «Третьей волны» по всей школе. На следующее занятие каждый должен привести с собой одного надёжного друга, которого он может рекомендовать в члены движения.

Ребята сидели не шелохнувшись, гордо выпрямляя спины со сведёнными позади руками. Со стороны это уже напоминало концлагерь, но ребятам безумно нравилось. Вызывая каждого, Рон вручил ученикам самодельные членские билеты, которые рисовал всю ночь накануне. Трое ребят обнаружили, что на их карточках стоит загадочный крестик.

– Вы трое, – объявил Рон, – будете сообщать мне обо всех случаях нарушения правил и непослушания. Мы должны соблюдать единство и укреплять ряды.

Трое новоявленных доносчиков засияли от гордости, а весь класс завистливо застонал. Тут же о желании добровольно помогать блюстителям порядка объявили ещё 17 человек. Рон не возражал, а про себя отметил, что особую прыть проявляли те, кто до сих пор не блистал успехами в учёбе.

Пока ребята самостоятельно формировали группы контроля, со своего места встал крепкий и простодушный троечник.

– Я стану вашим телохранителем, – объявил он, преданно глядя на Рона. – Буду ходить за вами везде, чтобы вы всегда оставались в безопасности.

Джонс опешил, но ребята тут же стали требовать, чтобы отряд телохранителей увеличили. Рон твёрдо сказал, что одного телохранителя ему достаточно. Надо готовиться к серьёзным делам.

В этот момент девочка с первой парты подняла руку. Рон дал ей слово. Девочка, презрительно кривя губы, заявила:
– Я не очень понимаю, что здесь происходит. Мы вообще будем учиться или нет? У нас экзамены скоро. Я в колледж поступаю. Мне все эти третьи волны не интересны.

Тут же две её соседки дружно закивали головами. Все три были отличницами и совершенно не хотели менять жизненные установки. Рон с трудом сумел скрыть благодарный взгляд – эти скромные девочки оказались единственными, кто нашёл мужество сопротивляться безумию. Но класс так не считал. Ребята кипели негодованием, и Рон едва сумел их успокоить. С отступницами решили разобраться на следующем уроке.

Когда прозвенел звонок, ребята кинулись вербовать в «Третью волну» новых адептов. Рон предупредил, что всем новичкам придётся сдавать экзамен на знание правил. Но это уже никого не останавливало. К концу дня к «Третьей волне» примкнуло ещё 200 человек, а директор школы начал здороваться с Роном условным приветствием. Директор вовсе не шутил. Он был искренне рад новой школьной инициативе и радостно поддержал начинание.

К вечеру стало ясно, что новость о «Третьей волне» вышла за пределы школы. Рону позвонил обеспокоенный местный раввин. Нет ли в новом движении проявлений антисемитизма? Джонс убедил его, что волноваться не о чем: они изучают историческую природу нацизма, чтобы понимать, как с ним бороться. Раввин был вполне удовлетворён.

Куда вы можете зайти?

Четверг начался со скандала. В кабинет истории ворвался разъярённый родитель и начал громить мебель. Оказалось, что мужчина пережил нацистский плен и требует прекратить морочить детям головы. Однако бурю и тут удалось предотвратить. Джонс снова спел песню про изучение нацизма. На шум прибежал директор и рассказал возмущённому отцу о новых методах преподавания, которые под его началом вводит школа. В конце концов возмущение сошло на нет.

А между тем школу уже было не узнать. По коридорам бегали группы добровольных патрулей, которые хватали ребят и допрашивали, требуя верности новой идеологии. На всех, кто выражал сомнение, обрушивалось праведное негодование адептов «Третьей волны».

В тот день на урок к Джонсу пришло уже 80 человек. Пятьдесят новичков сбежали с уроков, чтобы примкнуть к движению и послушать лидера. На сей раз Джонс, которого всё это уже не на шутку пугало, сообщил детям, что правительство поддержало их идеологию. «Третья волна» становится массовым движением, и завтра об этом сообщат по телевидению.

– Вы – избранные, вы измените будущее Америки. Гордитесь этим! – вещал Рон. – Вы будете на гребне «Третьей волны». Вы упорядочите жизнь страны, вы её золотая молодёжь!

Ребята были в восторге. Под шумок Джонс призвал очищать ряды от предателей и потребовал, чтобы трёх строптивых отличниц под конвоем сопроводили в библиотеку. Дети с готовностью повиновались.

В пятницу урок пришлось проводить в актовом зале – класс уже не вмещал толпу «избранных». Джонс предупредил, что в школу придут репортёры и фотографы (их изображали приятели учителя). Когда адепты «Третьей волны» набились в зал, Рон попросил всех показать, чему они уже научились. Ребята начали самозабвенно скандировать лозунги, «журналисты» фотографировали. Наконец Рон объявил, что начинается трансляция правительственного заявления. В тишине он включил телевизор – на экране был лишь «белый шум». Ребята забеспокоились, но Рон потребовал смотреть на экран. Когда ученики недовольно заворчали, он вышел на сцену и сказал:
– Ребята, теперь вам надо узнать правду. Нет никакой «Третьей волны». Вас использовали. Вами манипулировали. Вы хотели узнать, как немецкий народ последовал за Гитлером? Вы это узнали. Вы повели себя так же, как жители Германии, и ничем не отличаетесь от них. Вам понравилось считать себя избранными. Не правда ли, приятное чувство? Но как далеко вы бы зашли? Сейчас я покажу вам, куда зашёл немецкий народ.

Рон нажал кнопку, и на экране появились кадры немецкой хроники: военные парады, толпы, восторженно скандирующие «Хайль Гитлер!», лагеря смерти, горы трупов и наконец суд над фашистскими преступниками, которые один за другим повторяли: «Я лишь выполнял приказы. Я делал свою работу».

Слова учителя и страшная чёрно-белая хроника буквально парализовали зал. Внезапно в полной тишине мальчик Роберт, тот самый троечник, который вызвался быть телохранителем Рона, зарыдал в голос. Тишина разорвалась возмущёнными криками, многие в слезах выскакивали из зала. Взрослые потрясённо молчали.

После этого эксперимента Джонс проработал в школе ещё два года, а потом переучился на психолога и стал помогать людям с тяжёлыми психическими расстройствами. Только в начале 80-х годов он опубликовал книгу, где описал удивительную историю «Третьей волны». До того момента все участники событий хранили строгое молчание – настолько им было стыдно и тяжело вспоминать, как всего лишь за пять дней они, дети самой демократической страны мира, своими руками восстановили третий рейх.

Хочется верить, что мы, просвещённые люди XXI века, никогда не поймаемся на эту удочку. Но ведь некоторые уже поймались.