Года два назад на фестивале «Традиция», который проводится в конце лета в подмосковном селе Захарове, в музее-усадьбе, где прошли детские годы Александра Сергеевича Пушкина, выступал грузинский вокальный ансамбль. Как замечательно пели эти мужики в национальных костюмах! Под их многоголосие я даже всплакнула, потому что поняла, как сильно скучаю по Грузии и грузинам, по родству нашему глубинному. И вспомнила своё последнее путешествие в эту страну в мае 2012 года.

Дома я открыла альбом с фотографиями и над одним снимком от души посмеялась. На нём запечатлён незабываемый момент, с которого началось путешествие, а могло бы им и закончиться. Снимок мутный, но можно различить мужиков в камуфляже, бегущих в сторону объектива: лица злые, руки вытянуты вперёд, будто они хотят кого-то оттолкнуть, а за их спинами… Впрочем, расскажу всё по порядку.

В Тбилиси живут мои родственники – троюродные брат и сестра. Для русской родни они Ваня и Катя, для грузинской – Вано и Кето. Прекрасно говорят на обоих языках, воспитаны в традициях обеих культур, но больше в грузинской, в их семьях – только грузины. Мы никогда не теряли связи, хотя нас разделяли и политика, и переменчивые обстоятельства жизни.

В последние десятилетия Ваня и Катя жили трудно. Потеряли работу, а новую найти не могли, перебивались случайными заработками. Но в гости звали. И в том мае я наконец собралась к ним.

Лёгких путей, как водится, не искала. Решила добираться самым романтическим – на такси из Владикавказа через горный перевал. Родственники подсказали такой путь. Хотелось приключений, и они тут же начались.

Согласно железнодорожному билету выйти мне полагалось во Владикавказе, на конечной станции. Но незадолго до неё поезд остановился в каком-то городке. По нашему купейному вагону шёл мужчина и спрашивал:
– Кому такси до Тбилиси?

Я подумала: а что тянуть? Выйду здесь. Подхватила немудрёную поклажу и пошла за ним. Этот человек почему-то сразу внушил мне доверие.

Оказалось, что вышла я в Беслане.

В дешёвой иномарке нас набралось под завязку: пожилой россиянин, первую половину жизни проживший в Грузии и теперь направлявшийся туда, чтобы взять какие-то справки для пенсии, молодая семья с трёхлетним малышом (папа – грузин, мама – украинка, ехали, чтобы показать родителям внука) и я, гордо восседающая рядом с водителем-осетином лет сорока пяти. Увидев ребёнка, он достал из бардачка пакет с конфетками-леденцами, угостил мальчишку. А нам объяснил: беру, мол, «сосачки» для пассажиров, которых иногда мутит на горном серпантине, – так что не стесняйтесь.

Доехали до российского КПП, где предстояли досмотр машины и проверка документов. Мы вышли из автомобиля и прогуливались поблизости, ждали очереди. И тут подъезжают на крутых запылённых мотоциклах четверо. Все в косухах, банданах, из-под которых развеваются седые космы. Прямо кино!

Я не могла пропустить такую картинку. Вытащила из сумки старенький «Пентакс», начала снимать и даже не сразу поняла, что вон те мужики в камуфляже – это пограничники и несутся они ко мне! Подхватили меня под белы рученьки и потащили в комендатуру. Что сказать – действительно дурочка с переулочка. Надо было дотумкать, что на границе нельзя фотографировать.

Суровый командир сделал внушение и добавил: при въезде на КПП крупными буквами написано, что здесь можно, а что строжайше запрещено. Я теребила косу, хлопала глазами, оправдывалась тем, что без очков, потому и не прочла.

– Будем штрафовать, – сказал служивый, вздохнув, и назвал сумму.

Она была невелика, но не для моего кошелька, ведь «романтический путь» я выбрала ещё и из соображений экономии. Стою и чуть не плачу. Как за спасительную соломинку, ухватилась за последний аргумент:
– А давайте я при вас выну плёнку из фотоаппарата?

Капитан посмотрел на меня изумлённо:
– А он у вас что, плёночный?

Я закивала. Видимо, сам факт, что кто-то ещё пользуется плёночными фотоаппаратами, настолько потряс офицера, что меня отпустили без штрафа и с сохранённой плёнкой.

Грузинскую границу пересекли спокойно. У меня аж дух захватило – горы! Такие огромные, мужественные, зелень на склонах ещё яркая, нежная. И орлы парят в синем небе. Красивая страна, что тут скажешь.

На середине пути случилась пересадка. В те годы существовала такая практика: коллеги из России и Грузии обменивались пассажирами. Осетин повёз назад, в Россию, тех, кого сюда доставил грузин, и наоборот. Выручали друг друга, поскольку грузинский водитель должен иметь визу для пересечения российской границы, а нашему человеку достаточно и загранпаспорта.

Поехали дальше на старенькой «Волге». Теперь нас угощал уже грузин – тёплым грузинским хлебом шоти, купленным в придорожном посёлке, настоящей минеральной водой, набранной из горного ключа. Включил приёмник – полился русский шансон, хотя ведущий говорил по-грузински.

– Слушаете нашу музыку? – спросила я.
– Конечно, – ответил водитель. – Правда, недавно Саакашвили запретил исполнять русские песни в ресторанах. Но на радио крутят.

Заговорили о наболевшем. От имени двух народов объяснились друг другу в любви. Вздохнули. Помолчали. При расставании шофёр дал мне визитку.

– Если родственники не смогут показать Тбилиси – звоните. Надо будет обратно ехать – тоже звоните, отвезу.

Город мне показали брат и сестра. Сначала возили на машине, потом мы с Катей пешком обошли пол-Тбилиси. От узких живописных улочек, знакомых по старому доброму грузинскому кино, щемило сердце. Как и от вида полустёртых ржавых табличек с названиями улиц на русском (кое-где они ещё сохранились), и от большого количества старух, просящих подаяние, и от мальчишек, играющих Цоя в подземном переходе.

Запомнился музей, посвящённый «российской оккупации и террору грузинского народа». Помню, вошли мы с Катей в зловещую полутьму с кровавой подсветкой, а перед экраном, демонстрирующим документальные чёрно-белые кадры с измождёнными лицами и колючей проволокой, на полу сидел парень – единственный зритель. Мужской голос что-то трагически комментировал, звучала заупокойная музыка. И ни слова по-русски! Только на грузинском и английском.

Вечером за чаем Ваня сказал:
– Наверное, и в Москве можно открыть подобный музей – посвящённый грузинской оккупации России.

А потом пришлось экстренно возвращаться в Москву. Ранним утром я набрала номер на визитке, но оказалось, знакомый водитель уже взял пассажиров. Однако он обзвонил коллег, и для меня нашли место в другом автомобиле. Да ещё ждали полчаса, пока доберусь до места посадки.

Мы прощались, обнимались, лили слёзы. С меня брали обещание, что вернусь. Дальше – горный серпантин, орлы в небе, пересадка, граница.

После того путешествия с особым чувством слушаю новости из Грузии. Не чужие они мне. Близкие. И даже Ваня с Катей тут ни при чём.