Так заканчиваются революции

Гимн страны – это не только государственный символ, но ещё и послание миру. Ведь слова гимна всегда представляют собой перечень национальных ценностей, за которые народ страны готов драться.

Франция, например, определилась со своим гимном ещё в 1792 году. «Марсельеза» увековечила равенство, братство и свободу – главные завоевания Великой французской революции. С тех пор, что бы ни происходило в Париже, гимн не менялся, за исключением периода немецкой оккупации, когда нацисты запретили «Марсельезу».

Гимн США «Звёздно-полосатый флаг» написан в 1814 году и напоминает о битве при форте Мак-Генри во время борьбы Америки за независимость от Англии. За двести лет слова «Звёздно-полосатого» ни разу не менялись, и в них тоже содержится всё, что так дорого американцам, – борьба с «подлыми врагами», «бандой убийц», которые «кровью ответят за своё преступленье». Ну и патриотизм, конечно, куда же без этого.

А вот России в данном отношении повезло меньше.

До 1833 года Российская империя вообще пользовалась мелодией английского гимна «Боже, храни короля» с написанными на эту музыку словами Василия Жуковского. А первый собственный гимн был сочинён композитором Алексеем Львовым и поэтом Василием Жуковским. В гимне Львова – Жуковского содержалась знаменитая триада – самодержавие, православие, народность. Однако этой добродетельной идеологии России хватило менее чем на столетие. Дальнейшая судьба гимна отразила все муки и метания страны за сто лет.

Свергнув самодержавие в 1917 году, большевики сделали главной песней страны французский марш «Интернационал». В этом гимноподобном суррогате нет ни слова о Советском Союзе или хотя бы о России. Зато стихи французского анархиста Эжена Потье, написанные в дни разгрома Парижской коммуны, отлично подходили для описания классовых нужд «голодных и рабов». «В какую бы страну ни попал сознательный рабочий, куда бы ни забросила его судьба, каким бы чужаком ни чувствовал он себя, без языка, без знакомых, вдали от родины, он может найти себе товарищей и друзей по знакомому напеву «Интернационала», – писал Ленин.

Так видели ценности СССР его создатели – никакой национальной специфики, никакой любви к Родине, только всемирная революция и объединение пролетариев всех стран.

Однако с началом Великой Отечественной войны стало понятно, что немецкие пролетарии совершенно не готовы объединяться с советскими трудящимися и спокойно стреляют в наших. И вот тогда в СССР назрел момент для важного идеологического поворота. Интернационализм без границ должен был уступить место советскому патриотизму.

Сталин, тонко чувствовавший настроение момента, организовал процесс системно и чётко. В 1938 году Эйзенштейн снял идеально патриотический фильм «Александр Невский», в 1943-м – «Иван Грозный». Затем Сталин восстановил царский орден Александра Невского и учредил новые ордена Славы, Победы и Кутузова. Позднее в армию даже вернулись погоны, казавшиеся символом белого офицерства. С сентября 1943 года было восстановлено патриаршество, открылись некоторые храмы. Кремль искал опору и находил её в великом прошлом нашей державы. Жирная точка в сюжете мировой революции была поставлена в мае 1943 года, когда по требованию союзников был окончательно закрыт Коминтерн.

В такой обстановке «Интернационал» в качестве гимна звучал как предательство.

Песня-линкор

Поражает серьёзность, с которой Кремль подошёл к созданию гимна. В войне только-только наметился перелом, страна напрягала все силы для борьбы с врагом, но именно тогда, осенью 1943 года, Сталин обратился в Политбюро с предложением переписать гимн СССР.

Всё происходило ровно 80 лет назад. Была создана правительственная комиссия во главе с Климом Ворошиловым. Объявили конкурс, в котором участвовали 19 поэтов и 170 композиторов. Все они в общей сложности предложили 223 варианта слов и музыки.

Работа конкурсантов очень хорошо оплачивалась. Каждому участнику полагалось 100 тысяч рублей и ещё 4 тысячи за каждый вариант текста или мелодии. В течение месяца в Бетховенском зале Большого театра комиссия и лично Сталин прослушивали десятки гимнов.

Поздним вечером 16 ноября прослушивания были наконец закончены. Комиссия Ворошилова отобрала три варианта музыки: гимн, написанный Дмитрием Шостаковичем совместно с Арамом Хачатуряном, мелодию грузинского композитора Ионы Туския и «Гимн партии большевиков» Александра Александрова.

Сталину больше нравился последний вариант. Эту величественную мелодию он полюбил ещё в 1938 году, когда Александров с поэтом Лебедевым-Кумачом написали «Песню о партии». Именно эту мелодию мы сегодня знаем как музыку гимна России. Правда, слова в «Песне» совсем другие, также переделана оркестровка.

Дмитрий Шостакович вспоминал: «Хор Красной армии под руководством Александрова впервые спел её на одном официальном концерте. В антракте Александрова пригласили в ложу Сталина, и вождь велел исполнить песню ещё раз в конце концерта, для него лично. Позже её назвали «Песней о партии». Александров исполнял её в ритме марша. Сталин распорядился петь в более медленном темпе, как гимн. Прослушав, он назвал её «песней-линкором» и дал ей новое название: с того момента она называлась «Гимном партии большевиков».

Мне приснился сон

С текстом всё оказалось сложнее. Вариант Лебедева-Кумача Сталин сразу отклонил, потребовав новые стихи. Ворошилов пригласил к участию в конкурсе всех известных песенников. Сергей Михалков среди них не значился – он был известен лишь как детский поэт. Зато в конкурсе участвовал его приятель, поэт Габриэль Уреклян, печатавшийся под псевдонимом Г. Эль-Регистан.

Однажды, вернувшись из очередной командировки на фронт, Михалков встретил в «Арагви» Эль-Регистана. Оказалось, тот только что вернулся из Кремля, где обсуждался новый гимн СССР. Михалков обиделся – почему его не позвали?

На следующий день ранним утром в квартиру Михалкова позвонили. На пороге стоял друг Габо (Габриэль). Дальше вспоминает сам Михалков:
«– Мне приснился сон, будто мы с тобой стали авторами гимна! – с порога обескуражил он. – Я даже записал несколько слов, которые мне приснились!

Габо протянул мне гостиничный счёт, на обороте которого я прочитал: «Великая Русь», «Дружба народов», «Ленин»…

«А почему бы нам действительно не попробовать свои силы? – подумал я. – Ведь не боги же горшки обжигают».

…Сочинение гимна – дело тонкое и, главное, редкое. Ни Эль-Регистан, ни Михалков такого опыта не имели. Кинулись изучать гимническую традицию по энциклопедиям. Узнали много красивого, но бесполезного, например, что гимн – это «гражданская молитва народа».

Содержание решили черпать из Конституции СССР, а ритм заимствовать из «Гимна партии большевиков».

Первый вариант текста сочинили быстро, отправили Шостаковичу – писать музыку, и снова уехали на фронт. Через несколько недель обоих поэтов срочно вызвали в Кремль. В своих мемуарах Михалков вспоминал:
«– Товарищ Сталин обратил внимание на ваш вариант текста! – говорил, обращаясь к нам, Ворошилов. – Очень не зазнавайтесь. Будем работать с вами.

Перед маршалом на столе лежит отпечатанная в типографии книга в красной обложке. В ней собраны все варианты будущего гимна СССР, представленные на конкурс десятками авторов. На 83-й странице закладка: наш текст с пометками Сталина.
– Основа есть, – продолжает Ворошилов. – Но вот посмотрите замечания товарища Сталина. Вы пишете: «Свободных народов союз благородный». Товарищ Сталин делает пометку: «Ваше благородие?» Или вот здесь: «…созданный волей народной». Товарищ Сталин делает пометку: «Народная воля?» Была такая организация в царское время. В гимне всё должно быть предельно ясно. Товарищ Сталин считает, что называть его в гимне «избранником народа» не следует, а вот о Ленине сказать, что он был «великим».

До поздней осени мы были заняты доработкой текста. Нам приходилось слышать, что, дескать, не стоило в советском гимне употреблять слово «Русь», поскольку это понятие архаическое. Но нам казалось, что именно это слово и привлекло внимание Сталина».

Поэты интуитивно уловили новое идеологическое направление. Если в «Интернационале» не было ни слова о России, то в новом гимне полностью отсутствуют слова о мировом пролетариате.

Сталин – поэт

Сталин прорабатывал текст гимна с невероятной скрупулёзностью. Его имя не указывается в числе авторов, а зря. Гимн – это его детище, рождённое в муках.

Сначала Сталин долго обсуждал список идей, которые должны звучать в гимне. Потом прорабатывалось каждое слово из предложенных стихотворных вариантов. Наконец дело дошло до окончательной правки. Даже в этот момент Сталин продолжал дотошно придираться к каждому слову в поисках совершенства. Ведь через пару недель эти слова должна повторить вся огромная страна. От стихов требовались ясность, простота и чёткое соответствие новым ценностям.

Поздним вечером 28 октября 1943 года Эль-Регистан и Михалков снова были вызваны в Кремль. «На часах 22 часа 30 минут, – вспоминал Михалков. – У стены, под портретами Суворова и Кутузова, длинный стол для совещаний. За столом в каком-то напряжённом молчании сидят «живые портреты»: Молотов, Берия, Ворошилов, Маленков, Щербаков… Прямо против нас стоит с листом бумаги в руках сам Сталин.

Мы здороваемся. Сталин не отвечает. Он явно не в духе.

– Ознакомьтесь! – говорит Сталин. – Нет ли у вас возражений? Главное, сохранить эти мысли. Возможно это? (Речь шла о третьей строфе гимна, где возникал образ советской армии.)
– Можно нам подумать до завтра? – отвечаю я.
– Нет, нам это нужно сегодня. Вот карандаши, бумага… – приглашает нас к столу Сталин.

Запев третьего куплета не ложится в размер предыдущих. Однако выход из положения есть. Множество вариантов этого четверостишия, написанные накануне, помогают нам быстро решить задачу. Но мы не торопимся. Для солидности выдерживаем время. Возвращаемся в кабинет Сталина. Маршалы всё ещё ждут приёма у главнокомандующего. Но тот занят: утверждается новый гимн Советского Союза!

После короткого обсуждения нового варианта четверостишия Сталин обращается к членам Политбюро:
– Каких захватчиков? Подлых? Как вы думаете, товарищи?
– Правильно, товарищ Сталин! Подлых! – соглашается Берия.
– На этом и остановимся! Товарищ Щербаков, пусть этот текст отпечатают сейчас на машинке. А вы пока посидите с нами, – обращается к нам Сталин.

Так появился куплет, в котором были строки:
Мы армию нашу растили в сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметём!
В приёмную мы выходим вместе с Берией.

– А если мы вас отсюда не выпустим? – зловеще шутит кремлёвский инквизитор.

В иных обстоятельствах эта «шутка» стоила бы нам дорого».

Это большое событие

На последнем этапе правки дело дошло даже до знаков препинания. Ворошилов по личной просьбе Сталина связался с Михалковым на фронте и поинтересовался, можно ли изменить знак препинания в такой-то строке.

Наконец, в начале декабря 1943 года в пустом зале Большого театра прошло последнее прослушивание. Хор Александрова и симфонический оркестр для сравнения исполняли гимны разных стран, «Боже, царя храни» и два новых: один на музыку Шостаковича и Хачатуряна, второй – на музыку Александрова. Текст в обоих конкурирующих вариантах был один и тот же – Михалкова и Эль-Регистана.
Утвердили вариант Александрова.

Когда все присутствующие собрались в гостиной правительственной ложи за щедро накрытым столом, Сталин обратился к участникам торжества: «Мы приняли новый гимн страны. Это большое событие… Александр Васильевич Александров создал в своё время музыку гимна партии большевиков, которая больше всего подошла для гимна Советского Союза. (Обращаясь к Шостаковичу.) Ваша музыка звучит очень мелодично, но что поделать, гимн Александрова более подходит по своему торжественному звучанию. Это – гимн могучей страны, в нём отражены мощь государства и вера в нашу победу. Товарищ Щербаков! Нам, видимо, надо принять постановление Совнаркома? И назначить день первого исполнения гимна. Мы можем успеть дать команду нашему радио исполнить гимн в новогоднюю ночь?»

Так всё и вышло. Впервые страна услышала свой новый гимн в ночь с 31 декабря на 1 января 1944 года, и через два месяца мы отметим восьмидесятилетие этого события.

Для Михалкова и Эль-Регистана создание слов гимна стало переломным событием в биографии. Однако наряду с официальными почестями они столкнулись с откровенной завистью коллег. За обоими закрепилось прозвище «гимнюки». Когда однажды Михалков услыхал в свой адрес это презрительное словечко, то ответил меланхолически: «Гимнюк, не гимнюк, а заиграет – встанешь».

Предками данная мудрость народная

Перипетии гимна на этом не закончились. С началом хрущёвской десталинизации ценности страны снова изменились. Теперь строчка, посвящённая Сталину, выглядела противоестественно.

С 1955 по 1977 годы гимн СССР исполнялся без слов. Злые языки поговаривали: «Хорош гимн, слов нет!»

Дважды Хрущёв инициировал создание нового гимна. В 1964 году Твардовский даже написал новый текст, а Свиридов – музыку. Но тут вмешалась судьба: Хрущёва отправили в отставку, и тему гимна вновь отложили.

Только в 1970 году Сергей Михалков после многолетних поисков предложил секретарю ЦК КПСС Демичеву новый текст гимна. Михалков убрал упоминание Сталина, а славу народов и армии заменил славой партии и торжеством коммунизма.

В 1977 году, когда страна принимала брежневскую конституцию, новый текст гимна был наконец официально утверждён. Тогда же была изменена и тональность. Из ми-бемоль мажора гимн переехал в до мажор.

…После распада СССР этот символ несуществующей державы исчез вместе с ней. В 1990 году в качестве гимна РСФСР утвердили «Патриотическую песню» Глинки, которая исполнялась без слов. Когда над Кремлём спускали флаг СССР, прозвучал гимн Александрова, и все думали, что слышат его в последний раз. Но не тут-то было. Для утверждения бессловесной «Патриотической песни» в качестве гимна Российской Федерации требовалось внести этот пункт в Конституцию. И тут своё слово сказали коммунисты в Госдуме. Они категорически отказались голосовать за Глинку и требовали вернуть гимн СССР.

Вплоть до 2000 года вопрос так и не решился. Страна существовала без официального гимна, хотя на международных площадках его заменяла «Патриотическая песня».

В 2000 году спортсмены пожаловались новому президенту Владимиру Путину, что во время награждения на Олимпийских играх им нечего петь. Этот печальный факт плохо влиял на результаты соревнований. Президент согласился, и тема нового гимна тут же ворвалась в повестку дня.

На ноябрьском заседании Совета Федерации президент, несмотря на протесты либеральной общественности, предложил вернуть стране гимн на музыку Александрова, с новым текстом. В начале декабря в Госдуму отправился законопроект «О Государственном гимне Российской Федерации». Голосование ознаменовалось триумфом коммунистов. За музыку Александрова проголосовал 381 депутат, 51 высказался против.

Снова была создана комиссия. Написать слова гимна предложили всем гражданам России. В Кремль тогда поступило более 6000 писем. И тут на помощь комиссии вновь пришёл Сергей Михалков, которому исполнилось 87 лет. Но и в этот раз он отлично справился с поручением государства. Его стихи передают новые ценности страны, которые в тот момент не были очевидны даже Кремлю. А сегодня о них поют даже школьники. Вот наши главные ценности: «священная держава», «любимая страна», «предками данная мудрость народная», «братских народов союз вековой»…

Что касается музыки Александрова, то в интернете существует множество рейтингов самых красивых государственных гимнов. Естественно, все эти конкурсы имеют не официальный характер, однако российский гимн неизменно занимает первое место. Потому что наш гимн – самый красивый!