В конце 1950-х годов наша семья – родители и я с младшим братом – перебралась в Москву из Харькова, где папа учился в академии. Поначалу пришлось жить в съёмных халупах за городом, но довольно скоро нам дали две комнаты в ведомственном доме. Правда, в коммуналке, но сказали, что это временно. Расселили их лет через десять, да и то не все.

Жили мы небогато, работал один папа. Мне предстояло пойти в первый класс, брату едва исполнился годик, и в помощь маме родители забрали к себе бабушку из Куйбышева (ныне Самара). Мама устроилась в библиотеку – её более чем скромная зарплата оказалась совсем не лишней.

Родители чуть ли не со дня моего появления на свет экономили на всём, но не из скупердяйства. У них была заветная мечта – приобрести пианино. Тогда считалось, что в приличной семье дети обязательно должны учиться музыке. В итоге нужную сумму собрали, и музыкальный инструмент под названием «Заря» занял почётное место в одной из комнат.

Пианино мне очень нравилось – большое, чёрное, блестящее. Особенно меня занимали клавиши: нажму одну – и слушаю. Потом другую, третью, пока не дойду до конца клавиатуры. А если пробежаться по ним ладошкой, то звуки – от перезвона хрустальных колокольчиков до «толстых» басов – заполняли обе комнаты. Мама ворчала: «Нечего портить инструмент, лучше иди посуду помой!»

Дело оставалось за малым – найти преподавателя. Соседка из квартиры рядом присоветовала учительницу, которая обучала музыке её дочку. До пенсии эта симпатичная пожилая дама работала в музыкальной школе. Будучи педагогом старой закалки, лодырям спуску не давала, поэтому поначалу я её побаивалась.

Ребятни в нашем доме было много. Только в моём подъезде гранит музыкальной науки грызло не меньше десятка юных пианистов. Для завершения картины замечу: в доме – восемь подъездов по шестнадцать квартир. И почти в каждой тогда жила не одна семья.

Не стоит думать, будто слух родителей услаждали исключительно милые фортепьянные пьески для начинающих. Никогда мне не забыть зубодробительные этюды Черни, развивающие технику игры, – они ещё и усложнялись год от года. Отдельно упомяну бесконечно повторяемые гаммы – подчас казалось, что, кроме них, в мире музыки ничего не существует. Иной раз буквально тошнило от этой тягомотины, о чём я однажды и сообщила моей наставнице – до сих пор стыдно.

Полагаю, что соседи тоже особой радости не испытывали. Выручало, видимо, то, что дети, музицируя, просто заглушали игру друг друга. Во всяком случае, недовольства, а тем более скандалов по этому поводу не припомню.

Все мы чётко придерживались незыблемого правила: с 13.00 до 15.00 (тихий час для малышей) экзерсисы следовало прекратить. Если же оно не соблюдалось, соседям полагалось трижды постучать по трубам центрального отопления. Такая система сдерживания и оповещения существовала полвека назад, когда ещё не было домовых чатов.

Время шло, мы взрослели, появлялись новые интересы. В 1960-е годы вошли в моду катушечные магнитофоны – громогласное устройство, если врубить на полную мощность. Помню, как весной иду домой из школы, а из открытых окон с одной стороны улицы хрипит Высоцкий, а с другой заливаются Битлы. Красота! И вся жизнь впереди.

Записями любимых исполнителей владели немногие. Но мне повезло: соседу Мишке подарили литовский магнитофон «Айдас» (по-русски – «эхо»). Это почти то же самое, что сегодня стать счастливым обладателем последней модели айфона.

У Мишки имелись и «катушки» с записями, так что Высоцкого (и не только) я слушала через стену. Для усиления звука приставляла к ней дно металлической кружки, а к противоположной стороне – ухо, чтобы разобрать все слова. Тут вся фишка в том, что громкость требовалась максимальная, потому что стены в нашей «сталинке», где я живу и по сей день, толстенные.

А теперь представьте количество источников звука, а также восторг соседей. Впрочем, особо они не роптали – наверное, не до того было, дел хватало. Иногда могли пожурить, отчитать, пожаловаться родителям. Если кто-нибудь наглел и под действием веселящих напитков устраивал ночные прослушивания, вызывали милицию, но столь суровые меры применялись нечасто.

Тем временем брат увлёкся рок-музыкой и собрал команду таких же одержимых, создав вокально-инструментальный ансамбль. Будущие звёзды рока понастроили громадьё планов, а в предвкушении славы подрабатывали на выпускных вечерах, иногда на свадьбах. До похорон дело не доходило.

Брат мечтал о профессиональной ударной установке. В институт после школы он не поступил, зато пошёл работать на завод и сразу же начал копить деньги. Основную сумму пожертвовала тёща – он рано женился, – но долг быстро был погашен.

Где-то через год в комнате, где обитали молодые, расположился комплект «Амати», состоявший из нескольких разнокалиберных барабанов и металлических тарелок. Надо сказать, красивая инсталляция.

Начались репетиции. Брат работал сменами, поэтому имел возможность совершенствовать мастерство днём, когда в подъезде почти никого не оставалось. Выглядело это так. Дабы не травмировать слух соседей, удары палочками отрабатывались на диване. В общем-то, терпимо, заодно и пыль выбивалась. Но иногда у будущего ударника с мировым именем возникал соблазн ощутить прелесть живого звука – интересно же, чему научился. Домашние, однако, этот интерес не разделяли. Думаю, что соседи – тоже.

Тарелки накрывались подушками. И всё бы ничего, но иногда они падали, а сдержать удар не получалось. Эффект описывать не стану. Скажу лишь, что наш кот Антон вздрагивал, подскакивал, издавал панический «мяв» и со всех лап улепётывал в мою комнату, под кровать. Где и отсиживался до конца репетиции.

Удивительно, но соседи по подъезду к упражнениям брата относились снисходительно. Родители соседа Мишки, который к тому времени завёл семью и жил отдельно, – интеллигентно, но настойчиво стучали в стену. В крайнем случае использовались упомянутые выше трубы. Слава богу, шайтан-барабаны прожили у нас недолго и через месяц перекочевали «на базу» в какой-то клуб.

Кстати, моя дочка училась в музыкальной школе по классу арфы. Этот благозвучный, деликатный инструмент не слишком вписывается в контекст нашей истории, а вспомнился, наверное, по ассоциации – и вот почему. С ранней юности и лет до сорока меня сопровождали звуки флейты, доносившиеся вечерами из какой-то квартиры. Зимой затихали, замолкали, а по весне опять просыпались. Потом пропали – судя по всему, навсегда.

А этим летом я ушам своим не поверила – те же звуки, те же мелодии! Может быть, это внук того флейтиста? Или даже правнук?

Но вернёмся к нашим музыкантам – подрастало новое поколение.

Домовый чат – прекрасное изобретение. У нас он появился года четыре назад, во время капремонта. Все проблемы мы решали сообща: случалось и на прораба пожаловаться, и нерадивых строителей приструнить, даже управляющую компанию трясли как грушу. И в конце концов добились своего: ремонт был сделан на должном уровне (почти).

С тех пор народ делится в чате самой разной информацией. Единственное, что запрещено, – политические дебаты. Иногда вспыхивают летучие конфликты из-за неправильной парковки или поломки шлагбаума, но быстро гаснут, и всё возвращается на круги своя.

И вдруг тихим летним вечером наш мирный домашний уютный чатик взорвался! Какова причина? Читайте дальше и судите сами.

Ниже следует реальная переписка в вотсапе, исправлены лишь орфографические ошибки и «прорежены» восклицательные знаки. Действующие лица: Любовь – дама средних лет из пятого подъезда, ни в чём плохом ранее не замеченная; остальные участники – жильцы дома.

Любовь, крупными буквами: «ПЯТЫЙ ПОДЪЕЗД, ЧЕТВЁРТЫЙ ИЛИ ПЯТЫЙ ЭТАЖ! ТОМУ, КТО ЗАВЁЛ ДОМА ПИАНИНО! ПРЕКРАТИТЕ ЭТИ АДСКИЕ ЗВУКИ! НЕВЫНОСИМО СЛУШАТЬ!»

Алевтина: «Прямо настолько? Ну, это же дети учатся, чего вы так?

Любовь: «Ничего! Учиться надо в музыкальной школе! Там классы оборудованы как надо, а тут многоквартирный дом. Арендуйте студию или сидите на продлёнке в музыкалке!»
Ирина: «Не пишите ерунду. Все мы когда-то учились и выполняли домашние задания».
Любовь: «Не сравнивайте! При чём здесь тихое задание обычной школы? Оно никому не мешает. А музыкантам, видите ли, всё можно! С какой стати? Они доставляют неудобства окружающим! На каком основании все должны их слушать?»

Ну и не слушала бы, в чём проблема? В чате – пауза. Может, выговорилась уже? Однако поборницу тишины несло дальше: «Раньше ученики выполняли домашние задания на продлёнке. Под руководством педагогов!»
Ирина: «В музыкальной школе никогда не существовало продлёнки».

Я обычно не вмешиваюсь в подобные перепалки, но тут не удержалась: «А вы что-нибудь знаете о понятии «режим тишины»? В Москве по будням он действует с 23.00 до 7.00. В остальное время суток можно хоть на барабане играть».

Любовь: «А вы в курсе, что существует понятие «не навреди»? И «бережное отношение к соседям»? То есть вытирать ноги об их нервы и слух? Это называется – уважение».

Зря я ввязалась, она ж меня в порошок сотрёт. Молчу. А Любовь никак не угомонится: «А уж законы-то я лучше вас знаю! Вот куплю колонки до 40 децибел – это разрешено! И в положенные часы врублю музыку на всю мощь. Рискнёте пожаловаться?»

Я, вяло: «Да я далеко, не услышу».

К разговору подключается Наталья: «Дети всегда учились в музыкальной школе. А дома гаммы по сто раз играли. Вам не приходит в голову, что рядом с вами растёт будущий великий исполнитель или композитор? И, кстати, есть такое понятие – «терпимость». А если уж совсем невмоготу, купите беруши».

Алевтина, пытаясь утихомирить зачинщицу спора: «Перестаньте злиться, ведь ребёнок учится. Договоритесь с соседями – купите тортик, зайдите в гости. Если вам захочется отдохнуть в тишине, попросите сделать перерыв. Составьте расписание, в конце концов».

Любовь: «Дело не в том, что растёт будущий Вивальди! А в том, что его родители считают, будто ради этого все вокруг должны молчать, покупать беруши, терпеть и лет десять ждать тишины».

Пауза. Похоже, успокоилась наконец. Но нет, продолжает: «Зная, что ребёнок будет заниматься на инструментах, можно заранее принять меры! Например, обшить стены и потолок шумопоглощающими панелями. И тогда – хоть свирель, хоть японские барабаны! И не понадобится никого принуждать к терпению».

Тут, видимо, оппоненты обменялись ещё несколькими репликами, но я отвлеклась и всё самое интересное пропустила. А когда вернулась в чат, последние сообщения были удалены. Могу представить их содержание и накал эмоций. Любовь, однако, не унималась: «И нечего советовать мне переехать в собственный дом! Могу переадресовать ваш совет тем, кто занимается шумными видами творчества».

До чего же скандальная особа! Я попыталась отвлечь её и рассказала о флейтисте. Предложила послушать – да хотя бы сегодня вечером. В ответ прилетело: «Вы наслаждаетесь игрой флейтиста, но вам наплевать, что рядом с ним живут и другие люди. Им эти звуки – как ногтём по стеклу!»

Я мысленно чертыхнулась и вышла из чата. Что с нами случилось? И что будет дальше? Почему люди стали такими нетерпимыми? Возможно ли это исправить? Вопросов миллион, а есть ли на них ответы?
На улице уже стемнело. В вечерней тишине зазвучала знакомая мелодия, и на душе стало немного легче.