С этими девчонками я познакомилась, когда поступила на учёбу в техникум. Аня и Юля учились в одной школе в параллельных классах, жили в соседних домах, приятельствовали. Мама Юли к тому времени уже вышла на пенсию, но отец всё ещё работал, а вот Аню мать воспитывала одна.

Отучившись первый год, Аня устроилась на работу в киоск, чтобы помогать маме, на занятия приходила только вечером. Техникум вечерний, поэтому учиться в нём могли и работающие студенты. Эта специфика обучения мне особенно нравилась. Можно было приходить на занятия либо с 8.30 до полудня, либо посещать те же самые уроки вечером, с 18.00 до 22.00.

Среди учащихся были и те, кто жил в воинских частях. В нашей приграничной области их водилось великое множество. Автобус туда ходил только раз или два в день. Аню я стала видеть реже и весьма сожалела, поскольку эта девушка была мне симпатична – тихая, скромная, домашняя. С неброской внешностью, но очень обаятельная. Последний раз мы увиделись в день вручения дипломов.

И вот спустя почти тридцать лет она сама нашла меня в соцсетях. Мы организовали видеозвонок. Аня вышла замуж – нет, не за заезжего «летёху», а за проходившего практику на нашем комбинате инженера горнодобывающей промышленности. Уехала из нашего сурового края на родину мужа, в Сибирь, почти на границу с Казахстаном. Мы смеялись, вспоминая годы учёбы и жизнь в городке на самом краю земли. Оказалось, некоторых наших сокурсников уже даже нет на свете.

Потихоньку разговор скатился к темам семьи и работы. О работе Анечка трещала без умолку, о муже говорила только самые тёплые и нежные слова, а вот на вопрос о детях замолчала, наклонив голову. Мысленно я надавала себе самых жгучих пощёчин за такую беспардонность и ждала дальнейшей реакции со стороны Ани. Несколько минут она молчала, а потом тяжело вздохнула.

– Что уж теперь скрывать. Тем более мы давно смирились. Так и быть, расскажу, но только ради того, чтобы и ты при случае не наступила на похожие грабли. Ты мне тоже всегда была симпатична.

Хотя Анна с Юлией не дружили в привычном понимании этого слова, но Юля решила, что тихая, порядочная и держащая язык за зубами Аня – идеальная жилетка для слёз. К тому же домоседка Анька всерьёз увлеклась кулинарией и выпечкой, поэтому можно было и поплакаться в жилетку, и наполнить желудок.

Юля тогда словно с цепи сорвалась – меняла ухажёров чуть ли не каждую неделю и каждого мужика обсуждала с Анькой. Однако она ни разу не пригласила Аню в свою компанию. Оно и понятно: место «жилетки» – на полке. То ли Юля боялась, что Анька всё же проговорится, то ли просто опасалась конкуренции. Пусть Аня и не обладала такой яркой внешностью, как Юля, зато отличалась особой душевностью и домашним обаянием. И легко могла «подмагнитить» какого-нибудь перспективного паренька. Как бы там ни было, но Аню устраивал такой формат отношений с подружкой.

Однажды Юля сорвала настоящий «джек-пот» – познакомилась с парнем из очень обеспеченной семьи, который к двадцати годам уже имел престижную тогда «Ладу» девятой модели и отдельную квартиру. Уважаемые на нашем комбинате родители пристроили сынка, не имевшего никакого образования, на очень хлебную должность на том же производстве. Аня вспоминала, как у Юли глаза загорались, когда она секретничала с ней об этом ухажёре.

Однажды Юля обратилась к Ане с необычной просьбой.

– Дай мне, пожалуйста, в долг, – попросила она подругу и назвала сумму, весьма немаленькую для Ани.
– Зачем тебе понадобилось столько денег? – удивилась Анька.
– Извини, не могу сказать, на что они нужны, – Юля опустила глаза. – Не скажу даже под пытками. Но обещаю, всё отдам через месяц.

Я верю Анне полностью, потому что Юлия и ко мне обращалась с такой просьбой. Ей требовалась сумма, равная четверти пенсии моих родителей, и у меня язык бы не повернулся просить у мамы огромную сумму для неработающей девчонки, причём неизвестно для какой цели. Поэтому я отказала. А вот Аня поступила иначе.

Она всегда честно отдавала половину заработка маме, а вторую откладывала на какую-то важную покупку. Но Юля так плакала, когда просила подружку одолжить деньги, что Анька, добрая душа, сдалась.

Надо сказать, что долг Юля вернула только через два месяца, да и то – после долгих напоминаний со стороны кредитора.

Мы жили в маленьком городе, где все друг другу брат или сват, сосед или коллега. Так и Юлина тайна вскоре всплыла на поверхность. Одна акушерка в нашей больнице оказалась хорошей знакомой Аниной мамы. И при встрече акушерка неожиданно проговорилась:
– Вот у нас Юля Н-ская легла под нож, а теперь своих детей иметь вряд ли сможет, – пояснила медик. – У девки операция прошла с тяжёлыми последствиями.
– Постой, как её имя-фамилия? – переспросила мама Ани.

Акушерка повторила данные Юли, а также высказала идею, что неплохо бы в техникуме, где учится эта девушка, прочитать лекцию о вреде абортов. Так выяснилось, для чего на самом деле Юле понадобились деньги.

Кстати, я чётко помню, что Юля примерно в тот период пропала примерно на три недели. Затем появилась на занятиях сильно похудевшая, с осунувшимся лицом. Говорила всем, что провалялась в больнице с воспалением лёгких. Но эта история, как считает Анька, не прошла даром и для неё самой.

– Я так и не смогла забеременеть, – рассказывала мне Аня. – Мы сдали с мужем все анализы, сделали генетическую экспертизу, прошли кучу самых разных поддерживающих процедур, но – увы. Результаты подтверждали: ничто не мешает вам родить здорового ребёнка. Один гинеколог даже предлагал мне стать темой его диссертации. Говорил, мой случай настолько уникален, что заслуживает полноценного научного исследования, особенно с учётом того факта, что я не сделала ни одного аборта. Но меня всё это так потрясло, что я наотрез отказалась быть лабораторной мышкой и попросила выдать на руки все документы.
– А ЭКО вы не пробовали? – спросила я.
– Не раз, – вздохнула Аня. – Но когда третья попытка забеременеть закончилась безрезультатно, я вспомнила тот давнишний случай и поняла, что это проклятье мне ниспослано в наказание. Это расплата за деньги, которые я дала Юле на аборт. Пусть поначалу я не ведала об их истинном предназначении, но факт остаётся фактом: мои деньги убили чужого ребёнка. Через общих знакомых выяснила, что у Юли тоже нет детей.

Аня давно не поддерживает связь с Юлей, но до сих пор казнит себя за тот страшный долг. К Юле у неё претензий нет, она винит во всём только себя. Ходит регулярно в церковь и просит прощения, что косвенно причастна к греху, совершённому Юлей.

Конечно, я всячески пыталась разуверить Аньку, выстроившую такие дикие параллели судьбы, но она – человек-кремень, свято верит именно в такой закон кармы. Хотя меня насторожил вот какой момент: у обеих женщин совершенно одинаковые последствия в плане деторождения. Разумеется, я допускаю, что вся эта история – чистейшее совпадение, но мурашки по коже всё-таки бегают. Сейчас Анька уже немного успокоилась, но я даже не представляю, через что ей пришлось пройти.

Слава богу, Анин муж принял их общую судьбу и не ушёл искать более плодовитую подругу. Аня подозревает, что супруг втайне винит себя в мужской несостоятельности, несмотря на хорошие результаты анализов. И я очень хочу верить в их пусть и такое грустное, но счастье. Мысль, что муж втихаря уже родил где-нибудь на стороне собственного ребёнка, разбивает мне сердце. Аня точно не заслуживает такого.

Вот они и держатся друг за дружку, как утопающие за соломинку. Вопрос с усыновлением сироты из детдома пара не хочет рассматривать. Я их хорошо понимаю: не все способны нести такой крест.

Мораль этой истории такова: никогда не давайте денег в долг, не зная, на что они будут потрачены! Обязательно требуйте ответ. Пусть вам соврут, но эта тяжесть тогда полностью ляжет на плечи совравшего.