За окном ночь. Алла попыталась определить время и не смогла: глаза щипали слёзы. Три месяца назад она стала бабушкой. Младшая дочь, Катюша, родила мальчика. Алла приехала, чтобы ей помочь.

Всё у дочки хорошо – работа, муж, ребёнок. Казалось бы, радуйся, бабушка! А она плачет.

Вчера дочь с ней разоткровенничалась:
– Чувствую себя виноватой в вашем разводе с отцом. Могла бы помешать ему тогда.
– Что ты! Ты была шестилетним ребёнком! – запротестовала Алла.
– Если бы он тебя не ударил, вы бы не разошлись, – Катя виновато взглянула на мать, ей хотелось выговориться. – Мы с тобой лежали на диване и смотрели телевизор, а папа подбежал и ударил тебя через меня. Если бы я просто приподнялась или хоть руками замахала, этого бы не произошло. Часто об этом думаю.

Алла даже не предполагала, что дочь помнит тот случай и столько лет переживает. «Бедная, столько лет живёт с чувством вины», – ужаснулась мать.

– Что ты могла сделать? И мы развелись не только из-за того, что он ударил, много причин было.

В тот злосчастный вечер всей семьёй смотрели телевизор. Она и Катя лежали на диване, а Олег сидел в кресле. Это было его любимое место. Алла прокомментировала какой-то эпизод фильма, и тут неожиданно муж вскочил, в два прыжка пересёк комнату и со словами: «Ты всегда недовольна!» – ударил кулаком в висок.

Всё случилось как гром среди ясного неба. Не было никакой предшествовавшей ссоры. Просто спонтанный прыжок и удар. Повезло – Алла повернула голову, и кулак прошёл по виску вскользь. Это она осознала позже, а тогда, побледнев, встала и ушла в детскую. В ушах шумело, но из-за шока она даже не чувствовала боли.

Дети, плача, прибежали следом.

– Мамочка, тебе больно? – гладила её по голове старшая дочка. А Катя стояла бледная, с широко открытыми глазами.
– Принесите смоченное в холодной воде полотенце, – попросила мама бесцветным голосом.

Дети бросились в ванную, а её стало знобить. Села на кровать, натянула одеяло. Девочки вернулись с полотенцем, за ними вошёл муж. Опустился на колени рядом и стал просить у Аллы прощения. Целовал руки, ноги. Она молча отвернулась. Знала – это конец их совместной жизни.

Сколько раз до этого она собиралась подать на развод! Но всегда оставалась надежда сохранить семью. Чего только не прощала за четырнадцать лет: пьянки, скандалы, измены. Но простить насилие не могла, не имела права. Ещё до свадьбы предупредила мужа, что разведётся, если он поднимет на неё руку. Насмотрелась такой жизни в детстве.

Олег пообещал, что подобного никогда себе не позволит. Пару лет жили хорошо. Им бы тогда в другой город переехать, подальше от его пьющей родни, может, и обошлось бы.

«Всё делает по сценарию, – поняла вдруг она, – как сёстры учили». «Побьёшь – будет бояться и слушаться. А то королеву из себя строит! Не пьёт она… Твою родню не уважает, брезгует выпить с нами».  Алла легко представляла себе выражения их лиц. Изучила эту семейку. Прекрасно знала, как родня убеждала Олега приструнить непьющую жену.

Олег просил прощения, а Алла видела на его лице замаскированную поцелуями наглую улыбку, изучающий взгляд. Да, это всё он сделал по сценарию. Через несколько лет, уже после развода, это подтвердит и свояченица.

Он был уверен – простит. Приучал прощать постепенно. А теперь целенаправленно приучал к побоям. «Простит, куда денется! Дети, квартира, машина. Да и меня любит», – обсуждал он с роднёй избиение жены.

Не пришлась она ко двору его родственникам. Уже на следующее утро после свадьбы, выгнав корову в поле, свекровь разбудила Аллу и позвала за печь. В её руке был стакан с мутной жидкостью.
– Давай. Глотни, пока все спят.

Запах самогона ударил в нос, ошарашенная Алла отказалась наотрез.

Пили в семье Олега все и гордились этим. Измена считалась победой, а победами хвастались. Причём это были внешне культурные пьяницы, в грязи не валялись, всегда были аккуратно одеты, женщины – подкрашены…

Алла развелась с Олегом, а через два года он погиб. Она плакала и жалела его, но, будь он жив, ни за что бы не помирилась.

Сейчас у неё второй брак – поздний, но счастливый. Дочери за неё рады.