Это случилось в 1990-м, когда Советскому Союзу оставалось существовать всего один год. Я, недавний выпускник политеха, работал тогда в Ленинграде на Кировском заводе. В то лето в магазинах внезапно пропал сахар. Июль, людям пора варить варенье, а сахара нет. Пролетарии волнуются, производительность труда падает. И нас, заводчан, собрали в профкоме. Кто сможет раздобыть дефицитный продукт? Очень нужен!

У нас трудилось много жителей Украины. В основном разведённые женщины, мы их называли «гореванками». Наверное, профсоюзные деятели рассчитывали на то, что у кого-нибудь из них сохранились связи с производителями сахара в родной республике. Но гореванки на призыв не отреагировали.

А меня же вечно на приключения тянет. «Я привезу», – говорю. И тут же был назначен ответственным за успех этого мероприятия.

Стали собирать деньги. Килограмм сахара стоил тогда 96 копеек. Решили округлить сумму до рубля, потому что предстояли и транспортные, и прочие расходы. Договорились с заводчанами: если денег не хватит, они потом доплатят. Ни о каком наваре, разумеется, речи не шло.

Завод большой. Насобирали мы 50 тысяч рублей – по тем временам огромные деньги. Прикинули: хватит на пять машин, в каждую войдёт по 10 тонн сахарного песка. Мне дали с собой двух парней поамбалистее – не для охраны, а чтобы тащить четыре чемодана с деньгами. Собирали же по рублю, по трёшке, по пятёрке. Никому и в голову не пришло поменять в Госбанке мелкие деньги на 50-рублёвые банкноты. Мышление у большинства советских людей было совсем не торгашеское.

В общем, отправились на Украину. А конкретно – в Белую Церковь, недалеко от Киева. Почему именно туда? Я изучил карту промышленных предприятий СССР и выяснил, что в этом городе много сахарных заводов.

Решили лететь самолётом. Приходим в Пулково с тяжеленными чемоданами. Тогда только-только начали вводить досмотр багажа при помощи специального прибора, и проверяющий спросил:
– Что везёте?
– Ценные бумаги, – отвечаю.

Ничего другого в голову не пришло, но меня пропустили. Оформляю билеты у стойки регистрации, а мои парни поставили чемоданы на приступочку внизу – по нашему разумению, специально для этого предназначенную. Дело я сделал, гляжу – нет чемоданов!

– Где? – спрашиваю в панике.
– А они вниз уехали.
– Куда вниз?
– А у нас тут лифт. Мы на кнопку нажимаем и…

Короче, эта приступочка оказалась лифтом.

Я у той стойки чуть не поседел, поскольку чемоданы с бешеными деньгами ни в коем случае не следовало выпускать из рук. Долго выясняли, куда именно они уехали, и рванули туда.

Прибегаем. Стоит тележка автокара, битком набитая кое-как брошенными друг на дружку чемоданами, уже готовыми для погрузки. Мы выдернули свои и, счастливые, вернулись в аэропорт. Но это оказалось только началом приключений.

Прилетели в Киев, взяли такси до Белой Церкви, заселились в гостиницу. Тогда уже существовали кооперативы, в том числе торговавшие сахаром. Для начала я отправился в один из них. Три дня хохлы водили меня за нос – выясняли, сколько денег у меня с собой. Я сказал:
– С собой ни копейки, но как только будет сахар, появятся и деньги.

Наконец договорились – по какой цене и где отгружаем. Спрашиваю:
– Ну что, завтра едем за сахаром?
– Не. У нас главный Мыкола, с ним поговорить надо.

На следующий день едем к Мыколе, пьём горилку в его бане и чуть ли не в любви друг другу объясняемся.

– Ну как, мужики, – говорю, – по рукам?
– Не-не, ещё с Василём надо обговорить, он тоже у нас в цепочке. Завтра к нему поедем.

О, думаю, ещё один участник нарисовался – тоже наверняка свой процент запросит. А потом возникнет какой-нибудь Петро, следом Тарас… Интересно, сколько всего посредников в этой цепочке? Сахарок-то в копеечку влетит! Цена уже за полтора рубля за килограмм перевалила.

– Нет, – говорю, – хлопцы. Мне надо подумать, что-то вас многовато получается.

А мои орлы в это время сидят в номере на чемоданах, совершенно трезвые, – и трясутся. Дело в том, что гостиницы тогда регулярно проверяла милиция, могли перетряхнуть багаж – а там деньги. Чтобы не конфисковали, а «воров» не арестовали, нужна бумага с печатью УВД, на которой написано: сумма такая-то, деньги собраны сотрудниками завода и переданы товарищу Таранову для конкретной цели.

Понимая, что дело затягивается, весь следующий день я потратил на то, чтобы пробиться к милицейскому начальству.

В конце концов «грамотку» получил и поехал на один из сахарных заводов в окрестностях Белой Церкви. Захожу к директору, смотрю – сидит, весь такой пригорюнившийся.

– Что за проблемы? – спрашиваю.
– Да сахара полно, а денег нет! Опять придётся зарплату сахаром платить, как в прошлом месяце. Рабочие меня самого скоро в этом сиропе сварят.
– А мне как раз сахар нужен – и деньги есть.
– Сколько тебе надо?
– Пятьдесят тонн.
– Бери сто!
– Нет, столько не надо. Дайте пятьдесят.
– Да хоть завтра приезжай – с деньгами!

Я побежал на местное автотранспортное предприятие. Тогда же всё просто делалось – по хозрасчёту. Зашёл в отдел заявок, выписал пять машин.

– Куда?
– В Ленинград.
– Это можно.

Приезжаем с моими парнями к директору – чемоданы, естественно, при нас. Продал он нам сахар по оптовой цене 74 копейки за килограмм. Даже остались деньги, чтобы выдать аванс шофёрам – на бензин.

А когда сахар уже загрузили, машины стояли под парами, а водители были готовы тронуться в путь, выяснилось, что нужно получить разрешение из Киева – из министерства экономического развития УССР. Была такая контора, отвечавшая за их внешнюю торговлю. То есть от СССР они ещё не отделились, но уже завели нечто вроде таможни с Россией. Не хотели украинские власти, чтобы сахар вывозили из республики. Наверное, из вредности, потому что смысла в этом не было.

Что делать? Директор завода посоветовал обратиться к его приятелю, который якобы может помочь. Поехал я к нему, объяснил ситуацию.

– Вам такое разрешение не дадут, – «успокоил» он меня. – Тем более для вывоза сахара в Россию. Но я могу сделать тебе «кривую» бумагу, очень похожую на настоящую, вплоть до подписей и печатей.

Я согласился – а что мне оставалось? В липовом документе было написано, что Таранову Л.А. разрешается провезти 50 тонн сахара с территории УССР в город Ленинград.

– Но смотрите, не попадайтесь, – добавил он на прощание. – Вас на каждом посту будут проверять. Помните: бумага «кривая», показывайте её только в крайнем случае.

И мы, наконец, завели моторы.

Чтобы доехать до Ленинграда, следовало из Киева держать путь на Брянск. Впереди административная граница. Говорю водителям:
– Хлопцы, как хотите, но придётся каким-то образом объезжать посты. Иначе они нас сразу разденут. С меня дополнительные деньги за понимание.

Водилы сразу же правильно оценили ситуацию и начали выбирать подходящие дороги. Навигаторов ещё и в помине не было, наверное, ориентировались по звёздам. Мы без препятствий миновали все населённые пункты и выскочили на дорогу лишь у поворота к городу Середина-Буда, стоящего впритык к России. А ехали мы на так называемых «алках» – это полуприцепы-рефрижераторы чехословацкого производства. Плюс легковушка, на которой я – начальник всё-таки – возглавлял колонну.

И вдруг вся эта внушительная кавалькада натыкается на неприметный уазик, перегораживающий путь. Выходит из него мужик в плаще, а под плащом – милицейская форма. Машет рукой: остановитесь! А время – поздний вечер субботы.

Мы встали. Вышел я из машины.

– В чём дело? – спрашиваю.
– Я представитель минэкономразвития, – заявляет. – Что везёте?
– Сахар.
– Предъявите разрешение на вывоз.

Показываю бумагу. Он смотрит, ухмыляется – липа! И дальше очень дружелюбно рассказывает, что они, милиционеры, стоят на всём протяжении границы с Россией. Официальной таможни нет – государство-то одно, – так что эту функцию «навесили» на МВД. И каждое утро им звонит руководство и называет номер и серию разрешительного документа, действительного только в этот день. Они же своих водил знали как облупленных, у них это обычная практика.

– Номер и серия вашей бумаги, ребята, свидетельствуют о том, что вы хотите меня обдурить. Не получится.
– И что делать?
– Ну как что? Сейчас поедем в Ямполь. Там и разгрузитесь. А в понедельник будем решать.

Всё, приехали! Надо срочно что-то придумывать. И тут он, на моё счастье, спрашивает:
– А вы откуда, кстати?
– Из Ленинграда.
– О, а я там учился. Целых пять лет.
– И что же, ты теперь ленинградцам не поможешь? – уцепился я за тему.
– Ну ладно, – сжалился он. – Поезжайте, шут с вами. Субботний вечер, пора горилку пить. Но вас всё равно в Середина-Буде поймают, там наш пост стоит.

Получается, он нас ещё и предупредил!

Поехали дальше. От этого долбаного поворота до Середина-Буды оставалось 17 километров. Я судорожно соображал: что же делать? Сейчас нас поймают – и тогда уж точно привет. Гляжу – идёт мужик вдоль дороги.

– Эй, товарищ! – кричу ему и притормаживаю. – Остановись! Хочешь, я тебе пачку «Мальборо» дам?
– Хочу. А что надо?
– Подскажи, как можно ваших ментов из Середина-Буды объехать.
– По полевой дороге – по-другому никак.

А полевая дорога – это жуть, по ней могут проехать только трактора и комбайны. Спрашиваю своих водил:
– Мужики, ну как? Поедете?
– Ох, – отвечают, – если рессоры сломаются, нам хана. Но куда деваться – поедем.
А уже ночь. Вокруг такая темень – хоть глаз выколи. Объезжаем эту Буду, а там яма на яме, тракторами вся дорога на дыбы поднята. Наши гружёные «алки», они же седельные тягачи, ещё и раскачиваются. У них сцепка сзади – типа «седло», на которое крепится прицеп. И в каждом – по 10 тонн сахара! Ну, думаю, сейчас это седло или ещё что-нибудь вылетит – и всё, наступит бесславный финал всей экспедиции.

Ехали долго, уже все ориентиры потеряли. Вдруг видим – впереди огонёк. Говорю:
– Мужики, едем прямо на него! Глядишь, там хорошие люди подскажут, как выбраться.

Подъезжаем – менты стоят! У меня аж сердце упало. И какой же я испытал восторг, когда оказалось, что это уже наши российские ребята – охраняют ещё не оформившуюся границу. Останавливают нас.

– Вы кто?
– Мы из Ленинграда, сахар везём.
– Неужели с Украины? И даже сахар смогли забрать? У, молодцы какие! Ладно, езжайте.

Дальше всё было спокойно. Только в Москве, на МКАДе, остановил нас гаишник.

– Что везёте?
– Сахар.
– Дайте мешочек.
– Ты обалдел? Какой тебе мешочек? У меня все мешки записаны – видишь? – тычу ему в лицо бумаги. – Всем заводом деньги собирали!

Отстал, и хорошо. А то на следующем посту опять привяжутся: «Сахар давай!» Так и раздали бы все мешки, пока до места добирались. Но мы свой сахарок довезли в целости и сохранности. Думаю, варенье из него у заводчан получилось особенно вкусное.