Личная жизнь у Тани не складывалась с молодых лет – то ли в силу природной скромности, то ли от того, что много училась, работала и вообще была «заточена» под другие цели. В итоге к тридцати годам отношений с мужчинами не имела. Родственники, глядя на неё, с грустью качали головой: вот, дескать, хорошая девка – и работящая, и симпатичная, но невезучая, не дал бог женского счастья.

И вдруг Татьяна неожиданно для всех выходит замуж за Анатолия. Он добрый, мягкий, абсолютно не конфликтный человек, к тому же рукастый и хозяйственный. Но – полная её противоположность в плане жизненных амбиций. О таких говорят – человек малых запросов: была бы крыша над головой да кусок хлеба. Совершенно не добытчик, работал вахтёром на каком-то предприятии, получал копейки и ни о чём другом не помышлял.

С Татьяной у Толи второй брак. Сын, на тот момент пятилетний, остался с первой женой, которая развелась с мужем именно из-за никчёмности в плане обеспечения семьи. Долго пыталась заставить его сменить работу на более денежную – бесполезно, супруг намертво прирос к своему месту. В итоге она его выгнала и подала на развод. Анатолий вернулся в однушку к матери, поскольку квартира являлась собственностью жены. Вскоре она снова вышла замуж и родила в новом браке ребёнка.

Анатолий и Татьяна познакомились случайно и довольно быстро сошлись. Брак оказался на редкость удачным. Анатолий жену боготворил. В новой семье был идеальным домохозяином: и убирал, и мыл, и готовил, и продукты покупал, и за квартирой следил. В доме ни пылинки, ни одного разболтанного шурупа или не вбитого гвоздя – всё работало, сверкало и благоухало. Толя взял на себя все домашние обязанности, полностью освободив супругу от быта. Общих детей у них не было, так что Татьяна имела возможность полностью отдаться любимой и очень хорошо оплачиваемой работе.

Через пару лет она пристроила мужа в какую-то жилконтору на должность дежурного диспетчера. Зарплата тоже абсолютно копеечная, исключительно для стажа, зато работал Анатолий всего полдня. Обоих такой расклад полностью устраивал: Таниных заработков с лихвой хватало на двоих. Более того, она считала, что алименты с его грошей – просто насмешка, и ежемесячно выделяла на ребёнка приличную сумму.

Анатолий познакомил Татьяну с сыном, а потом и с бывшей женой. Таня нормально к ней относилась – та замужем, делить нечего. При необходимости женщины спокойно общались.  Сын иногда приходил в гости. Татьяна его привечала, угощала, дарила подарки к праздникам. Пару раз покупала путёвки на море, а когда болел, помогала с лекарствами и врачами. В общем, отношения сложились вполне цивилизованные.

Через год после свадьбы супруги переехали из добрачной Таниной однушки в трёхкомнатную квартиру. А ещё через пару лет построили дачу, вернее, добротный двухэтажный загородный дом в тридцати километрах от города. Мальчик иногда приезжал погостить на несколько дней, ему выделяли отдельную комнату.

Надо сказать, что и дом Толя вёл хозяйской рукой. Участок – загляденье: аккуратные клумбы, обложенные декоративным камнем, посыпанные гравием дорожки, красивые кустарники. В доме чистота и благолепие, как и в городской квартире.

Так, душа в душу, они прожили десять счастливых лет. Идиллию омрачила лишь кончина матери Анатолия. Свою однокомнатную квартиру она завещала его родному брату: считала, что ему нужнее, ведь Анатолию есть где жить – у него жена богачка!

Узнав о решении матери, Толя вздохнул с облегчением – вот и славно, вот и ладненько! Он терпеть не мог посещать присутственные места, собирать бумаги, ходить по инстанциям. А вскоре умер и сам – внезапно, от сердечного приступа.

Таня сильно горевала, и тут её огорошили новостью: бывшая жена от имени сына подала иск на выделение обязательной доли в наследстве. Парню тогда уже исполнилось 15 лет.

Таня с Толей, ещё когда покупали дом, собирались написать завещания друг на друга. Она написала сразу же, а он всё откладывал, говорил, что это просто формальность и фактически ему нечего ей завещать. Ну а потом всё отложилось, забылось, Таня не проконтролировала супруга, да и не ожидал никто ни его смерти, ни того, что произошло потом.

Как я поняла позже, даже завещание – ерунда, оно оспаривается. Татьяне следовало брать мужа за шкирку и тащить к нотариусу, чтобы Анатолий оформил на её имя дарственную на свою супружескую долю. Но она об этом не задумывалась и вообще вряд ли рассматривала такой вариант. Была поглощена любимым делом. Муж взял на себя хозяйственные хлопоты, и всё это ей очень нравилось. К юристам не обращалась, даже и мысли не было – и когда замуж выходила, и когда покупала недвижимость.

О том, что сын Анатолия является наследником первой очереди, Таня, конечно, знала. Но, скорее всего, по наивности не верила, что мать станет отстаивать его право на обязательную долю в наследстве. Тем более что той было известно, кто именно обеспечивал благосостояние семьи. Впоследствии на суде Татьяна задаст ей прямой вопрос:
– Разве ты не в курсе, что в доме нет ни гвоздя, им заработанного? Даже алименты твоему сыну все эти годы платила я!

На что первая жена ответит:
– Знать ничего не знаю, так по закону положено.

После многочисленных судебных разбирательств Татьяне всё же удалось отбить трёхкомнатную квартиру, где они с Толей жили, и одну машину. Трёшка была куплена за счёт продажи Таниной однушки, да и от её родителей кое-что осталось. А первую машину приобрела, продав свою добрачную. В пересчёте на доли эти суммы оказались, в общем-то, незначительными.

Вторая же машина, купленная для Анатолия, а также загородный дом пошли под раздел. Толя, как выяснилось позже, написал-таки завещание в пользу Татьяны и сына от первого брака. По закону сыну положены по 1/4 стоимости и дома, и машины, а это уже совсем другие деньги.

В конце концов Татьяне пришлось смириться с решением суда – закон есть закон. Она собиралась выплатить стоимость причитающихся сыну долей и забыть об этом семействе навсегда. Но тут в дело вступил второй муж бывшей жены Анатолия, уже давно положивший глаз на чужую недвижимость. Он настроил супругу с сыном потребовать выделения доли в натуре – таким образом семейство получало возможность жить в доме и всем пользоваться. А 1/4 дома – это полэтажа и две жилые комнаты. Причём планировка позволяла сделать отдельный вход.

В итоге супруги отказались забрать часть наследства сына деньгами. Настаивали на обмене 1/4 стоимости машины с доплатой на 1/4 доли в доме Татьяны – таким образом они получили бы половину жилища. Причём принудить их принять денежную компенсацию Таня не могла.

Этого им показалось мало. Они вознамерились произвести физический раздел всего имущества, находящегося в совместной собственности, и вселить в дом сына. Парню в этом году исполняется 16 лет, а по закону несовершеннолетнему ребёнку жить одному не полагается. Это значит, что вселяются все трое.

Татьяна пыталась воззвать к их совести, но это ни к чему не привело. Она потом долго пребывала в страшном расстройстве, понимая, что фактически потеряла дом.

Я посоветовала ей продать свои доли – сначала предложить по рыночной цене сособственникам, а в случае отказа найти сторонних покупателей. Жить всем вместе – не вариант: дом придётся перестраивать, участок – делить, да ещё и нанимать специалистов для содержания хозяйства в надлежащем состоянии. Тане это точно не под силу. Я уже не говорю о том, насколько совместное проживание было бы тяжело морально.

Как ни странно, разум всё-таки возобладал: недавно выяснилось, что у дома остаётся единственный владелец. Бывшая супруга Анатолия позвонила Татьяне и сообщила, что они с сыном согласны на денежную компенсацию его долей.

Разговор шёл вполне мирно. По некоторым фразам Таня сделала осторожный вывод, что и сын-наследник, и его мать с самого начала собирались взять именно деньгами. А вот захапать ещё часть дома – идея исключительно отчима. То ли они его переубедили, то ли настояли на своём – не знаю, да и не моё это дело.

Теперь у Татьяны главная цель: как можно быстрее довести устную договорённость до логического завершения, то есть документального оформления принятого решения. А то вдруг мама с сыном передумают.

Вот что я вынесла из этой истории для себя. Мои наследники – муж и сын. Они никогда не обидят друг друга, если со мной (не дай бог) что-нибудь случится. А гипотетическую ситуацию, когда супруг через четверть века однажды скажет: «Извини, дорогая, я полюбил другую», – вообще никогда не рассматривала. А ведь подобное, к сожалению, не редкость. Однако даже сейчас, после истории с Татьяной, я всё равно не могу даже предположить, что такое может произойти со мной.

Но тут вот в чём загвоздка, и об этом очень неприятно думать. Ведь и Татьяна считала так же – любила мужа, помогала его сыну и надеялась на долгую счастливую жизнь в достатке и благополучии.