Женя застала те времена, когда в магазинах «Одежда» продавалась одежда. Даже остановка автобуса соответствовала – называлась «Магазин «Одежда»». В тот день, когда Женя собиралась выйти именно на «Одежде», у водителя автобуса случилось игривое настроение. Возможно, муза забралась к нему в кабину и вдохновляла своим невидимым присутствием. Водитель вместо того, чтобы недовольно хрюкать в микрофон привычные названия остановок, нёс отсебятину, незатейливо переиначивая остановки до неузнаваемости. «Школу» он превратил в колонию строго режима, «Библиотеке» присвоил имя Ивана Грозного, на «Вознесенском проезде» выстроил несуществующий храм Вознесения, «Одежду» он переиначил в «Надежду», снабдив припевом из одноимённой песни: «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость, а песни довольно одной, чтоб только о доме в ней пелось».

На этой оптимистической ноте Женя выбралась из автобуса и захрустела снежком по единственной среди сугробов тропинке, соединяющей остановку с магазином «Одежда», занимавшим первый этаж жилого дома. Жильцов этого дома Женя считала счастливчиками, ведь именно им первым достаётся вся самая модная одежда. Но даже если и не достаётся, то примерять можно хоть каждый день, и, если уж очень понравится, можно попросить продавца отложить до завтра, а знакомый продавец и на несколько дней отложит, пока не раздобудешь нужную сумму.

В конце концов, можно просто свысока смотреть в окно на озабоченных покупателей.

Вот и Женя выступала в тот день в роли озабоченной покупательницы. В сумочке у неё имелась нужная сумма, торжественно выданная мамой к Новому году на покупку зимнего пальто с капюшоном, отороченным мехом. Предстояло Жене совершить первую крупную самостоятельную покупку. И, хоть она и дожила до третьего курса института, ей было немного страшновато одной, без мамы, покупать такую дорогую вещь. В детстве она с ужасом думала, как это взрослые покупают такие большие предметы, мебель, например. От мысли о том, что ей когда-нибудь в квартиру занесут новый огромный шкаф, а до этого надо выбрать его, оплатить и договориться о доставке, – Женю бросало в настоящий жар, как настоящего взрослого человека.

Бабушкину сестру, тётю Любу, она считала сверхчеловеком. Ведь тётя Люба летом в деревне прямо на глазах у Жени совершила умопомрачительную, буквально космическую покупку – приобрела культиватор, и правда похожий на луноход.

Соседку тёти Любы, Катюшу, Женя тоже считала сверх-Катюшей за то, что она у какого-то моряка дальнего плавания купила никем не виданное в деревне животное – ламу. Большинство жителей даже кроликов не решались завести, не говоря о поросёнке с коровой, кур в основном держали.

Ламу так и назвали Ламой – куда с добром, ни к чему такое красивое, нежное имя менять. Двор она охраняла получше любой собаки – орала дурным голосом, плевалась, а при необходимости и покалечить могла. Катюша с ней как за каменной стеной оказалась – в гордом одиночестве. Лама всех женихов обплевала, пока стоящий не появился – ветеринар из города. Приезжал на птицеферму поголовье кур консультировать, там ему и рассказали о чудо-зверюшке. Вот и привёл его профессиональный интерес к Катюшиному забору. А там уж всё – любовь с первого взгляда ламьих глаз. Катюшин взгляд вторым номером пошёл.

Женя в новое пальто тоже с первого взгляда влюбилась, а в Максима – со второго. Просто пальто с капюшоном, отороченным искусственным мехом, напомнившим ей по цвету Катюшину ламу, в зеркале отражалось на первом плане. А длинноволосый парень – вылитый Катюшин ветеринар – отражался на втором.

Максим оказался почти ветеринаром – студентом мединститута, будущим хирургом. К другу он приехал, к Денису, сидели вместе к сессии готовились, пока не нагрянула девушка Дениса. Вот и пришлось Максиму как чуткому другу выйти на мороз погулять. В «Одежду» он погреться зашёл и застыл перед зеркалом, увидев в нём Женю.

Из «Одежды» они вышли вдвоём. Женя обновку снимать не стала, и продавщица, упаковав её старое поношенное пальтишко, пожелала им счастья в семейной жизни и посоветовала с детишками не откладывать, а отстреляться сразу.

Если бы продавщица знала, насколько её совет вдохновит ребят, то испугалась бы сама себя и язык бы прикусила, чтобы не вмешиваться в судьбы покупательниц своими пророчествами.

Намотав несчётное количество кругов вокруг «Одежды» и узнав друг о друге всё необходимое для того, чтобы окончательно влюбиться, Женя с Максимом решили не расставаться до конца дней своих.

Находясь на такой стадии отношений, пора было срочно заводить общих друзей или хотя бы одного легко досягаемого друга – квартира Дениса располагалась в том самом доме с «Одеждой». И, когда Женя с Максимом ввалились к Денису, наполнив квартиру морозным счастьем и ещё чем-то необъяснимым, уничтожающим на своём пути все житейские преграды, Денис тут же сообразил, что ему надо срочно в библиотеку. Девушка Дениса сначала тоже сказала, что ей надо в библиотеку, поскольку она там ни разу не была, но, оценив Женину обновку, засобиралась в «Одежду», где можно примерить такое красивое пальтишко.

Дальше события развивались именно так, как напророчила продавщица ещё два часа назад, но некоторых подробностей она не учла. Например, то, что рабочий день в пятницу заканчивается на час раньше, а мама Дениса в ту пятницу освободилась ещё раньше, поскольку ездила в налоговую. Кто-то подумает – зачем такие подробности, но надо же на кого-то свалить всё случившееся, на работников налоговой инспекции, например, которые почему-то не устроили длинную очередь из посетителей, как обычно. Или, может быть, виноваты посетители, решившие не ходить в налоговую в пятницу после обеда и поспешившие домой к своим голодным детям.

Вот и мама Дениса явилась с продуктами к своему сыночку. Но на клич «сумку разбирай!» вместо голодного сыночка из ванной вышла на вид вполне сытая полуголая девушка.

Взрослая мама, конечно, и не такое видала, но эффект неожиданности сработал, и она беззвучно застыла в прихожей, одним лишь взглядом провожая незнакомку от ванной до комнаты сына. В те времена в семьях обывателей ещё сохранялась традиция раздевать девушек только в отсутствие родителей, и Денис её ни разу не нарушил. Мама верила в сына, в его утончённую благородную личность, не сломленную физиологическим развитием, а на всех этих девиц ей было плевать.
И когда Женя, уже одетая, вылетела из комнаты, подхватив пальто, сапоги и сумочку, мама не набросилась на неё, как какая-нибудь неадекватная мама, и даже дверь входную открыла. А вот перед Максимом дверь она захлопнула, поскольку отнеслась к нему как к родному сыну, в поведение которого требовалось внести срочные коррективы.

Тем временем Женя, сбегая по лестнице, уже ничего не видела перед собой, кроме разъяренного лица её собственной мамы, которая тоже наверняка уже явилась с работы и рвала и метала, не обнаружив ни дочери с крупной суммой денег, ни пальто. И Женя, сначала заметавшись у подъезда в ожидании пленённого Максима, всё же рванула к остановке. Автобус, как назло, подошёл через минуту, игнорируя отсутствующего Максима, хищно сцапал Женю лязгающими дверями в своё нутро с узорчатыми окнами. Разморозив тёплым дыханием на заднем стекле глазок, Женя припала к нему и простояла так всю дорогу, в надежде увидеть мчащегося в такси вдогонку за автобусом Максима с каким-то бумажным свёртком.

Сконцентрировавшись на свёртке, она вдруг поняла, что там завернуто её старое пальто, о котором обязательно спросит мама. А ещё она поняла, что Максим даже не знает, где она живёт и в каком направлении ему надо мчаться на такси, ни адресами, ни телефонами обменяться они не успели. Но Женя надеялась, что завтра всё прояснится и Максим обязательно найдёт её и вернёт свёрток. Ведь свёрток – это отличный повод продолжить отношения и больше никогда не расставаться.

На следующий день, не дождавшись чуда, Женя сама поехала к «Одежде», Максим ведь наверняка там мёрзнет и ждёт её. Но, увы, ни внутри, ни снаружи не оказалось даже никого похожего на него. В какой-то момент Женя решительно направилась к подъезду Дениса, только вот к какому подъезду? Да и этаж она не помнила, и номер квартиры. Зачем ей вся эта нумерология, когда рядом был Максим.

Серьёзными подсчётами Женя занялась месяца через два, заметив изменения в организме. Конечно, сначала мама всполошилась, Женя всё никак поверить не могла, чтобы вот так, с первого раза. В общем, через девять месяцев, если считать от покупки пальто, появился у Жени новый свёрток по имени Ксюша.

Папа для Ксюши тоже вскоре нашёлся – Женин одноклассник Боря, влюблённый в неё с пятого класса. Бывают такие одноклассники упорные, за которых лучше выйти замуж, чтобы отстали наконец. Вот и Боря выскочил, как чёрт из табакерки, когда увидел Женю со свёртком. Явился, так сказать, в трудную минуту и перекрыл кислород, вступив в открытый сговор с Жениной мамой. Конечно, кому нужна дочка без мужа, но с ребёнком.

Дочка Ксюша оказалась миролюбивым экстравертом, принимающим весь многоликий окружающий её мир. До пяти лет она обожала папу Борю, с пяти до двенадцати – папу Серёжу, с двенадцати до восемнадцати – папу Владимира Анатольевича. После восемнадцати она и Георгия Ивановича готова была обожать и называть папой, но тот сказал, что это перебор, поскольку у него уже имеется неприличное количество детей.

Наравне с вышеперечисленными отцами Ксюша обожала и незнакомого ей папу Максима. Из солидарности с мамой, что ли, ведь мама говорила, что лучше Максима она никого не встречала. Долгое время Женя надеялась встретить Максима у «Одежды». Специально выходила на заветной остановке, часами примеряла всё подряд в магазине. И Дениса пыталась разыскать, звоня наугад в незнакомые квартиры. И даже когда «Одежда» превратилась в мини-рынок, надежда Женю не покидала.
Она и закрытие мини-рынка пережила, и ремонт вытерпела, а когда там банк открылся, то и счёт завела. После банка и супермаркет был, и не супер, и мебельный магазин какое-то время существовал, а салонов красоты вообще не счесть. Женя исправно посещала все эти заведения, порой забывая, за чем пришла, потом спохватывалась и покупала какую-нибудь дребедень, лишь бы купить.

Кстати, Ксюша окончила дизайнерский факультет, в индустрии моды работает. Конечно, пока она всего лишь продавец одежды, она же – директор фирмы и арендатор помещения на чердаке этого самого дома. Так себе индустрия, но всё же. В будущем планирует расширяться, всему своё время.

А вот теперь настало время побеспокоиться о здоровье, тем более Женя уже вызвала скорую. Не будем подглядывать в чужой анамнез, скажем только, что дело происходило в области живота. И врач скорой помощи скомандовал Жене надеть что-нибудь тёплое, но старое, чтобы не жалко было, если в больнице сопрут, а то случаи участились. Вот и распахнула Женя шкаф, а из старого у неё имелось только то самое пальто из «Одежды». Ксюша запретила ей выбрасывать винтажную вещь. Женя и фигуру сохранила, да и причёска всё та же – с чёлочкой. Встречаются такие природные типажи, которым не требуются кардинальные меры для поддержания молодости и красоты.

В приёмном отделении больницы Женя в винтажном пальтишке вызвала к себе нездоровый интерес медперсонала. Ей даже показалось, что приняли её за идиотку. Медсестра стала задавать странные вопросы, касающиеся возраста, роста и размера пальто. Женя растерялась и заметно занервничала, ведь обычно в приёмных отделениях интересуются наличием аллергии и перенесёнными заболеваниями. Хорошо, врач адекватный мужчина попался, успокоил её, сказал, что у них теперь так принято – пациентов на вменяемость проверять. А то аппендикс удалят, а пациент потом требует назад его вернуть. Недавно женщину привезли в похожем пальто, так и не добились от неё реальных ФИО, как ни пытали. Упёрлась – Майя Плисецкая я, и всё тут. Так и повезли под чужим именем в операционную.

Мужчина этот, врач, симпатичный такой оказался, голубоглазый, с бородой, Жениного возраста примерно. Он потом и в отделении Женю навещал, всё смешил её рассказами из больничной жизни, а ей смеяться больно было, но она всё равно смеялась до слёз. Особенно когда в день выписки явился он без бороды и вручил ей бумажный свёрток, перевязанный шпагатом, – так раньше в магазинах упаковывали. А потом как врач сделал своё заключение: «Надежда умирает последней».

Дома Женя объявила Ксюше, а дело было в канун Нового года, что Новый год они встретят с Максимом, с её последним папой, то есть с первым и последним. Ксюша не боится перемен, но всё-таки приятно, что магазин «Одежда», то есть теперь «Надежда», работает без выходных, а теперь и в праздники открыт.