Бабушка, родившаяся в 1913 году, внушила моей маме и её сёстрам, что замуж выйти нужно обязательно, но муж должен быть один и на всю жизнь. Мол, выбирай кого хочешь, но зять у меня от каждой дочери будет один-единственный. А ту, кто станет сожительствовать без брака, отлучу от дома и семьи. Глупость? Но так бабулю воспитали.

То есть если тебе нравится парень, надо как-то убедить его в необходимости регистрации брака. Облегчило ли это жизнь её дочерям? Очень сомневаюсь. Но мама и тётки перечить бабушке не посмели. Из-за такой глупой установки мама, не сумев наладить семейную жизнь, в конце концов всё-таки развелась с мужем и наотрез отказалась снова идти в загс, когда в её судьбе появился мой отец. Наелась браком по самое горло, до конца жизни.

А бабушка была железным человеком – моего «незаконного» папу так и не приняла, своё слово держала крепко. Родители всю жизнь и прожили неофициально. Даже меня, родную дочь, папе по существовавшим тогда порядкам пришлось удочерять – у меня и свидетельство имеется. А маму он не смог уговорить выйти за него.

Она об этом пожалела, когда папы не стало и его сыновья от первого брака решили делить всё имущество, нажитое моими родителями. Это отдельная история, всё обошлось, но если бы их отношения были зарегистрированы, мы сохранили бы много нервов.

Меня муж уговаривал расписаться – даже самой сейчас не верится! – целых десять лет с начала совместной жизни. Когда он смирился с моим единственным условием – оставить себе девичью фамилию, то есть фамилию любимого и обожаемого папы, – моих родителей уже не было на свете. С сестрой и племянницей у меня отношения тогда прекратились, а видеть на своей свадьбе родню только со стороны жениха я категорически не желала.

Я попросила супруга расписаться так, чтобы никто не узнал. Он понял меня и согласился. Мы оба имеем городскую прописку, но решили, что в нашем посёлке оформить всё гораздо проще. Когда пришли подавать заявление, регистратор приняла нас как родных. Мы долго искали подходящее «окно» в расписании, потому что муж работал каждый день до пяти часов вечера, а в тот период ещё и по субботам. Регистратор сама предложила нам расписаться в воскресенье, в её законный выходной. Причём в любое удобное время.

В тот январский день я сделала причёску, макияж и надела брючный костюм, поскольку температура опустилась ниже 20 градусов. Муж явился в брюках и свитере. В таком виде мы и отправились «сдаваться». Регистратор была одета празднично, с лентой через плечо, даже включила музыку. Мы с мужем переглянулись и засмеялись. Попросили обойтись без лишних церемоний, достали из пакета бутылку шампанского, коробку конфет, пирожные, бутерброды.

Женщина сделала лицо попроще, выключила музон, сняла с себя ленточную «гирлянду», захлопнула и отложила в сторону красную папку. Взяла бокал шампанского и по-человечески пожелала нам счастья, долгих лет жизни и много чего ещё. Мы поставили подписи и после ещё одного бокала – пили только мы с ней, муж был за рулём – разговаривали уже как давно знакомые люди. Поболтали о поселковой жизни, о нашем хозяйстве, вспомнили покойных родителей, нашлись общие знакомые. Пообщались очень душевно и тепло, под конец она даже заметила:
– Вот честно, отпускать вас неохота! Такое у меня чуть ли не впервые в жизни. Может, ещё чайку попьём?

Но нам нужно было кормить скотину. После загса мы переоделись – и в сарай: кормить, поить скотину, убирать навоз.

В детстве я, как и все девочки, мечтала о фате, обалденном платье, толпе гостей и море цветов, и чтобы только я находилась в центре внимания. Чтобы меня везла белая «Волга» с блестящими никелированными ручками на дверях, с ленточками и куклой на капоте. Но тот январский день, сегодня я это чётко знаю, оказался лучшим вариантом моей свадьбы, прямо в яблочко. Всё-таки Бог знает о нас гораздо больше, чем мы думаем.