От редакции. Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте», вышедший в конце прошлого года, произвёл эффект разорвавшейся бомбы. Действие фильма происходит в Казани в конце восьмидесятых, однако аналогичная ситуация с подростковыми группировками наблюдалась во многих городах СССР. Главный герой, 14-летний Андрей, вступает в молодёжную банду, чтобы научиться давать ответ школьным подонкам, отбирающим деньги у более слабых. Группировка принимает новичка и даёт ему кличку Пальто. Лента снята поразительно реалистически – быт и атмосфера конца восьмидесятых переданы исключительно точно. А сегодня творение режиссёра Жоры Крыжовникова обсуждают все – не только зрители, которые восхищаются работой создателей, но и те, кто опасается дурного влияния картины на подростков. Наши читатели тоже поделились мнением о сериале и о временах, которые им самим довелось пережить.


Как ножом по сердцу – смотрю, реву и оторваться не могу. И снова проваливаешься в ту бездну конца восьмидесятых. Это очень страшно. В то время уголовщина, жестокость и отсутствие сдерживающего начала полезли из людей. Выползла вся гниль.

Никакой романтизации бандитизма в «Слове пацана», в отличие от той же «Бригады», я не нахожу. Это, скорее, история о том, как милые мальчики из хороших семей превращаются в зверей, а их родители сходят с ума. И в моей жизни тоже такое было. Одного из героев словно списали с моего друга детства, Серёжки, царствие ему небесное. Ходили вместе на фортепьяно. Помню его маму, тётю Нину, полностью седую в 38 лет.

Мне кажется, это кино будто про войну. Говорят, война повторяется, когда про неё забывают. Вот такие фильмы нужны, чтобы не забывали и не повторялось.



Начала смотреть «Слово пацана» из-за сына. Ему 13. Профессиональный спортсмен (вольная борьба, Школа олимпийского резерва), стрижка «под машинку», дружит больше не со школьными друзьями, а с товарищами по спорту. В общем, я затревожилась.

Сын знает о сериале, но он его не заинтересовал. «Мне эта приблатнённая романтика неинтересна, – говорит, – а в школе действительно появились подражатели. Но, мам, пару лет назад они смотрели Даню Милохина, а сейчас все резко сделались «блатными». Это просто мода».

А сам сериал – огонь! Андрей (Пальто) прямо на глазах из мягкого подростка превращается в дикого зверя. Взгляд тяжёлый, наклон головы, напряжение плеч. А Янковский каков красавчик! Только из-за работы актёров стоит посмотреть этот фильм.



В мои 15–17 лет случались жуткие драки между девочками. Причём дрались страшнее, чем парни. Если на дискотеке кому-нибудь не понравилось, как девочка танцует, или показалось, что танцует с чужим парнем, – всё, это приговор. Караулили, когда жертва пойдёт в туалет, и били толпой. Поэтому на дискотеку нужно было приходить со своей толпой и в туалет идти всем вместе. Поутихли эти разборки, лишь когда одну девочку сделали инвалидом.

Мою подругу изнасиловали в 15 лет. Ещё одна начала спать с парнем в 14, чтобы все знали и к ней не лезли. Ещё вспомнилась история, как одну девушку назвали шлюхой. Отвернулись от неё сразу все, в том числе её парень. А ведь она не давала никакого повода. Просто кто-то ляпнул, и все поверили.

Бабушка считала меня проституткой только за то, что однажды я днём на людном перекрёстке поболтала с парнями-ровесниками. Меня не обнимали, ничего провокационного. Но дома случился жуткий скандал, и с тех пор бабушка со мной не общалась. На любую попытку заговорить демонстративно поджимала губы. Мы прожили так ещё год, потом я уехала, и мы больше не пересекались. Бабушка до смерти не могла меня простить, хотя я ничего не сделала.

А вот моя подруга однажды села с девочками в машину к парню. Девочки резко «слились», а подруга осталась. Потом оказалось, что они специально всё подстроили, потому что подруга была очень красивой и, по мнению остальных, вела себя вызывающе. Вот и отомстили.



Расскажу свою историю, хоть это и непросто. Всё равно после «Слова пацана» только об этом и думаю.

1991 год, Мне 13 лет, я ношу хлопчатобумажные колготки со спущенными коленками. Дворовая разновозрастная компания девчонок и мальчишек. Трое ублюдков, глушивших спирт «Рояль» на лавке, выбрали меня. Подготовились заранее, даже матрасик в подвал притащили с помойки. Обкурились дополнительно для смелости. Несколько ударов под дых, газ из баллончика в глаза. Не сразу поняла, что происходит. А потом – всё, просто всё! Я и так боевой не была, а тогда будто мгновенно умерла.

Не было никакой воли сопротивляться. От страха и неизвестности отключились все чувства. Помню только мерзость, стучало сердце: хочу домой, да, сама виновата, доигралась. И почему-то дикий стыд за свои колготки. Это были чулки, пришитые мамой к заднице от старых колготок – не было тогда у меня полноценных колготок. Пришла домой, полночи мылась, меня тошнило. Не могу вспомнить подробности, но, наверное, как-то ходила в школу. Многое стёрлось из памяти.

Думаю, те ублюдки выжидали, кому я расскажу – милиции или родителям. А что я могла рассказать, если даже не знала, как назвать мужской причиндал. Произнести это слово вслух – всё равно что пережить случившееся заново. В общем, тишина.

Потом они потянулись к нам в школу. То все вместе, то по очереди. Как же я их боялась! Словно слух теряла от страха при виде этих глумливых рож. Но повторения страшилась ещё больше. Его не случилось. Училась в новой огромной школе со множеством запасных выходов, убегали через них с подругами.

Врождённый оптимизм не дал мне совершить с собой то, что сделала в фильме изнасилованная Айгуль. А уж когда пришло понимание, что я в этом не виновата, совсем полегчало, если уместно такое сказать.

Года через четыре узнала судьбу уродов. Одному на производстве оторвало кисть, ходил потом с чёрной культяпкой. Второго загребли в милицию, его родители поменяли благоустроенную квартиру на дом в селе – но его и там нашли, убили. Про третьего тоже что-то знала, но сейчас не вспомню.



Мою сестру изнасиловали в 1993-м, ей только исполнилось 16. Она встречалась с мальчиком-одуванчиком, из «чушпанов». Сидели в парке в кафе. В какой-то момент к нему подвалили «пацаны с раёна» и сказали, куда, когда и зачем следует привести его спутницу. Он и привёл – в общественный туалет в парке, а сам благополучно свалил. Насиловали четверо-пятеро.

Сестра пришла ночью грязная, матушка орала, истерила, лупила её. Наутро сестра написала заявление. Но милиция и в 1993-м работала. Повязали ублюдков оперативно, показаний оказалось достаточно. Потом состоялся суд. Даже золото, снятое с сестры, вернули.

Матушка не хотела огласки, да и не только она. Пара фигурантов оказались цыганами. Она их боялась. Вдобавок родственники подозреваемых угрожали, пытались откупиться. И мы с матушкой, по её велению, ходили забирать заявление. Но ни фига! Хоть и ходили слухи, что цыгане мешками заносят откупы в УВД и прокуратуру, лиходеев посадили. Сроки, правда, дали небольшие – видимо, мешки с деньгами всё же сработали.

Мама после сестры ванну мыла адской химией, и била её, и руки заламывала. И жалела себя. А меня в первый же месяц после ухода отца стала трудоустраивать. Мне 16, я окончила престижную школу, но нет, прощай, дочка. Я поступила на вечернее, в 18 вышла замуж за первого позвавшего. Естественно, брак оказался очень неудачным.

А сеструхе повезло меньше, она подалась на улицу. Причём матушка в начале девяностых заставляла меня, молодую девку, таскаться ночами по всяким притонам, разыскивать сестру. Притом что у меня самой ребёнок маленький.


Страшный фильм

Мне было 12, когда начался этот ужас. В нашем городе подростки тоже сбивались в стаи. Вечерами было страшно выходить на улицу, а если попасть в соседний район, то можно и не вернуться домой. Вывернутые карманы и сорванная шапка считались ещё удачным исходом.

В деревне, куда я приезжала на каникулы к бабушке, дела обстояли намного страшнее. Там шли не район на район, а улица на улицу, когда по разные стороны оказывались родные люди. «Краяне», «низовцы», «центровые», «баня» и «набережняне» – вот так разделили наш небольшой посёлок и бились смертным боем друг с другом. Что делили? Даже не женщин. Просто отстаивали право ходить по улице лишь тем, кто на ней живёт. Откуда взялась эта дикость и жестокость? Многие матери молились, чтобы сына посадили и дали долгий срок, ведь это единственный шанс спасти ребёнка от улицы.

Страшный фильм, страшное время, но нельзя отрицать, что это было с нами, нельзя.



Я была старше, и все эти «авторитетные» пацаны казались мне малявками. А потом младшая сестрёнка подруги с придыханием спросила, точно ли я соседка самого авторитетного парня. А для меня он – Димасик в рваных колготках, с вечными соплями, а не крутой пацан. Тут очень важен срез времени: из нашего выпуска в школе все по жизни нормально пошли, а многие из тех, кто на два-три года младше, лежат на бандитской аллее на кладбище. Мало кто до тридцати дожил.

Наш район был более-менее спокойный, но в центр города добирались через район с дурной славой. Я там не тусовалась, однако в центр на «дискач» ездила. И вот никто из ухажёров меня провожать не хотел. Познакомишься на дискотеке, потанцуешь, а после – в лучшем случае до автобуса проводят. И всё понятно: обратно одному возвращаться придётся. Сейчас смешно, а тогда я очень переживала.

Кстати, замуж вышла за того, кто сразу рискнул проводить до дома. Потом я, правда, его частенько жалела, расставались у автобуса. А в первый раз не испугался, до двери проводил. Только сейчас поняла, как мне повезло с этим парнем.



«Слово пацана» смотреть очень непросто. С одной стороны, возникает ностальгия по тем временам, мохеровым шарфам, шапкам-«петушкам» и танцам на дискотеке кружком. Но с другой – сразу вспоминаешь кровь, которая лилась рекой. Может, не так, как в Казани, но было очень страшно.

Наш райцентр тоже не избежал деления на группировки. «Бугры» бились с «монастырём», «бетоны» – с «центром». И так далее. Маленькие группировки старались прибиться к большим, и те их охотно принимали. К концу восьмидесятых остались всего две-три группировки, и прежний «махач» пошёл на спад. Но если ты зашёл на чужую территорию, тебя всё ещё могли спросить «за район». Правда, «месилово» теперь всё чаще заканчивалось лишь несколькими тумаками.

А вообще-то подростковая жестокость, наверное, самая страшная. Помню, нас знакомые девчонки позвали на разборки с какой-то «гнидой». Та у кого-то увела пацана. Разбираться с ней должны были девки, а мы требовались для прикрытия, чтобы вырубить чужих парней, если они там окажутся. Нас собралось человек семь-восемь, девок и парней. И я помню это чувство «своих» и «чужих». Мы не думая были готовы наброситься на человека. Но, слава богу, та девчонка так и не появилась во дворе. Потом выяснилось, что она вообще не при делах. А ведь её могли забить до смерти из-за этой ерунды.

Многие парни, насмерть бившиеся друг с другом, в девяностые оказались в одних бандитских группировках. И вот что странно – никто никому не мстил, общались нормально. Помню смешной случай, который рассказывали знакомые одного такого бандита. Парни юные, лет 19–20, решили, что уже очень крутые. Купили подержанный «Мерседес» и поехали в Москву покутить, себя показать. Но едва доехали до МКАДа, как их остановила серьёзная чёрная иномарка. Оттуда вышли «быки» в коже и с автоматами. Отобрали деньги, оружие и ключи от машины. «Рано вам, пионерам, на такой тачке ездить, – сказали, – катайтесь на электричках, ешьте мороженое». Так и вернулись «крутые бандосы» домой на электричке, красные от злости и стыда. Но вернулись хотя бы живыми.