«Москва… как много в этом звуке…» Ох уж эта Ма-а-асква, столица всего и вся, в том числе самая большая барахолка – Черкизовский рынок на Щёлковском шоссе. Телевизионщики окрестили его «Черкизоном». А для нас, «челноков», – какой-такой шашлык-машлык, какой-такой «Черкизон-Меркизон»? Слюшай, ара, да? Заходи-покупай! И не «Черкизон», а «Черкизы» – мы по-другому и не называли этот огромный торгашеский город.

– Ну чё, едем на Черкизы? Тебя на «Бову» на когда записывать? Четверг годится? – спрашивает напарник Николай.
– Вполне! – отвечаю.

Вova – очень вместительный автобус голландского производства, на котором вологодские «челноки» мотались за товаром в Москву. Не автобус – песня! Сидишь, как барин, в авиакресле, спинку хоть опусти, хоть подними, к соседке красивой приблизься, от пьяного Кольки отстранись. И кофе тут тебе, и чай, и кипяток с сахаром. И туалет со всеми прибамбасами на нижнем ярусе. А по всему салону висят три монитора от одного видеомагнитофона.

– Чего смотрим для начала? Давай-ка включай новый фильмец – «Ворошиловский стрелок»!

Вот живут же люди в Голландии, на таких шикарных автобусах ездят, думал я, засыпая. «Ну почему же в Голландии? – отвечал мой внутренний, хмельной от пива голос. – Вот ты же не голландец, а едешь». А кто я? – робко вопрошал кто-то внутри меня. «Барыга ты, Славик, бары-ы-ыга, – засыпая вместе со мной, стучали по «кумполу» пьяные дятлы.

По сути, «Черкизы» – это огромный азиатский базар вокруг Серебряно-Виноградного пруда в Измайлове, растянувшийся с севера на юг от уютного храма Рождества Христова в старом парке с древним кладбищем до величественного Покровского собора на противоположном берегу.

Базар этот был буквально опоясан платными стоянками, под завязку, впритык друг к дружке, забитыми автобусами. На них приезжали в Белокаменную не туристы и не гости столицы, а «челноки», сумочники-предприниматели, каждый со своим товаром. Откуда? Да я вам сейчас расскажу. Перечисляю по алфавиту.

Начну с Адыгеи с вкуснейшими орехами-фундуком и ароматным горным мёдом всех цветов и сортов. Из Белгородской губернии везут молодую кукурузу в початках и старую, в виде попкорна, который очень хорошо раскупается оптовиками для всех кинотеатров России. Автобусы с брянскими номерами возят дары своих необъятных лесов – тут и сушёные грибы, и мочёная брусника. Вологодские купцы притаскивают короба с мороженой клюквой, развешивают кружева на импровизированных плетнях и приглашают покупателей попробовать вологодское масло:
– Да ты попробуй на вкус-то! Вчера только сбито!

И Рязань не отстаёт, про Есенина кричит:
– А вот кому его первые стихотворные опыты и дневники, никем не читанные!

С тамбовских рядов зазывают:
– Если тамбовский волк тебе товарищ, заходи, налетай, шкуры покупай! Нонешней зимой пришибли.

Можно бы упомянуть и прочие области, да что толку – вру. На самом деле жители всех краёв и регионов России ездили на «Черкизы» за китайским барахлом. Никто не возил сюда ни бруснику-клюкву, ни волчьи шкуры – только деньги.

Интересно, какой же здесь ежедневный или даже ежечасный оборот, если я, очень мелкий предприниматель, только что за каких-то двадцать минут поменял на товар несчастную тысячу американских рублей? – думал я. И кто хозяин этого бескрайнего, по-восточному шумного базара?

Управившись с делами и загрузив в автобус закупленный ширпотреб, я неторопливо бродил среди гигантских прилавков – хотел поискать что-нибудь из старой музыки на новых компакт-дисках, прикупить китайских безделушек для дома. А перед дальней дорогой неплохо бы и подкрепиться, хоть курицу-гриль под холодное пивко съесть. Благо перекусить было где – из китайских, узбекских, вьетнамских грязных забегаловок, более пристойных кафешек и вполне приличных ресторанчиков несло вкусным дымом национальных кухонь, на каждом углу готовили шаурму, пекли в тандырах лаваш. Шкворчали чебуреки в пережжённом двадцать пять раз масле, грузины продавали хачапури и чахохбили. Хочешь – вкушай экзотические блюда в «Чайна-таун», или сибирские пельмени в «Русском стиле», или настоящий плов с бараниной в кафешке «Узбекистан». Выбор на любой вкус.

Из динамиков, развешанных по торговым рядам, очень даже в тему хрипел Высоцкий: «Чуть помедленнее кони, чу-у-уть помед-лен-нее!» Но какое там «помедленнее»! Людям нужно быстро найти нужный товар, закупиться-расплатиться, добраться до своих автобусов, а кому-то – и до железнодорожных вокзалов. Ну что поделать, если Москва взяла на себя роль главного базара России по западную сторону Уральского хребта.

Сутолока там творилась несусветная! Один знакомый даже как-то признался после второй, а может, не соврать бы, третьей рюмки:
– Славик, представь, заблудился я там в первый-то раз. В натуре! Не смог найти свою стоянку, аж заплакал! И спросить не у кого.

С непривычки голова кругом шла от этого безумного калейдоскопа и крика торговцев:
– Чай, коффи! Чай, коффи!

Особенно экзотически эти возгласы воспринимались в пять утра, словно находишься в каком-нибудь Стамбуле, но никак не в Москве. И будто не зачуханная таджичка предлагает «чай» и «коффи», а мулла-муэдзин созывает правоверных на утренний намаз.

Свои зазывалы были и у забегаловок:
– Шаурма, пажальста! Савсем свежжи!

Мы-то, откатавшие на «Черкизы» уже лет по десять, знали этот «савсем свежжи!». Собак тут не слышно ни днём, ни ночью вот уже лет пять. Раньше их много было.

Бандитские «кидалы», по слухам, приехавшие из разбойничьих густых владимирских лесов, «ходють тут и там», ищут «лохов» по углам, позарившихся на халяву. Везде своих «марух» понаставили:
– Билетик возьмите! Беспроигрышная лотерея! Возьмите, молодой чеэк. Бесплатно же, молодой чеэк!

О, сколько же народа они «обули» и раздели – до нитки! У этих двуруких бандитов ещё фишка была (а может, и не одна): бросали или вроде случайно роняли кошелёк-«лопатник» прямо тебе под ноги. Никогда и нигде не поднимайте такие кошельки, обходите стороной. Иначе так «разведут на бабки», что мало не покажется. И пожаловаться будет некому, дай бог ноги унести.

Слышал я истошные крики ограбленных тёток и видел, как ребятки «работают», но помалкивал. А чего вмешиваться, если сами черкизонские охранники делали вид, будто ничего не замечают, отворачивались и степенно удалялись, заложив руки за спину.

Рядом надрывается девка:
– Электромашинки для стрижки волос! Недорого! Покупаем электромашинки для стрижки волос!

При этом она одновременно читает детектив Дарьи Донцовой, курит тонкую сигаретку, между затяжками прихлёбывая кофе из пластикового стаканчика и, не отрываясь от бесподобного чтива, вопит как заведённая каждые пару минут:
– Электромашинки для стрижки волос!

Молодчина! Прямо Юлий Цезарь, или, по меньшей мере, его сестра.

В этой суете, в знойной адовой круговерти Меркурия, я заметил вдалеке ещё более оживлённое действо. Забегали охранники в своих чёрных костюмах, замахали руками, расталкивая сумочников, словно расчищая-освобождая кому-то дорогу. Стоявшие неподалёку от меня стражи порядка тоже сорвались с места, с матом-перематом разгоняя грузчиков-таджиков с их неподъёмными телегами, под завязку набитыми клетчатыми баулами-рисовками китайского производства.

С включёнными «крякалками» и синими проблесковыми маячками мимо меня медленно проплыл огромный, как пароход, чёрный джип «Линкольн Навигатор», за ним – чёрный шестисотый «Мерседес»; замыкал кавалькаду ещё один «Навигатор», точная копия первого. За тёмной тонировкой окон шикарных авто даже силуэтов не просматривалось. Но, судя по номерам, эти ребята неплохо устроились, потому как у всех машин красивые номера – 999, и регион тоже 99. Дорого заплачено!

Я небрежно, как бы между прочим, спросил у вспотевшего охранника:
– Чего мечетесь? Хозяин, что ли, проехал?

Тот так же небрежно ответил:
– Ну а что, по шухеру не видно, что ли? Сам Кобзон!

И при чём тут Кобзон? – подумал я тогда. Наверно, служивый на солнце перегрелся. Или подряд две бутылки «Балтики-девятки» выпил.

Эта история спустя время сама напомнила о себе. Однажды, переключая каналы на телеке, я наткнулся на интервью с Иосифом Кобзоном. Сидел Иосиф Давыдович в роскошном кожаном кресле, рядом с красивым камином, в котором уютно потрескивали дрова. Вещал не о себе грешном, не о своих песнях и не о Пугачёвой или Газманове – о музыке вообще речи не шло. Рассуждал он о деньгах и бизнесе, об успехе на этом поприще – не о своём лично, а вообще: дескать, время нынче такое, что богатым может стать любой из нас, надо только не полениться и наклониться, чтобы поднять деньги, которые валяются под ногами.

Рассказывал Кобзон эти сладкие байки, утопая в мягком кресле, иногда потягивая что-то из хрустального стакана под уютное потрескивание камина. Хозяином «Черкизона» он, конечно же, не был, но в друзьях его числился. Так что не хлебом единым, не говоря уже о песнях, выживали в лихие девяностые даже знаменитости. А впрочем, кому тогда было легко?