Троллейбусы, автобусы, трамваи давно нужно делать похожими не на жёсткие коробки, а на их собратьев из мультфильмов – круглыми. Не случайно же дети и взрослые так любят мультики. От них они добреют и светлеют помыслами. В транспорте без острых углов не будет скандалов, ссор и любых неприятных ситуаций – он же шар! Наоборот, все молодые станут уступать место старичкам, а те вежливо с улыбкой отнекиваться.

Без этой преамбулы приведённая ниже история была бы неполной.

К трамваю бежала пожилая и очень полная дама, переваливаясь с ноги на ногу и подгребая руками, словно плывя. Вагоновожатая терпеливо подождала бегунью, возможно, представив себя на её месте, и открыла ей ближнюю дверь. Женщина быстренько юркнула внутрь, чуть не упав на ступеньках. Волоча объёмную сумку, тяжело отдуваясь, она остановилась, наконец, качающимся памятником в салоне, от души поблагодарив и вожатую, и кондуктора, и всех пассажиров.

Отчего-то ей очень хотелось выговориться.

– Вы знаете, – сказала она, обращаясь как бы ко всем присутствующим, – я ведь ещё пару лет назад будто летала, возраста совсем не чувствовала.

Затем обратилась уже конкретно к сидящей моложавой дамочке:
– Однажды увидела старушку, что с трудом шла по улице, и подумала: вот ведь как притворяется, видно, и в молодости так же лентяйничала, притворялась слабосильной. А теперь её понимаю – сама такой стала, хотя трудилась всю жизнь. Что ни говори, а надо было с молодых лет серьёзно заниматься здоровьем.

– Да-да, – ответила дамочка, – я, как только чувствую недомогание, – и она провела ладонями по своим соблазнительным бёдрам, посматривая на мужчин, – так сразу обращаюсь к врачу, который меня давно наблюдает.

По её сладкому голосу было понятно, что она не отказалась бы и от повышенного внимания со стороны доктора.

У пожилой женщины загорелись глаза: интересную врачебную тему она явно хотела обсуждать и дальше. К тому же симпатичный молодой человек уступил ей сиденье рядом с аппетитной пассажиркой. Едва присев, женщина тут же продолжила беседу:
– Девушка, вам просто повезло с лечащим доктором!

На «девушку» дамочка расцвела, красиво зарделась и, ловя восхищённые мужские взгляды, уже не смела перебивать соседку. А та, заполучив благодарного слушателя, голосом со стальными нотками рассказывала, как плоха наша система здравоохранения: врачи людей не лечат, а калечат.

– Мне лично досталась Баба-яга, а не докторша. С улыбочкой меня приняла, песни ласковые пела, раздела догола в кабинете! А всё для того, чтобы надо мной поиздеваться. Я ей целую кучу анализов принесла, меня шприцами всю искололи, замучили клизмами – а она так и не сумела понять по бумажкам, то ли у меня застарелый артроз, то ли подагра. Как вам это понравится?

«Благодарной слушательнице» тема явно не нравилась. Она всё дальше отодвигалась от раздухарившейся соседки, даже закрывала щёку ладонью. Ей хотелось отстраниться, не слышать чужие неприятные откровения. Но старенькая дама не замечала её реакцию. Ей думалось, что все люди, даже молодые, живут в постоянной заботе о здоровье. Поэтому без малейшего стеснения и совершенно не замечая неловкости, которую испытывали пассажиры, продолжала рассказывать о диагнозах, клизмах, рецептах… Судя по всему, женщине даже в голову не приходило, что это не всем интересно. Ведь все обязательно будут болеть – значит, нужно делиться опытом, чтобы не попали впросак со своими язвами, аппендиксами и запорами.

Но её соседка абсолютно не нуждалась в чужих историях о старости и болезнях. Она пребывала ещё в том возрасте, когда человек почти уверен, что недуги обойдут его стороной. Женщине ужасно хотелось закончить разговор, и она, стараясь убрать из голоса раздражение и даже вымучив улыбку, сказала:
– Вы знаете, здесь не совсем удобно об этом говорить. Вот если бы мы с вами сидели в поликлинике…
– Э-э-э, милочка, – перебила её мучительница, – видно, что вы по молодости ещё плохо понимаете людей. А они все одинаковые – что в поликлинике, что в нашем трамвае. Вот вы, молодой человек, – она кинула взгляд на стоявшего рядом мужчину, – часто думаете о здоровье?
– Стараюсь, – улыбнулся ей широкоплечий атлет, на которого чаще других поглядывала моложавая дамочка.
– А с кем-нибудь говорите о нём? Советуетесь?
– Зачем? – удивился спортсмен. – По мне и так видно, что я здоров.
– Э-э-э, не скажите! – дама опять оседлала излюбленного конька. – Вот вы ходите, спите, качаетесь, как у вас говорят. Вроде всё хорошо. А где-то внутри уже наверняка завёлся маленький червячок, который впоследствии вырастет в большую змею, если вовремя не показаться врачам. Хотя где их найдёшь, знающих-то…
– Никогда такого не будет, – отрезал атлет, отступил на шаг и отвернулся.
– Так думали о своём здоровье почти все покойники, – промолвила пожилая дама, разглядывая пейзаж за окном. – Я бы вам, девушка, рассказала ещё о своей знакомой, которую врачи тоже чуть не угробили, но мне пора выходить.

Женщине с её габаритами было трудно пройти к выходу, не задевая других пассажиров. И все перед ней расступались, то ли боясь быть растоптанными, то ли опасаясь, что она и за них зацепится языком, передумает выходить и продолжит делиться опытом.

Когда она вышла, пассажиры облегчённо вздохнули и улыбнулись друг другу. А один не очень молодой гражданин посетовал:
– Конечно, эта женщина очень навязчивая и бестактная, – потом оглядел рядом стоящих, – но, знаете, в отдельных вопросах она права.

И начал рассказывать о своих болячках, скляночках и клизмочках.