Светлана первая узнала и окликнула бывшую одноклассницу.

– Светк, как я рада тебя видеть! – радостно бросилась та навстречу. – Столько лет прошло с выпускного, сорок восемь? Какой дружный класс у нас был! Теперь таких нет, наверное. Как послушаешь, везде буллинг, троллинг и ещё чёрт знает что… Как семья? Ты до сих пор такая интересная… А я недавно Костю Чёрного встретила, представляешь?

Поболтав минут десять, женщины обменялись телефонами. Через пару недель Ольга пришла к Светлане в гости. Увидела альбом с фотографиями и попросила посмотреть. Молчаливые кадры могут за полчаса рассказать о жизни человека больше, чем слова. Ольга уселась на диван с ногами и принялась с интересом рассматривать фотографии.

– А что это за форма у тебя? – полюбопытствовала она. – Шапочка как у стюардессы, а петлицы как прокурорские.
– Скажешь тоже! – усмехнулась Света. – Это спецсвязь. Я работала водителем-фельдъегерем.
– Ух ты, расскажи.
– Это грустная история, – вздохнула хозяйка.
– Всё равно расскажи.
– Спецсвязь – один из отделов КГБ, – начала Светлана. – Мы возили документы, посылки и даже золото в ювелирные магазины и стоматологические клиники, поэтому были вооружены. Однажды начальник отдела поехал со мной в Таганрог. Конец мая, в Ростове не продохнуть от тополиного пуха, а степь благоухала цветами. Пётр Петрович попросил остановиться, вышел из машины покурить. Я тем временем решила нарвать цветов.

Потом он вдруг подошёл ко мне, положил руки на плечи, резко повернул к себе. Я упёрлась ладонями ему в грудь, а он говорит:
– Разве ты не за этим в поле отошла?
– За цветами.

Но он меня словно не слышал, легко повалил на землю, приговаривая:
– Неужели я тебе не нравлюсь? В отделе каждая хотела бы оказаться на твоём месте.

Он был очень похож на актёра Тихонова, а когда одет в форму, бабы вообще глаз оторвать не могли.

После случившегося работа в отделе стала для меня невыносимой. Я попросилась в отпуск, мне дали путёвку в Пятигорск. Пётр Петрович узнал откуда-то об этом и пришёл на вокзал. Ну, думаю, ладно, две минуты неловкого разговора, потом я уеду, а он останется. Не тут-то было!

В последние секунды перед отправлением начальник показал проводнику удостоверение и шустро прыгнул в вагон. Как был в форменном костюме, так и поехал. Жил в гостинице, ходил за мной по пятам. Мне тогда было 23, а ему 45. Пытка.

Только вернувшись домой, я вздохнула с облегчением: кавалер на работе, а я ещё в отпуске. Возвращаюсь как-то раз из магазина, а он сидит у нас в квартире и разговаривает с мамой! Я от стыда перед ней готова была провалиться сквозь землю. На днях ко мне должен был приехать в отпуск друг из армии, мы с ним переписывались год. Когда его часть стояла в Волгограде, я к нему летала, но Олегу не дали увольнительную – только на КПП пообщались. Но Пётр Петрович сказал, что заберёт меня к себе и со временем мы распишемся.

Я чувствовала себя опустошённой, опозоренной, не понимала, как жить дальше. Мама, не зная всего, меня отговаривала: «Что ты будешь делать со стариком через пять лет?» Но я согласилась и ушла жить к нему.

Однажды Пётр вернулся с работы сильно пьяным, захотел ещё выпить, а я не дала. Тут вся его нежность куда-то делась, он схватил стул и бросил в меня. Чудом увернулась. Стал избивать меня, еле убежала. Дома ничего не рассказывала: синяки говорили сами за себя.

Мама всё это проходила в своей 20-летней семейной жизни, пока после очередного избиения суд не приговорил отца к двум годам колонии. Она осталась с тремя малолетними детьми. И мне говорила: «Не позволяй мужу поднимать на тебя руку и никогда не верь извинениям и клятвам».

Через пару дней Пётр пришёл извиняться. Я была на работе. Этот негодяй достал пистолет и стал угрожать маме, размахивая оружием. «Значит, так, дочь моя, если не пойдёшь к вышестоящему начальству и не расскажешь всё, то я отправлюсь в редакцию «Вечернего Ростова» и подниму всю прессу!» – завила вечером мама.

Я надела форму и пошла в райком партии. Меня сразу провели к первому секретарю. За столом сидел молодой обаятельный чиновник. Я слегка растерялась, но потом рассказала ему всё без стеснения. Стенографистка записала наш разговор.

– Света, а дальше что? – спросила притихшая Ольга, уже жалея, что разбередила такую рану.
– Петра уволили, исключили из партии. Он переехал в Ленинград, но в тот же год, в очередной раз напившись, повесился.
– А это кто? – спросила Ольга, спешно переведя взгляд на другую фотографию.
– Олег, – улыбнулась Света. – Он вернулся из армии, я уволилась и уехала с ним в Ульяновск. Его родители меня тепло приняли.