Было мне в ту пору 13 или 14 лет. В детстве каждое лето я жила у бабушки. К ней приезжала ещё одна внучка, моя двоюродная сестра, ровесница.

В то лето умер наш двоюродный дядя, бабушкин племянник. Ушёл из жизни ещё совсем не старым, ему было всего 45. В детстве, не дожидаясь, когда уйдёт поезд с путей, полез под вагонами, и в этот момент состав тронулся. Дядя лишился ноги.

Он обитал в соседнем частном доме, но ходил к тётке редко, ведь ему было тяжело к ней подниматься – бабушка жила в старой деревянной двухэтажке на втором этаже. Дядя передвигался на протезе, но не на таком продвинутом, как современные, когда по одетому человеку не сразу скажешь, что у него нет конечности. В те времена протезом служила обычная не сгибающаяся грубая палка в брючине, вставленная в ботинок.

За день до похорон покойного привезли в его дом. Близких родственников у дяди не имелось – он был неженатым, его родителей давно не стало, поэтому гроб стоял ночью дома в полном одиночестве.

В ту ночь я проснулась от звука резко распахнувшейся подъездной двери. В полной тишине вдруг раздался глухой стук по деревянным ступеням и противный скрип рассохшихся перил, будто на них подтягивается человек, тяжело поднимающийся по крутой лестнице. Стук всё приближался, и я онемела от страха, узнав его. Эти звуки я не могла ни с чем спутать: именно так звучала походка покойного родственника, когда он, стуча протезом, медленно поднимался к бабушке.

Что я испытала в тот момент, нельзя описать никакими словами, это был леденящий ужас. Боялась пошевелиться. Слышала, как рядом спокойно спит сестра, а в двух метрах от меня похрапывает бабушка, вымотавшаяся за эти дни от бесконечных похоронных хлопот. Я попыталась её позвать, но от страха не могла даже пошевелить губами.

Судя по стуку, два лестничных пролёта покойник уже преодолел, ему оставалось пройти всего два-три метра до нашей квартиры. И вот раздался громкий стук в дверь, на которой висел металлический почтовый ящик – он всегда дребезжал, когда к нам стучались. Не знаю, как в тот момент я не умерла от разрыва сердца. Стук был единичный, но громкий, однако мои родные так и не проснулись. Я же заткнула уши и забилась под подушку и одеяло. Тогда знала одну-единственную молитву – «Отче наш», вот её и стала повторять, то и дело сбиваясь, путая слова. Однако больше потусторонний гость нас не побеспокоил.

Наутро решила никому ничего не рассказывать и сама себя постаралась убедить в том, что это лишь кошмарный сон, иначе сошла бы с ума. Наша психика всё-таки устроена очень мудро. Травмирующие воспоминания она аккуратно убирает в дальние уголки сознания, чтобы не бередили душу и не мешали жить. Наверное, именно это со мной и произошло, помогло сохранить рассудок.

А вот другую историю, наоборот, помню очень хорошо во всех деталях. Я часто рассказывала её знакомым, не заботясь, что обо мне подумают, поскольку долго не могла отойти от шока. Было мне тогда двадцать с небольшим, жили мы с подругами вчетвером на съёмной квартире, работали тоже вместе.

Ночью я проснулась от резкого звука – будто с полки серванта, который стоял напротив моей кровати, падают книги, прямо сыплются вниз какой-то лавиной. Меня ещё удивило, что звук падения казался более громким, чем обычно бывает, когда книги падают с полок. Этот невообразимый шум продолжался несколько секунд, а потом началось нечто! Кто слышал, как дерутся мартовские коты, тот меня поймёт.

Раздался пронзительный вой сцепившихся в драке злобно шипящих котов – и это были не просто завывания, а звуки смертельной борьбы. Я слышала грохот катающихся по полу увесистых туш, словно дрались не коты, а звери значительно больше и крупнее. В какой-то момент оцепенение с меня спало, и я истошно закричала. За считаные секунды вскочила и зажгла свет. Подружки тоже проснулись.

В квартире не оказалось ни разбросанных книг, ни кого-то постороннего, как и следов борьбы или погрома. Да и откуда здесь взяться кошкам, дверь ведь заперта. А на полках серванта стоял целёхонький хозяйский чайный сервиз. И ни одной книжки.
В ту ночь мы с подругами смогли уснуть лишь под утро. Видя моё состояние, они не сомневались, что всё это я действительно слышала.