Наш дом пустовал после смерти хозяев пару месяцев. Всегда находился кто-нибудь из родственников, кто за ним присматривал, но постоянно никто не жил – все работали или учились. Помню, последнюю неделю за ним приглядывала мама, и я специально приехала на выходные, чтобы составить ей компанию. Мама сидела на крыльце, обнимая пса-охранника. «Как-то жутко там, внутри, – призналась она мне. – А вот когда сидим с ним вдвоём, уже не очень страшно».

Обычно наш пёс сидел на цепи во дворе и охранял территорию. Специально для него почти по всей границе участка была натянута проволока, по которой передвигалась цепь, чтобы пёс мог спокойно бегать, где ему заблагорассудится, но не покидал периметр. Меру эту избрали не зря – пёс был серьёзный, хоть и «двортерьер», но довольно крупный и определённо с примесью немецкой овчарки.

К своим он был ласков безмерно! Запомнил, что молочным щенком залезал ко мне на колени, когда я сидела на крыльце, и потом, вымахав в телёночка, пытался проделать тот же трюк. Но даже передние лапы уже не помещались у меня на коленях. Так и сидели с ним в обнимку на крыльце, прижавшись друг к другу. А вот чужих пёс не любил настолько, что шерсть на загривке вставала дыбом и из горла вместе с лаем вырывался звук, больше похожий на страшный хрип. Даже если бы он не лаял, неподготовленный человек пугался одного вида собаки.

Дом будто почуял, что хозяева оставили его навсегда: сначала умер дедушка, а через год с небольшим и бабушка вслед за ним ушла в мир иной. Пол вдруг начал скрипеть, стены шумно оседать, и, откуда ни возьмись, в доме появились мыши и крысы. Они разгуливали повсюду как хозяева, ничуть не смущаясь людей. Ни разу до этого я не видела в доме грызунов, думала, они прячутся от людей, а теперь словно поменялись правила игры. Дом стал каким-то холодным, пустым и неприветливым. Кошки даже поесть редко забегали, не говоря уже о том, чтобы переночевать в этом жилище.

Постоянно жить в доме не соглашался никто из нас, а держать его в качестве дачи тоже неудобно – всё-таки сто километров от областного центра, поливать огурцы не наездишься. Поэтому мы решили его продать. А как только продали, сразу поняли, что совершили серьёзную ошибку. И будто осиротели. Словно утратили место сплочения и силы. Пятеро детей и восемь внуков – до сих пор жалеем. Но это сейчас, а тогда я приехала поддержать маму, чтобы ей не было в доме страшно и одиноко.

Мама мне очень обрадовалась и сообщила, что засыпает только под утро – в доме постоянно что-то скрипит и будто кто-то ходит. Я тоже чувствовала себя неуютно, все ковры и дорожки уже сняли, готовили дом к продаже, и он сразу стал как раздетый.

Несмотря на то что каждая из нас могла выбрать по комнате, мы с мамой решили спать вместе. Иначе жутко. Но всё равно обстановка вокруг казалась мне какой-то чужой, и я решила позвать со двора кошку – с ней ночевать веселее. Вдобавок я испытывала страх перед мышами и крысами, так что присутствие котейки под боком носило и чисто практический смысл.

Помимо сторожевого пса, постоянными жителями дома считались кошка Муся и совсем не крупный, но очень боевой кот Шам. Я до хрипоты кричала во дворе «кис-кис!» и даже прошлась по огороду в поисках наших гулящих жильцов, но всё без толку. На мой зов из-за забора выглянула только серо-полосатая морда соседского кота, но к нам в гости он идти не пожелал. Пришлось бросить эту затею и отправиться спать.

Мама уснула сразу – видимо, сказались бессонные ночи. А я всё ворочалась, сон не приходил. За дверью комнаты слышались скрип, громкий хруст – видимо, наглые крысы что-то с аппетитом подъедали. Да ещё темень кругом непроглядная.

И тут я услышала шаги.

Они доносились из смежной, как мы её называли, «маленькой комнаты». Наверное, тогда я первый раз в жизни испытала состояние, когда человека полностью парализует от страха. Я не могла даже закричать. Шаги приближались к дивану, на котором мы спали, – шлёп-шлёп… По звуку можно было определить, что шедший слегка грузен и невысок.

Я по-прежнему не могла пошевелиться. Мама лежала ближе чем на расстоянии вытянутой руки и сладко похрапывала, но я ничего не могла поделать, будто скованная невидимой цепью. По мере приближения шагов холодела от ужаса. Наконец существо добралось до дивана и остановилось. Казалось, вместе с ним остановилось и моё сердце.

И вдруг оно отряхнулось! Знаете, как собаки отряхиваются, когда попали под дождь, – звук именно такой. Тут уж мои нервы не выдержали, я пересилила себя, рывком села на диване и страшно завизжала. Звуки мигом прекратились, от моего крика проснулась мама. Дрожа от ужаса и всхлипывая, я рассказала о том, что слышала. До утра мы не сомкнули глаз.

Как долго я гостила в стареньком доме, уже не помню. Но могу точно сказать, что засыпала, лишь когда начинало светать и ужас темноты отступал. Ни разу не ложилась в постель, не загнав домой хотя бы кого-нибудь из блудных котеек. С ними не так страшно, и, если я слышала шорохи, списывала их на кошачьи проделки. Утром кормила их и выпускала на улицу. Впрочем, иногда им завтрак не требовался – за ночь они успевали поймать и слопать пару мышей.

Что же творилось в старом доме по ночам? Достоверно судить не берусь, но предполагаю, что нас беспокоил домовой. Видимо, он оказался слишком огромным и тяжёлым, чтобы списать эти звуки на перемещение обычной крысы.

Позже мама рассказала мне подобную историю, которая однажды приключилась с ней.

У её хорошей подруги умер папа. После похорон мама осталась ночевать у подруги, они тоже жили в частном доме. От нервного и физического истощения вечером все мгновенно вырубились – кроме мамы.

Сон никак не шёл. Мама лежала в темноте, ворочалась и слушала громкое тиканье старинных часов с гирьками. Каждый час раздавался зловещий звон: «Бом, бом, бом!» По этим «бомам» мама определяла, который час.

Тогда, после похорон, подруга и мама спали вместе. А на соседнем диване громко храпел супруг подружки. В соседней комнатёнке спала вдова.

Когда часы пробили два ночи, моя мама вдруг услышала шаги. Её обуял дикий ужас. Домашних животных семья подруги не держала. Шаги были неторопливые и шаркающие. Кто-то обошёл весь дом, будто что-то искал.

Мама не могла пошевелиться и подать голос. Всё продолжалось долго, а затем послышался страшный грохот. Мама позже говорила, что тогда пережила одну из самых жутких ночей в своей жизни. С рассветом ей всё-таки удалось немного вздремнуть.

Когда мама проснулась окончательно, вдова уже вовсю пекла блины. Она-то и поведала маме, что встала рано утром, пошла на кухню ставить тесто и неожиданно обнаружила на полу в большой комнате разбитый горшок с цветком. Но кто мог его свалить? Горшок всегда стоял на широком подоконнике. Домашних животных нет, землетрясения в этих краях никогда не случается, с чего бы ему вдруг падать? Да ещё и на середину комнаты.

Кто же это проказничал после похорон? Умерший отец подруги, привидение или домовой? Увы, ответа нет и никогда не будет.