В углу амбара у пастуха лежало ботало – нечто подобное колокольчику, только не из бронзы, а из обыкновенной толстой жести. Языком служила гайка, подвешенная на тонкой проволоке. Такие приспособления в деревнях вешали на шеи домашнему скоту, чтобы легко их отыскать, если забредут далеко.

Надоедливые немелодичные звуки, издаваемые металлическими погремушками, навели людей на мысль сравнивать болтливого человека с боталом. «Чего его, пустобрёха, слушать? – говорили в таком случае. – Это же ботало!»

В той же деревне колхозный счетовод Вера держала корову Красулю – хитрую, шуструю. Красуля изводила пастуха Семёна Потаповича и его внука, подпаска Ванюшку. Утром, когда стадо гнали на пастбище, она всегда шла впереди – первой торопилась пощипать свежую травку, а вечером мчалась домой как угорелая. Поневоле приходилось поторапливаться и Потапычу с Ванюшей.

Летом в Сибири скоту очень нелегко живётся из-за гнуса. Чтобы защитить себя, люди придумали накомарники, а для спасения домашних животных использовали дёготь и дым. Лошадь, например, не может достать головой и хвостом до всех частей тела, чтобы согнать кровососов. Спасает ездовой: в дальнюю дорогу подвешивает позади телеги две бадейки. В одной – жидкая смола, чтобы смазывать оси телеги, в другой, поменьше, – дёготь, которым мажут бока скотины. А чтобы спокойно подоить вернувшихся с пастбища бурёнок, хозяйки устраивали в хлевах дымокуры от мошкары: на небольшой костерок из щепок водружали несколько высохших коровьих лепёшек.

На пастбище в полуденный зной, когда слепни особенно лютуют, коровы спасались тем, что забредали в реку и часами стояли в воде. В это время пастух и его малолетний помощник, разложив костёр, обедали, затем отдыхали. Однако Красуля и тут не давала покоя, забредала в зеленя или посевы яровых: ухватит вкусных сочных стеблей и бежит к берёзовому подлеску. Там, отираясь о листву, избавится от слепней – и снова на поле.

Председатель колхоза, само собой, за потраву посевов провинившихся не жаловал. Вот и приходилось пастухам вместо отдыха искать шкодницу, водворять в стадо. И, естественно, награждать ударами кнута.

Однако Красуля быстро забывала о неприятностях и снова принималась за своё. В конце концов Потапычу это надоело, и он вспомнил о ботале. Отыскал побрякушку в амбаре и пришёл к Вере.

– Резвая у тебя корова, замучились искать. Повесь-ка эту штуковину ей на шею.

Красуле украшение пришлось не по нраву, она всё время пыталась от него избавиться. Зато ботало очень привязалось к новой хозяйке и в знак благодарности постоянно гремело. А пастухам того и надо. Прислушаются: если не гремит в стаде ботало, стало быть, хозяйка в зеленях, – и бегут с кнутом.

Однако в следующем году пастух заметил странность в поведении Красули. Как-то раз утром она не побежала, как всегда, опережая товарок, а степенно, не торопясь, пошла позади. Ванюшку, который тут же нацелился огреть своенравную корову кнутом, остановил дед.

– Не бей, Ваня, пусть идёт как хочет – у неё скоро телёночек будет.

Прекратились и потравы. Красуля теперь не отходила от стада, а в зной, как все её подруги, стояла в воде или лежала на берегу Бирюсы.

И вот как-то вечером Потапыч, пригнав стадо в деревню, увидел Веру и подошёл к ней с доброй вестью:
– Бурёнка-то твоя вот-вот отелится – мычит тревожно, ложится часто. Подержи-ка её несколько дней дома.

Вера кивнула, однако слушала старика вполуха и наутро выгнала Красулю к стаду.

– Ну, язви её! – выругался Потапыч.

Сопровождая коров, он всё время оглядывался, беспокоясь, не очень ли далеко отстала Красуля; присматривал за ней и на пастбище. Но потом что-то надолго отвлекло его, а когда хватился, не услышал ботало. Видать, Красуля куда-то забилась телиться.

Отправляясь на поиски коровы, он впервые не взял кнут и в заброшенной риге, где не так досаждали слепни, нашёл её вместе с приплодом.

– Тёлочка, – определил пастух. – Молодец! – похвалил он измученную мать и подтолкнул к вымени некрепко стоявшую на ногах малышку: пусть сил наберётся.

Старик послал внука в деревню – сказать Вере, чтобы шла к стаду, забрала Красулю и телёнка. Женщина, конечно, обрадовалась, отрезала от ковриги ломоть хлеба, посыпала солью – надо же угостить кормилицу! Затем прихватила дерюжку, чтобы завернуть новорождённую, и побежала на пастбище. Так они втроём и пожаловали в деревню – Вера, Красуля и тёлочка.

Вечером Вера пригласила пастухов на ужин. В сельпо купила четвертинку для Потапыча, а для Ванюшки конфет-подушечек, пожарила яичницу. И, конечно же, благодарила деда и внука за доброе отношение и к ней, и к Красуле, и к её детёнышу.

А ботало тем временем на весь хлев гремело о том, что благодаря ему произошло много хорошего. Это ведь оно указало место, где находится корова, и возвестило о том, что родилась тёлочка.

Красуля при каждой дойке давала по ведру молока.