Сидя на «Озоне» за стеклянной дверью в подсвеченном помещении, чувствую себя как в витрине универмага. Всяк мимо идущий невольно бросает взгляд в нашу каморку, даже если в его намерения не входит зайти на пункт выдачи заказов.

Я тоже наблюдаю за прохожими и, проводя свои социологические исследования, заметила, что самые любопытные – это дети, собаки и гастарбайтеры. Хозяева детей и собак оттаскивают их от ступенек со словами: «Фу! Рядом! Сегодня нам туда не надо!» Дети, собаки и я очень расстраиваемся. Я люблю, когда они приходят, с ними весело и можно пошалить.

Пока взрослые занимаются своими делами – распаковывают и рассматривают заказы, примеряют обувь и одежду, – я работаю аниматором для их детей: мы корчим рожи, играем в прятки, ведём очень важные разговоры.

Семилетний мальчик жалуется:
– Устал очень, просто ужас! – показывает свой телефон. – Вот смотри: у меня целая тысяча контактов, все пишут и пишут, и всем надо отвечать! Вот опять сколько всех мне написали!
– Тяжело тебе приходится, – соглашаюсь. – А сегодня зачем пришёл?
– Да мама чего-то там себе назаказывала, – ворчит в сторону озабоченно копающейся в телефоне женщины, – ерунду всякую… а мне должна прийти капибара!
– Ух ты, – говорю, – настоящая?
– Ещё бы! Этот зверёк реально крутой. Это, бро, капибара-бой! – напевает мальчик популярную песенку из клипа в интернете.

Мама наконец находит штрихкод, протягивает мне телефон, сканирую, иду за товаром.

Ну что тут скажешь – мальчишка абсолютно прав, ерунды мама заказала много: порошки стиральные дурацкие, сковородка никому не интересная, чашки совсем без картинок, горькие кофе, чай, оливковое масло, специи всякие ведьминские. Вот что у женщины в голове? Ну, может, зефир пломбирный ещё на что-нибудь сгодится…

Но единственная по-настоящему стоящая вещь – плюшевая капибара. На упаковке надпись «игрушка-антистресс». Возвращаюсь с товаром, маме выдаю всё её барахло, мальчику протягиваю зверюшку.

– Правильный выбор! При твоей колоссальной загруженности нужна хоть какая-то разрядка.

Заходят маленькая бабулька с быстрыми живыми глазками и очень хмурый мальчик лет девяти.

– Ох, еле дошли до вас, – вздыхает бабулька. – Мамка с папкой наказали нам зайти за вкусняшками.
– Привет! – улыбаюсь мальчонке. – Чем будешь лакомиться?

Пацан смотрит на меня в упор исподлобья и молчит. Передразниваю его хмурую рожицу и подмигиваю. Ноль реакций, ни тени улыбки, продолжает смотреть сурово.

– Какой ты грозный! Хочешь чупсик? – киваю на вазочку с конфетами.

Отрицательно мотает головой, не отрывая от меня пронзительного взгляда. Да, думаю, тяжёлый клиент. Обращаюсь к бабульке:
– Ну, давайте ваш штрихкодик, посмотрим, что у вас там за вкусняшки. Может, они развеселят такого серьёзного юношу?
– Ах, это не нам! Это опять всё кошкам! – сетует бабулька, протягивая телефон со штрихкодом. – Кошек своих любят больше, чем нас. Правда, Серёжа?

Какая-то неправильная политика у бабульки, пытаюсь исправить положение.

– Зато бабушка своего внука любит больше всех! Правда, Серёжа?
– Я не бабушка, а няня, – почему-то обижается бабулька. – Баба Катя у них тоже работает, все работают, никто детьми своими заниматься не хочет! Вот, два круга мы с Серёжей по парку сделали, в МФЦ зашли, в аптеку, в кулинарию – считай, мелкими шажками положенные полтора часа и погуляли. Теперь за уроки.

Да, думаю, нянюшка, ты ни разу не Мэри Поппинс.

Хмурый мальчик продолжает сверлить меня взглядом, бабулька кивает на забытую кем-то из клиентов детскую варежку на моём столе.

– Потерял кто-нибудь? Вот же, родители какие, совсем за детьми не следят!

Ну, думаю, нянюшка, ты сама напросилась! Зря, что ли, я в своё время в Театре клоунады до хрипоты чревовещала с птицей Говоруном на руке?

– Это Мотя, – отвечаю ей серьёзно, – мой помощник. Мотя, пойдём на склад за заказом?

Надеваю варежку на руку, варежка оживает, откашливается, отвечает скрипучим голосом:
– Ой, опять тяжести во рту таскать? Ладно, пошкандыбали…

Бабулька смотрит на меня как на опасную сумасшедшую. Серёжа пожирает глазами Мотю. Встаём с Мотей из-за стола, идём за товаром. Возвращаемся: один пакет с кормом у меня в правой руке, второй – в левой, то есть в пасти Моти. Ставлю свой пакет на стол аккуратно, а Мотя свой сердито сплёвывает:
– Тьфу! Тяжелючий – аж зубы свело! – переводит «мордочку» на ошарашенного пацана. – Чаво уставился, Серёга? Варежек, что ль, никогда не видел?
– А у нас перчатки! – ревниво вступается за воспитанника нянюшка. – Серёжа, нам пора, пойдём!

Серёжа отрицательно мотает головой и, не сводя с Моти неизменно хмурого взгляда, говорит нянюшке басовито:
– Давай останемся здесь.

Бабулька смотрит на меня возмущённо и одновременно растерянно. Я понимаю, что заигралась, надо как-то выкручиваться.

На ПВЗ заходит моя подружка, белая бультерьерша Кара с молоденькой хозяйкой. Кара привычно встаёт на задние лапы, а передние кладёт ко мне на стол.

– Привет, Кара, аф-аф! – говорит бультерьерше Мотя. – Ща, Серёгу провожу, и будем с тобой работать.

Кара улыбается нам с Мотей своей белобрысой голубоглазой мордой.

– Безобразие, – сердито шепчет бабулька. – Это не «Озон», а цирк какой-то!

Не обращая внимания на нянюшку, Мотя говорит пацану:
– Серёга, покажи свои ладошки!

Пацан выуживает руки из карманов куртки, демонстрирует на них две синие вязаные перчатки.

– Привет, перчаточки! – обращается к ним Мотя. – Вы сильные? Мужские?

Серёжа уверенно кивает.

– Тогда быстро берите вот эти два пакета с кормом и несите их домой своим голодным кошкам!

Серёжа охотно тянется к пакетам, нянюшка суетливо пытается их перехватить, но пацан настроен решительно, потому что у него сильные мужские перчатки. На самом деле пакеты не тяжёлые, по килограмму каждый, что ж я, зверь какой-нибудь. Пацан важно шествует к выходу. Нянюшка семенит за ним.

– Чао-какао, Серёга! – кричит ему Мотя вслед.

Но Серёга уже полностью сосредоточен на своих перчатках, на этом великом открытии, что они тоже, оказывается, живые! Будет с кем поболтать между уроками, не всё ж нянюшкины стенания слушать…

За пацаном с няней закрывается дверь, мы с клиенткой хихикаем, бультерьерша радостно тянет ко мне для поцелуя свою длинную инопланетную морду с розовым носом. Обожаю эту удивительную псину, похожую на пришельца Альфа из одноимённого фильма, такую толстенькую, странную и очень ласковую.

Хозяева собак, зная мою слабость к их питомцам, великодушно дают возможность их потискать. Приходят парочка весёлых такс, какие-то потешные сопящие мопсы, шпицы, терьерчики, все эти мелкие собаченции тявкают и поскуливают, вставая на задние лапки и пытаясь разглядеть меня через высокую преграду в виде рабочего стола, и тогда я выхожу к ним навстречу. Обнимашки – наш обязательный ритуал, иначе день не задался ни у собак, ни у меня. Хозяева терпеливо взирают на нашу возню.

Но иногда на ПВЗ врывается огромный чёрно-белый лохматый ньюфаундленд. Этот молодой медведище не осознаёт своих габаритов и силы. Когда он встаёт, закидывая передние лапы мне на плечи, я теряю равновесие, но всё равно рада его слюнявым поцелуям.

«В переулке каждая собака знает твою лёгкую походку», – дразнится сын мой Стёпка, когда мы вместе идём по району и все встречные собаки весело машут мне хвостами.

Помню, как зимним вечером я шла тёмным переулком, спрятавшись в капюшон пуховика, а впереди метрах в десяти от меня выгуливал собаку какой-то мужчина. Собака обернулась, видимо, учуяв знакомый запах, и буквально взвилась в небо, срываясь с поводка. Вы когда-нибудь видели летающих собак? А я вот увидела! Пёс прыгал почище кенгуру, совершая в воздухе удивительные кульбиты, я не сразу разглядела в темноте, знакомы мы с ним или нет, пока перепуганный хозяин, которого мотало на поводке из стороны в сторону, не закричал:
– Лорд, тихо! Спокойно, Лорд! Женщина, извините, пожалуйста, я не знаю, что с ним случилось!
– Ах, это ты, Лорд? – засмеялась я, подойдя к разыгравшемуся псу и обняв его счастливую морду. – Не волнуйтесь, всё в порядке. Он же ходит ко мне на «Озон», узнал свою подружку!

Когда Лорд впервые пришёл с хозяином в мою смену, юный, буйный и очень ласковый, я присела возле него на корточки, потрепала по лохматой голове и тут же была опрокинута на попу его ответными объятиями.

– Какой славный волчонок, – сказала хозяину, отряхивая брюки.
– А вы угадали, – гордо ответил хозяин, – это порода такая – волкособ.

С тех пор Лорд врывался ко мне на «Озон» неистово, как необъезженный скакун, а хозяин беспомощно болтался на поводке, тщетно пытаясь его усмирить. Справиться с жизнерадостным молодым волчонком хозяину мешало ещё и частенько подвыпившее состояние. Человек он не злой и даже симпатичный, вряд ли у жестокого хозяина был бы пёс с таким весёлым нравом. Я видела злодеев с собаками, которые орали на них и стегали на каждом шагу, – у таких животных вид унылый, уши и хвост прижаты, им не до веселья.

Но у хозяина Лорда его шаткое положение в пространстве никак не совпадало с горячим темпераментом пса, и, помимо всяких инструментов и электрики, которые мужчина регулярно брал на «Озоне», он стал заказывать вещи неприятные – сначала железную цепь, а потом и суровый ошейник с шипами вовнутрь.

Суровый ошейник я бросила ему на стол сердито, представив, как вопьются эти шипы в горло дурашливого Лорда, когда он снова весело бросится кому-нибудь навстречу. «Ты бы лучше себе намордник от водки заказал», – подумала я.

После этой покупки я долго не видела ни пса, ни хозяина, а после Нового года мужик явился, один, без Лорда, но на костылях и трезвый.

– Что с вами случилось? – испугалась я. – И что с Лордом?

Прежде вечно угрюмый и молчаливый мужчина эмоционально и красочно пожаловался, как поскользнулся у подъезда и буквально в крошку сломал голеностоп, как хирург пытался собрать его ногу по кусочкам, но даже не смог слепить подходящий гипс, такой сложный перелом, и перспектив на срастание кости нет. Тогда он сам выпилил из дощечек и смастерил себе какую-то уникальную лангетку – мужчина задрал брючину, демонстрируя мне своё изобретение на ноге. А сын (у него, оказывается, есть сын!) купил ему костыли и привозит еду, а мама (ещё и мама?) теперь выгуливает Лорда через окно первого этажа, спуская его вниз на шлейке.

Боже! Я была потрясена рассказом. Теперь понятно, почему Лорд такой прыгучий, ему надо как-то выживать в этой семейке Аддамс!

– Но если за вами так ухаживают сын и мама, зачем вы приковыляли на «Озон»? – удивилась я.
– За семенами, – смущённо улыбнулся мужчина. – Надо же чем-то заниматься на больничном. Теперь я выращиваю на подоконнике цветы и витаминную травку для Лорда.

Да уж, не было бы счастья, да несчастье помогло…

И вот на днях в толпе других клиентов ко мне зашла пожилая решительная женщина с собакой. Она очень властно командовала псу: «Рядом! К ноге!» – пёс слушался. Послушалась её зычного окрика и я, когда искала на складе заказ стоявшего перед ней клиента из ячейки номер 27.

– Заказ номер 27 стоит здесь, рядом! – командным голосом крикнула она мне на склад из клиентской зоны.
– Слушаюсь! – ответила я перепуганно, вернулась, нашла коробку 27 и протянула женщине.
– Это не мне, а ему! – приказала она, кивая на другого клиента.
– Ой, перепутала со страху, – хихикнула я нервно.

В это время пёс ткнул мордой мне в ноги, жадно обнюхал снизу доверху и даже залез под свободную рубаху, прижав мокрый нос к моему голому животу.

– Смирно, Лорд! – приказала женщина.

И тут я осознала – это же Лорд! Я не видела его несколько месяцев. Как он вырос, изменился даже окрас, характер стал уравновешенный, взрослый, но шкодливый взгляд остался. Обмундирование Лорда было как у парашютиста, весь в кожаных ремешках – оно и понятно, пёс-то летучий, гуляет из окна, но, слава богу, без ошейника с шипами.

– Лордушка, родненький, здравствуй! – обняла я его лохматую башку и получила несколько мокрых поцелуев в ответ. – Как твой хозяин? Как его нога?

И тут я испытала ещё одно потрясение, но уже приятное. Когда суровая женщина поняла, что я не враг и в курсе их жизни, голос её смягчился, стал человеческим, материнским. Она рассказала, что, вопреки прогнозам врачей, нога у сына срослась и он уже прилично ездит на велосипеде.

– Зачем же вы пустили его на велосипед? – ахнула я.
– А он у меня всегда ездит на работу на велосипеде! – гордо ответила она.

Мы очень тепло распрощались, я даже передала привет её сыну и подумала, что она совсем не монстр, а та самая женщина, которая и Лорда на скаку остановит, и сына на велосипед посадит. Просто жизнь нас вынуждает становиться очень сильными, даже если в душе мы нежные и любящие.

А потом пришла другая женщина и попросила меня приглядеть за её дочкой, всё равно я здесь на «Озоне» сижу, и она мне доверяет, а ей надо сейчас очень важное дело сделать в каких-то инстанциях, а оставить ребёнка не с кем.

И вот на коленях у меня девочка Маша пяти лет, мы вместе с ней выдаём заказы, клиенты восхищаются, какая у меня хорошенькая помощница. Маша спрашивает, почему эта штучка всё время пищит. «Эта штучка» – беспроводной сканер, я и сама не знаю, почему он время от времени издаёт резкий звук, когда лежит без дела. Наверное, разряжается.

Я говорю Маше, что «эта штучка» хочет кушать, её надо присоединить к проводку, чтобы она пообедала и отдохнула. Но сканер пищит и на подзарядке. Маша говорит, что «эта штучка – капризуля и сама не знает, что она хочет», или ей просто «невкусно».

Приходит другая мама с годовалым малышом, он только научился ходить, ещё не говорит, но упрямо требует у мамы телефон со штрихкодом, чтобы протянуть мне и самому получить заказ. Так происходит всегда, когда они приходят.

Я передаю этого серьёзного клиента Маше, карапуз даёт её штрихкод, она его сканирует, я иду на склад за заказом, а дети что-то там важно щебечут на своём птичьем языке. Какие же они классные, эти мелкие. Очень любознательные, живые, всё им надо потрогать, изучить, со всеми предметами поговорить…

Есть у меня ещё один любимец – его привозят в коляске, он совсем маленький, но какой осмысленный взгляд! Смотрит на меня такими добрыми, мудрыми и немного утомлёнными этим миром глазами, как хороший доктор, через которого за день прошла уйма пациентов со своими жалобами. Когда я корчу ему рожицы и улыбаюсь, он дарит мне свою нежную снисходительную полуулыбку и на его пухлых щёчках появляются очаровательные ямочки, а глаза такие глубокие, всё понимающие и немного грустные.

Что у них там в головах? Что они думают о нас, взрослых? Может, это какой-нибудь ребёнок-индиго? В маленьком тельце заключён взрослый мудрец? Мне даже не по себе каждый раз. Но вот он дурашливо начинает грызть молочными зубками поручень коляски – фу-х, слава богу, это всё-таки ребёнок!

Я любуюсь на этих мелких, таких живых, непосредственных, верящих в волшебство, и желаю, чтобы они сохранили в себе эти качества, чтобы их лица с годами не превратились в наши – скучные, озабоченные, нервные и безразличные. Пожалуйста, пусть у них будет прекрасное будущее!