Учился я тогда в четвёртом классе – в славном городе Ачинске, в школе номер три. В ней же моя мама работала учителем начальных классов. В связи с этим обстоятельством её каждое лето отправляли трудиться в пионерлагерь «Сокол», куда автоматом попадал и я.

Так вот, в этом самом лагере влюбились в меня по уши две девочки из нашего отряда. Одну звали Наташа, она была рыженькая, кудрявая, весёлая и озорная. Вторую звали Лена. Лена была волоокая и вся какая-то, несмотря на возраст, очень женственная. Жеманная дурочка, короче. Но тогда я этого не понимал. А ещё у Лены была совершенно непроизносимая немецкая фамилия – то ли Гартунг, то ли Герштальд.

Сейчас бы я, понятно, выбрал рыженькую и весёлую Наташу, но тогда меня влекло к волоокой и капризной Лене. Так вот. Лена с Наташей дружили. И они стали первыми (но не последними) представительницами прекрасного пола, которые признались мне в любви. Подружки поймали меня на какой-то тропинке в лагере, подскочили с обеих сторон, крикнули: «Мы тебя любим!» – поцеловали в обе щеки и убежали.

Что было дальше, помню смутно. Одно могу сказать: я тогда был чист и светел, и мне не приходило в голову хоть как-нибудь воспользоваться ситуацией. Дань компотами я с них не взимал, и вообще – благодаря маминому воспитанию рос джентльменом. А мысли о радостях тесного общения с двумя влюблёнными юными женщинами, которые посещают взрослых мужчин, меня волновать, сами понимаете, не могли.

Дружить я стал с Леной, мы даже целовались как-то в беседке. И Наташа это увидела. Она не могла не увидеть, потому что от неё никуда нельзя было спрятаться. И она плакала. И даже жаловалась моей маме-воспитательнице: «Он меня не любит! Ну почему, почему?» Я тогда пожалел Наташу, потому что был очень жалостливый, и поцеловался с ней тоже. И плакала уже Лена. Она никому не жаловалась: плакала стиснув зубы слезами убитой горем женщины, будто я умер или того хуже – без вести на фронте сгинул.

А потом, когда сезон закончился, плакали обе…

Интересно, где они сейчас? Что с ними? Какими они стали? И ведь никак не узнаешь. Да и помнят ли меня Наташа и Лена? В любом случае хочу сказать им спасибо. Спасибо за свет. За то, что они меня любили. Тогда я это не понимал, но понимаю сейчас. И любили именно той самой ничем не замутнённой любовью, которой уже никогда не будет и которой мне хотелось бы быть достойным.