Недавно я нашла себе мастера-колориста, и теперь езжу к ней на другой конец города. И вот на днях приехала в салон по записи, чтобы, как говорит моя сноха, «повысить уровень красивости».

Пока выбрали тон, пока Катенька колдовала над моими волосами, мы разговорились. Слово за слово, речь зашла о семье.

– Ненавижу отца, – вздохнула Катя. – Ушёл из семьи, бросил нас. Всю жизнь с мамой плохо обращался, нас не любил. А потом ушёл.
– Ну, раз не любил, может, стоит радоваться уходу?
– Сейчас радуюсь, но всё равно считаю его поступок предательством, – ответила мастер. – Старшая сестра с ним прекрасно общается, а я поддерживаю маму. Она целыми днями мне названивает, это уже утомительно. Умом понимаю, что отец всё сделал правильно, но как его простить? Много думала об этом.

И Катерина начала рассказ.

– Моя мама была послушной дочкой строгих родителей. Училась прилежно, на гулянки не ходила, все обязанности по дому выполняла безукоризненно, старшим не перечила. Иначе что люди скажут? «Не умеют воспитывать детей Иван Андреевич и Галина Семёновна»? Нет, нельзя так. После школы поступила в институт. Училась почти на «отлично», ни с кем не встречалась, учёбу не пропускала. Иначе что люди скажут? «Приехала в город и по рукам пошла»? Нет, нельзя так.

Окончила институт с красным дипломом, мать приказала замуж выходить. Иначе что люди скажут? «Таню никто не берёт»? Нельзя так.

Оглянулась мама по сторонам, а замуж выйти не за кого. Однокурсницы всех парней разобрали ещё на первом курсе, кто припозднился – на втором. Уже и в декрет сходили, некоторые по второму разу замуж вышли.

Тут наш папа под руку и попался. Он не особенно хотел на маме жениться. Искал себе богатую невесту, с приданым. Но польстился на то, что дед мой был председателем сельсовета.

Как только посватался, дед ему сказал:
– Вот и хорошо. Веди жену в свой дом.

А дома-то и нет.

Мама уговаривала родителей помочь в покупке жилья, деньги у семьи водились, но дед остался непреклонен. Где это видано, чтобы муж в дом жены шёл? Что люди скажут? Засмеют!

И попала мама между молотом и наковальней. Беременность уже заметна, жених вот-вот сбежит, домой с животом возвращаться нельзя. Как-то уговорила парня, отдала ему все свои сбережения, и папа на ней женился. Но после свадьбы мамина жизнь превратилась в ад, особенно после рождения моей сестры. Денег хватило, чтобы купить развалюху барачного типа без удобств, с промерзающим полом. Папа пропивал почти все деньги, гонял маму, не признавал сестру.

Каждый раз, когда он хотел уйти, мама бросалась в ноги и выла:
– Что люди скажут! Стыд-то какой!

Мама была красивая, умная, на работе её все любили. Папу тоже коллеги уважали, он трудился на предприятии сначала простым водителем, потом стал личным шофёром начальника. На людях вёл себя прекрасно, только дома превращался в угрюмца. Не мог простить матери, что она его на себе женила, и в минуты тяжёлого похмелья плакал и просил отпустить.

Мама уже родила меня и говорила, что он не имеет права бросить женщину с двумя детьми. Иначе она пойдёт жаловаться начальнику, напишет на работу.

Когда мне исполнилось десять, нам дали жильё. Ветхий барак пошёл под снос, и нам выделили прекрасную двухкомнатную квартиру.

Отец предложил матери развод и разъезд. Ему – комнату в общежитии, нам – однушку. Но мама купила водку и опоила отца, чтобы переезд прошёл без его участия.

Когда отец очнулся после двухнедельного запоя и увидел, что мама сделала всё по-своему и мы все вместе переехали в двушку, он схватил ружьё и гонялся за ней по дому. Благо новостройка, соседей не было.

В общем, папа ушёл из семьи. Всё-таки ушёл. К женщине, которая ждала его все эти годы. Они работали на одном предприятии. Сейчас он живёт той жизнью, о которой мечтал всегда. У них большой дом, купили машину для поездок в горы и на рыбалку. У той женщины нет детей, нет родных, мой отец для неё свет в окошке.

Сестра рассказывает: у них дома так хорошо, так гармонично и уютно, что не хочется уходить.

– А почему и вы не можете помириться с папой? – спросила я Катерину.
– Тогда я предам маму, – ответила она. – Что люди скажут? «Польстилась на папины деньги»?
– А если людям вообще всё равно?
– Да я понимаю, – ответила Катя. – Умом всё понимаю. Мама весь мозг с утра вынесла. Не знает, чем заняться, попить чай не с кем, выходить из дома не хочет. Забеги к ней после работы, шторы поменяй. Я их на прошлой неделе меняла. Все десять лет после развода она будто живёт тем днём, когда папа ушёл. Вся несчастная и брошенная.
– Простите, десять лет? А сколько было вашему папе, когда он уходил?
– Шестьдесят. Сейчас ему семьдесят, его новой жене шестьдесят пять, они занимаются спортивной ходьбой, перешли на правильное питание, постоянно в движении, на свежем воздухе. Сейчас собираются на Алтай, сестра едет с ними.
– Мне кажется, вы им завидуете, – сказала я.

Катя ничего не ответила. Убрала миску с остатками краски, сняла перчатки.

– Как минимум вы можете поблагодарить отца за то, что он дал вам с сестрой образование, выдал обеих замуж, обеспечил жильём. И только потом ушёл из семьи.
– Он никогда нас не любил! – с вызовом ответила Катя.
– А если вы посмотрите на всё не с точки зрения мамы, а как посторонний человек? Что бы вы сказали? Если бы это не касалось вас?
– Я бы сказала, что этот мужчина имеет право на счастье, – помедлив, ответила Катя.

Тут раздался телефонный звонок. Катерина вытащила из кармана телефон, отошла в сторону.

– Да, мама. Нет, мама. Какие люди, что скажут? К тебе уже десять лет никто, кроме меня и Маши, не ходит! Дались тебе эти шторы. Не давлю на больное. Знаешь, иди на работу! Хоть гардеробщицей, хоть в уборщицы. Не так скучно будет… Да кто тебя куском хлеба попрекает?

Катя ушла на улицу. Вернулась заплаканная.

– Похоже, вечером меня ждут шторы, – сказала она.
– Выбор есть всегда, – ответила я. – И вы тоже можете поехать в отпуск на Алтай. Или просто наладить отношения с отцом.
– Я подумаю об этом, – ответила Катя. – И не важно, что скажут люди. Наверное.