Если вдруг слышу знакомую песню или мелодию, на ум невольно приходит какая-нибудь приятная или не очень история из моей жизни, с нею связанная. Впрочем, такое, наверное, происходит с каждым человеком.

В одном из субботних выпусков Андрея Малахова «Песни от всей души» я услышал полюбившуюся нынешней молодёжи песню, где есть такие слова: «Пьяная Настя на столе танцует, пьяная Настя всех вокруг целует». И хотя я слышал её впервые, память преподнесла мне «живую картинку» одного весёленького события. И оно свидетельствует, что с того далёкого времени в поведении молодёжи мало что изменилось.

Итак, делюсь воспоминанием.

…По улице Горького двигались танки, много танков. Военный регулировщик перегородил нам дорогу.

– Куда едете? – заорал он, яростно размахивая полосатой палкой перед нашей машиной. – Жить надоело? Раздавит, и мокрого места не останется! Поворачивай назад! – он пнул кирзовым сапогом никелированный бампер. – Кому говорю, поворачивай!
– Не кричи! – в ответ заорал на него Юрка, высунув голову в окно. – Раскомандовался!

Юрка сдал назад, потом ударил по газам, и наша «Волга» лихо, с заносом, развернулась на крошечном пятачке. Регулировщик покрутил пальцем у виска и, придерживая одной рукой сползавшую на глаза каску, а другой угрожающе размахивая своей палкой, побежал наперерез очередному нарушителю.

– Салабон, – презрительно скривился Юрка, выруливая на соседнюю улицу.

Но там тоже было не проехать: огромные, словно слоны, во всю ширину улицы величественно ползли ракетные установки защитного цвета.

– Мишань, – сказал Юрка с досадой, – в центр сто пудов не проехать. Это теперь на всю ночь, наши доблестные Вооружённые силы готовятся к параду Победы.

С приятелем Юркой мы встретились случайно: я был проездом в Москве, а он здесь служил. Мы с ним из одного села, с одной улицы, и даже фамилии у нас одинаковые. Но мы не родственники.

До армии Юрка отучился в районном центре ДОСААФ на водителя и теперь в свои 19 лет возил военного коменданта одного из железнодорожных вокзалов столицы. На вокзале мы и встретились. Он сидел в машине, с аппетитом жевал беляш и запивал лимонадом из бутылки, а я в это время как раз проходил мимо, беспечно помахивая блестящим «дипломатом».

– Мишаня! – восторженно заорал Юрка, увидев меня. Мигом выскочил из машины, выронив на асфальт свой обед, и мы обнялись. – Какими судьбами?
– В командировку в Великий Новгород еду, – ответил я.
– От-ставить! – по-сержантски строго прикрикнул на меня Юрка. – Завтра уедешь. А то когда ещё увидимся. Как там мои поживают?
– Нормально поживают, – пожал я плечами. – Тебя из армии ждут.
– Меня ждут, это хорошо, просто замечательно, – самодовольно заулыбался Юрка, – только после армии я решил в Москве остаться, начальник обещал мне работу в одном крутом учреждении и квартиру сразу, как женюсь. А в колхозе что я буду делать, хвосты коровам крутить? Нет, брат, из Москвы я теперь никуда. Здесь моё место.
– Юра! – окликнул его мужской голос за моей спиной.
– Чё? – развязно отозвался мой приятель.
– Сержант, твою дивизию! – уже грозно рявкнул мужчина. – Страх потерял?

Юрок поспешно вытер маслянистые губы ладонью, сапогом незаметно запихал порожнюю бутылку из-под лимонада и недоеденный беляш под машину и замер, вытянув шею, глядя преданными глазами за моё плечо.

– Слушаю, товарищ полковник!

Я обернулся. К машине важной походкой приближался высокий военный. На его полном лице с аккуратно подстриженными усиками дрожала улыбка. Одной рукой он осторожно поддерживал под локоток миниатюрную женщину, одетую в модный облегающий свитер и светлые расклешённые брючки, в другой нёс сумки. На вид полковнику было лет сорок.

– Юра, багажник открой, – приказал он и заговорщицки нам подмигнул. – Девушку надо доставить в аэропорт Шереметьево. Время пошло.

– Товарищ полковник, – обратился к нему Юрок, – разрешите моему брату с нами поехать? Он в Москве проездом, а мы давно не виделись. Он сам полгода как из армии вернулся.

Военный с интересом оглядел меня и неожиданно расхохотался, поглядывая на женщину, явно приглашая её вместе повеселиться.

– Какой же он тебе брат, когда ты рыжий, а он светлый?
– Двоюродный, товарищ полковник, – с готовностью подсказал Юрок, широко улыбаясь, чтобы умаслить начальство. – Мишань, покажи паспорт.

Я приподнял колено, расположил на нём дипломат и достал документ. Полковник мельком заглянул в него и дал отмашку ехать.

– По коням, бойцы!

Обходительному военному явно было не до того, чтобы рассматривать мой паспорт, когда его ждала такая красивая женщина. Это я догадался уже по дороге, вдруг услышав приглушённые звуки поцелуев за спиной.

– Каждый день баб меняет, – мимоходом шепнул мне Юрка, когда мы помогали женщине нести сумки в аэропорт, а любвеобильный полковник остался сидеть в машине. – Зато мужик мировой.

В том, что мы несли багаж за этой особой, было для меня что-то унизительное.

У стойки регистрации я быстро поставил сумки на пол и взглянул на женщину: её красивое лицо притягивало как магнит. Я неотрывно глядел на яркие губы, которые она по дороге успела подкрасить, и думал о том, что дома, по всему видно, её ждёт муж, которого она с лёгкостью предала за сомнительное удовольствие. Заметив мой недружелюбный взгляд, недавняя наша пассажирка ничуть не смутилась.

– Мальчики, вы свободны.

Мы вернулись к машине.

– Юра, домой, – устало сказал полковник и умиротворённо откинулся на спинку сиденья, даже для приличия не вспомнив о своей ветреной спутнице.

Через час мой приятель освободился от обязанностей личного водителя, и мы поехали в центр прогуляться по Красной площади. Все близлежащие улицы, к сожалению, оказались перекрыты, и теперь мы не знали, чем себя занять.

Некоторое время бесцельно кружили по многомиллионному городу. Потом подвезли от ресторана до гостиницы четверых кавказцев, двух голосистых цыганок с баулами – до Павелецкого вокзала, толстого мужика в дорогом пиджаке – к любовнице, потом ещё пару раз куда-то съездили и, проголодавшись, решили заняться собой.
Подсчитав выручку, Юрок сказал:
– Мишань, у меня есть одна знакомая девчонка, учится в институте на филолога. Сейчас звякну ей, она возьмёт с собой подругу, и ко мне в гараж завалимся. Шикарно оторвёмся.

Он выгреб из кармана мелочь, приготовил несколько монеток по две копейки и убежал звонить из телефона-автомата своей студентке. Не прошло и пяти минут, как Юрок вернулся с сияющим лицом.

– Ништяк, – радостно заорал он ещё на подходе, – сейчас на такси подкатит с подругой по общаге. Тоже образованная! Пойдём пока в магазин, затаримся.

В универсаме мы купили четыре бутылки красного вина «777», по одной на человека. Потом подумали и прикупили ещё две бутылки «Солнцедара» – всё-таки с нами будут дамы, вдруг закапризничают пить бормотуху. А тут такое красивое название – вряд ли они смогут устоять. Ещё взяли кое-что из еды. С этим в столице было всё в порядке.

Когда вышли из магазина, девушки уже поджидали нас у машины. Знакомая приятеля мигом повисла у него на шее, болтая ногами и что-то жарко шепча в ухо. Его военную фуражку с блестящей кокардой она лихо водрузила на свою головку с гладко зачёсанными волосами. Её подруга оказалась рослой красавицей с рыжей объёмной причёской, как у Анджелы Дэвис, думаю, специально сварганенной на скорую руку к нашей встрече. По тому, как она поглядывала на меня с затаённой усмешкой, нетрудно было догадаться, что Света уже успела её просветить, с кем придётся провести беспокойную ночь. Звали рыжую Наташей.

– Мой друг Мишаня! – представил меня Юрок, галантно перед ней раскланявшись.

Мы, весело галдя, разместились в салоне. Юрок с деловым видом вначале пощупал Свету за обнажённое колено, якобы перепутав его с рычагом скорости, потом «ошибку» исправил и лихо вдавил педаль газа. По ночным улицам мы летели, словно на спортивном болиде по скоростной трассе, и вскоре оказались в гараже. Он находился во дворе пятиэтажного дома хрущёвской постройки.

Внутри гараж был разделён кирпичной стеной на две половины, в одной размещался автомобиль, а в другой, размером поменьше, расположилась жилая комната для водителя. Там стояли дощатый стол, шкаф с посудой и кровать. На крашенных в ядовито-зелёный цвет стенах висели постеры полуголых актрис, и даже имелось несколько фотографий порнографического характера.

– Моё логово, – с гордостью заявил Юрок и вальяжно повёл рукой. – Располагайтесь, чувствуйте себя как дома.

К полуночи мы набрались так, что потеряли всякую связь с реальностью. Наташа почему-то решила, что она стриптизёрша, и под наши аплодисменты в одних трусиках полезла на стол, чтобы обнажиться до конца. Старый стол жутко скрипел и опасно качался под её приличным весом, пока окончательно не развалился. Стриптизёрша рухнула на бетонный пол, обо что-то ударилась, набила на лбу громадную шишку, а глаз быстро превратился в фиолетовый фингал. Пришлось мне утешать Наташу в кровати. А Юрок со Светкой в это время тоже занимались любовью – но за стенкой, в машине. Наконец страсти и у них, и у нас отбушевали, приятель с подружкой вернулись в комнатку, и мы все вчетвером завалились спать.

Разбудил нас громкий звонок стационарного телефона, прикреплённого к стене. Первым оторвался от сна Юрок. С трудом приподнял голову, с недоумением повёл глазами по сторонам и вдруг как ошпаренный подскочил и кинулся к аппарату.

– Слушаю, товарищ полковник! – заорал в трубку Юрок, стоя в одних трусах по стойке «смирно».

Я слышал, как комендант распекал его матом, не выбирая выражения. Самыми безобидными словами полковника была угроза отправить Юрка с братом-диверсантом и проститутками на «губу». Некоторая логика в его словах присутствовала. Мы быстро собрались и выскочили из гаража.

На улице светило майское солнце, на асфальте блестели после дождика мелкие лужицы.

Светка уехала с Юрком до метро, чтобы успеть в институт, а мы с Наташей пошли в ближайшую аптеку покупать траву бодягу – сводить её синяк.

По дороге нам попалась торговая палатка с пивом. Возле неё томилось несколько мутных личностей, страждущих с утра опохмелиться. Мы свернули к палатке и заняли очередь. Пока шли, Натаха прикрывала свой заплывший глаз ладонью, а здесь вдруг раскрепостилась и руку убрала.

– Это единственное место в городе, где синяк у девушки не вызывает вопросов, – сказала она, глядя на меня здоровым, но тоже слегка окривевшим глазом.

За неимением свободных кружек пиво нам налили в двухлитровую стеклянную банку. Мы сели на детской площадке на край песочницы и стали по очереди отхлёбывать. Зарождался обманчивый душевный подъём.

– Пойду я, – вдруг надумала Наташа, – высплюсь, а там видно будет. Мне было хорошо с тобой. Правда хорошо! – она поцеловала меня в щёку, поднялась и ушла нетвёрдой походкой.

Я глядел ей в след и думал о том, что Юрку сильно повезло со службой. Не то что мне – два года лазить по горам с полной боевой выкладкой.

…К чести полковника, слово офицера он сдержал, и Юрий Николаевич вот уже более сорока лет является столичным жителем. Жену его я никогда не видел, поэтому не знаю, Светка ею стала или другая девушка.

Вот такие ностальгические воспоминания навеяла на меня песня про пьяную Настю.