С полминуты мы пристально смотрели друг на друга: он – выжидающе, я – пытаясь осмыслить услышанное. Но бедненькие маленькие нейрончики в моём мозгу спотыкались и врезались друг в друга, не в силах собрать произнесённые клиентом буквы в понятное слово.

Я поправила на носу очки, помассировала виски.

– Давайте ещё раз: что вы сейчас сказали? – обратилась я к мужчине.
– Хочу забрать заказик, – начал он снова. – Дрель, отвёртки и чайник.

Я кивала на каждое слово, подтверждая, что пока понимаю.

– Диктую номерок: триоднёрки, семьдесят девять…
– Стоп! – я вздёрнула указательный палец. – Вот с этого места, перед числом семьдесят девять, что вы сказали?
– Диктую номерок, – удивлённо повторил клиент.
– Да это я поняла! А дальше?
– Триоднёрки, – произносит он то самое, замысловатое.
– Триоднёрки – это что?

Мужчина посмотрел на меня с тревогой.

– Триоднёрки – это значит три раза по одной однёрке.

Взгляд у меня сделался настолько тупым, что мужчина потерял терпение и перешёл на язык жестов, выкидывая перед моим носом один за другим пальцы на руке:
– Раз однёрка, два однёрка…
– …будет лесенка, – нервно засмеялась я.

Но мужчина пригвоздил меня третьим пальцем:
– Три однёрка!

Внезапно до меня дошло:
– Господи, три единицы, что ли? Ну так бы сразу и сказали!

Нет, я не специально придиралась и валяла дурака. Работая в пункте выдачи «Озона» без малого год, уже многому насобачилась, но не перестала удивляться затейливости мышления некоторых клиентов.

Как бы ни старались лучшие специалисты «Озона» разработать простой и универсальный язык коммуникации с клиентами, наш человек не ходит асфальтированной дорогой логики, он прокладывает заячьи тропы парадоксов, петляя и путая следы.

Казалось бы, куда проще: чтобы получить товар, клиент должен открыть в своём телефоне штрихкод заказа, который я отсканирую, или назвать номер из нескольких цифр со звёздочкой, допустим: 567329*4564.

Вот интересно, как бы вы его продиктовали? Нормальные клиенты, даже с высшим образованием, диктуя номер, разбивают его для удобства на двузначные числа: 56, 73 и так далее. Но, оказывается, гнездится в нашем районе и секта Вассермана, члены этой физико-математической группировки регулярно терроризируют мой мозг.

– Продиктуйте номер заказа.
– Охотно. 5 миллиардов 673 миллиона 294 тысячи 564…

Нет, я не вру! И на лице этого человека ни намёка на глумление, он называет число с привычной лёгкостью математического маньяка. Интересно, он так же диктует свой телефонный номер: 89 миллиардов 163 миллиона 507 тысяч?..

Но спустя несколько дней этого уникума переплёвывает молодая особа – номер своего заказа она диктует следующим образом:
– 567 тысяч 329, знак умножения, 4 тысячи 564…
– Вы предлагаете мне перемножить эти числа? – уточняю с недоверием.
– Я не знаю, как это у вас работает, – фыркает высокомерно, – но здесь стоит знак «умножить»!

Поднимаю очки и устало потираю переносицу.

– Девушка, это знак «звёздочка», но если вы настаиваете…

Но бывает, что клиенты сами себя не понимают. Граждане, вы вообще помните, что именно заказываете? Нередко клиент руководствуется формулой: пойди туда и принеси то, не знаю что!

Приношу десять коробочек и пакетиков. Клиентка:
– Ой, а что это я заказала?
– Ну, вам, наверное, виднее.

Клиентка хихикает:
– Нет, я уже и не вспомню!

В принципе, втюхать ей лыжи вместо вентилятора не составит труда, и порой, когда за день голова идёт кругом, такое случается. Был реальный случай, когда мужчина забрал из пункта выдачи большой пакет собачьего корма, ушёл с ним, на следующий день вернулся в недоумении:
– А зачем мне корм? У меня даже собаки нет.

Вечером, дыша духами и туманами, заглядывает молоденькая красотка, судя по виду, бежит на свидание, а перед этим решила захватить заказик. Выношу ей баночку витаминов, складную швабру, ведро, садовую лейку и лопату. Дева смотрит на всё это добро растерянно:
– Вот же мама! А сказала – только витаминки.
– Те, кто вас сюда посылают, никогда не говорят вам правды, – изрекаю со знанием дела.

И это действительно правда. Больше всех, разумеется, страдают мужчины, их вечно дурят женщины.

На моих глазах разыгрывались натуральные драмы.

– Танька! Ты в своём уме? – кричит в трубку взбешённый мужчина. – Двухметровое зеркало, стеллаж и кресло – как я всё это попру?.. На какой такой машине, дорогая? На которой ты уехала к маме?.. Ах, заказать машину! А тебе не пришло в голову оформить грузовую доставку?.. А я не отвечу тебе на этот вопрос, я не знаю, зачем ты выходила за меня замуж! С твоими запросами тебе нужен гарем из работников ЖКХ: муж-слесарь, муж-сантехник, муж-электрик, грузчик, повар и выгуливатель мопсов!

Пока мужчина гневается в телефон, продолжаю таскать со склада остальные заказы его жены.

– Так, крем для лица, молочко для тела, маска для волос и ещё кое-что для вашей рептилии, – аккуратно, двумя пальцами кладу на стол пакетик с сушёными тараканами.
– Точно, рептилия! – торжествующе кричит мужчина, не глядя на пакетик. – Слышала, как тебя называют на «Озоне»?
– Нет, нет! – поспешно встреваю я. – Это не для жены, тараканы – для вашей черепашки.
– Какие тараканы? – мужчина в ужасе выпучивает глаза. – Танька, у нас что – живёт ещё и черепаха?

Но случаются непонимания другого рода. Есть такая категория – женщина-мать. Она стремится всё решить за любимого мужа, нарядить его на свой вкус, даже если мальчонке уже под полтос. Мальчик, как правило, сопротивляется, супруга заваливает его десятками штанишек, футболочек разных фасонов и расцветок.

– Собираемся на отдых, на море, – щебечет клиентка, заботливо прилаживая к голове супруга бескозырку с красным помпоном. – Хочу, чтоб он был самый модный и красивый!

Мужчина смотрит в зеркало и багровеет:
– Э-э! Я что тебе – клоун?
– Чудесная форменная шапочка французского матроса, – умиляется жена. – Теперь ты очень похож на француза! Такой брутальный!
– Я осетин, а не лягушатник! Ты стыдишься моей лысины?
– У тебя самая брутальная лысина, Асланчик, но её напечёт, – умоляет жена. – Померяй тогда вот эту шапочку…

Мужчина свирепо срывает с головы следующую белую панаму.

– Аслан – значит лев, а не голубок! Ты напяливаешь на меня бабскую шляпу!
– Это головной убор американских моряков, – оправдывается жена, – под белую футболку с полосатым матросским воротничком будет суперстильно!
– Вам очень идёт, – киваю я, – а если ещё вы будете попыхивать капитанской трубкой…
– Асланчик не курит, он бросил! – прожигает меня взглядом клиентка. – Дорогой, примерь эти плавательные туфли.
– Что это за чешки с якорьками?! – Асланчик в бешенстве. – Я тебе не балерун!
– Ну ты же не собираешься ходить по пляжу в чёрных кожаных туфлях? – убеждает жена. – И в море нельзя босиком, там морские ежи, ты наколешь пяточки.

Всё, думаю, я больше в этом не участвую, тем более что на входе скопилась очередь и, как специально, друг за другом выстроились: залётный итальянец (откуда он взялся в нашем городке Моссовета?), из всех слов которого я понимаю только отчаянное «мамма мия!»; глухонемая модница, с которой мы объясняемся жестами и картинками, нарисованными на бумажках; и пожилой мужчина с абсолютно нечленораздельной речью.

Этот седовласый дяденька – совершенно героический. Он всегда приходит в сопровождении пожилой и трепетной супруги, она пытается говорить за него, но он сердито отводит её рукой в сторону и настойчиво объясняется сам, перекошенным после инсульта ртом.

Признаться, поначалу я его опасалась, он казался мне нервным злюкой, я совсем его не понимала и с мольбой поглядывала на спутницу, но старик был очень настойчив, демонстрируя свою абсолютную состоятельность. Я постаралась найти с ним общий язык, научилась понимать отдельные звуки и составлять их в осмысленные слова.

Преклоняюсь перед его обострённым достоинством человека не сломленного, и теперь, когда они ко мне заходят, он уже не выглядит так воинственно. Тепло улыбается, и я приветствую их радостно: «А, здравствуйте! Пришли мои друзья!»

Конечно, его супруга тихонько подсказывает мне из-за высокого сухого плеча любимого значение отдельных фраз, но он больше не сердится. Телефон со штрихкодом товара находится в его дрожащей руке, потому что супруга вообще ничего не понимает в технике и все решения, как и до болезни, по-прежнему принимает он!

И моя твоя понимает.