Татьяна несёт послушание в больничной часовне в честь святителя Луки, архиепископа Крымского. Часовня появилась на территории посёлка после того, как главврач отказался поддержать наше предложение открыть при больнице молитвенную комнату. И вдруг звонит глава администрации и предлагает мне несколько мест на выбор, чтобы построить часовню, которая стала бы украшением посёлка.

Мы сразу же ухватились за эту идею, и вот спустя несколько лет в нашем посёлке, как раз напротив больницы и поликлиники, была построена большая красивая часовня. Рядом со входом висит памятная табличка с именем главы, который сделал всё, чтобы часовня появилась.

Каждую неделю мы служили в часовне и молились святителю Луке, известному хирургу и целителю. На службах собиралось немало тех, кто нуждался во врачебной помощи. Сперва они молились с нами в часовне, а потом шли к врачам в поликлинику. Здесь же мы проводили соборование, причащали болящих и стариков. В благодарность за помощь, которую люди получали от святителя Луки, со временем они передали в часовню написанные образы и других христианских целителей, а позже появились частицы их святых мощей.

Татьяна, присутствуя на всех службах, что совершались в часовне, всё больше проникалась доверием и любовью к святителю Луке. Заходя в часовню во внеслужебное время, я нередко заставал её стоящей перед образом святого врача с каноном или акафистом и многочисленными бумажками с именами больных. Знаю, будь у женщины возможность, она и вовсе не выходила бы из часовни. Но прожить на крошечную пенсию, которую она получает от государства, совершенно невозможно, поэтому Татьяна подрабатывала, убирая в домах состоятельных людей.

Иногда кто-нибудь из молодых родителей просил её помочь присмотреть за детьми – часто в тех же домах, где она наводила порядок. Рабочим днём для Татьяны являлся понедельник, поскольку понедельник мы объявляли выходным и часовня в этот день закрывалась.

В ту неделю, как обычно, Татьяна планировала убираться в коттедже, где проживала молодая семья из трёх человек – папа, мама и мальчик Севочка. Малыш всего несколько месяцев как научился ходить самостоятельно и потому постоянно нуждался в присмотре. Ребёнок, тем более мальчик, существо подвижное и совершенно неуправляемое. Он поглощал всё мамино внимание, поэтому помощь Татьяны пришлась очень кстати. Семья дорожила своей домработницей, женщиной ответственной и очень чистоплотной.

Со стороны мамы в Таниной родне есть немало поволжских немцев, из тех, что ещё при Екатерине II переехали в Россию. Так что педантизм и аккуратность у Татьяны в крови.

Во вторник, узнав, что знакомый водитель собрался в Муром, Татьяна попросила захватить её с собой. В Муроме проживает её многочисленная родня, там же могилки бабушки и дедушки. Заранее предупредив меня, что уезжает, Татьяна стала готовиться к поездке.

Вдруг, ломая все планы, ей звонят молодые работодатели и просят на этой неделе перенести уборку в коттедже на вторник. Понятно, Татьяна расстроилась, но, будучи человеком ответственным и неконфликтным, спорить не стала и во вторник отправилась на работу. Хотя в душе она негодовала, внешне ничто не выдавало её протеста.

И вот что она потом мне рассказывала:
– Девять часов утра, я приступаю к работе. По просьбе хозяйки уборка начинается со второго этажа. Пока разбираюсь с верхним этажом, она занимается с ребёнком, кормит его, гуляет с ним. К тому времени когда ребёнка нужно укладывать спать, я уже разобралась со вторым этажом и готова спуститься вниз.

В тот злополучный день всё начиналось как обычно. Приступаю к уборке внизу, а мама укладывает малыша в кроватку. Ребёнок уснул, мама на время освободилась и занялась своими делами. Неожиданно Севочка проснулся, выбрался из кроватки и ринулся вниз по лестнице.

Всё случилось в мгновение ока. Разбежавшись, ребёнок уже не смог остановиться. Ножки подвернулись, он со всего размаху полетел вниз и ударился головкой об острый угол ступеньки. Всё произошло на наших глазах. Мы видим ребёнка, летящего вниз головой, видим, как из раны хлещет кровь, и слышим запоздалый вопль Севочки.

Никто не знает, как он поступит в тех или иных обстоятельствах, пока они не наступят. Вот и мама, растерявшись от увиденного, закричала и сама убежала, ужаснувшись видом растекающейся по полу лужицы крови. Тогда уже я, ухватив чистое полотенце, подбежала к ребёнку, схватила на руки, и, зажав рану полотенцем, принялась молиться в голос, призывая на помощь святителя Луку.

У меня не было никакого сомнения и никакого другого варианта, к кому обращаться в такую минуту. Я привыкла молиться и просить помощи именно у святого Луки, тем более в критический момент, когда эта помощь нужна больше всего.

Ток крови почти сразу же прекратился, видимо, прошла и боль, потому что Севочка перестал кричать. И только потом в комнату ворвалась мама. Увидев, что ребёнок у меня на руках и не кричит, она трясущимися руками стала набирать номер скорой помощи. От волнения у неё ничего не выходило. Тогда я предложила позвонить мужу. Хозяйка набрала номер супруга и попросила вызвать скорую.

В больнице Севочке обработали рану и наложили швы, удивляясь тому, что всё сложилось так удачно: и скорая прибыла вовремя, и дитя не истекло кровью. Кстати, уже на следующий день ребёнок, будто ничего не случилось, уже занимался дома своими игрушками. И вообще очень быстро пошёл на поправку.

В тот день, закончив уборку, я, как обычно, пешком возвращалась домой и вдруг поняла: неслучайно всё произошло именно так. Неслучайно вместо понедельника меня попросили прийти во вторник. И где-то там, наверху, уже заранее знали, что мама при виде крови растеряется и убежит из дома, а ребёнок останется без помощи и может истечь кровью. Получилось, что именно мне в критический момент Господь доверил беззащитного ребёнка. А я ещё противилась и негодовала, что сорвалась моя поездка в Муром.

…Лишь когда до Татьяны это дошло, всё случилось одновременно: и слёзы радости, и слёзы покаяния.