Забеременела я рано. Были мы с мужем молодые и глупые. Жили с родителями в посёлке Ноглики Сахалинской области и думали, что так сможем жить всегда – весело, беспечно и бедно.

Беременность прошла легко. Я редко появлялась в поликлинике, поскольку вечно пропадала на рыбалке и сборе дикоросов в лесу. В принципе, не испытывала особых неудобств. Но на девятом месяце, когда пришла в женскую консультацию, врачи вдруг забеспокоились, сказали, что плод крупный, а я маленькая, посадили меня на поезд без медицинского сопровождения и наказали громко кричать, если вдруг начнутся роды. Кто-нибудь, мол, услышит и спасёт.

Я, наивная и весёлая, помахала им рукой и вприпрыжку помчалась в вагон.

Поездку в областной город я всегда воспринимала как маленькое увлекательное приключение. Можно ходить по широким улицам, глазеть на витрины магазинов и киосков, любоваться на красиво одетых людей и подслушивать их разговоры. Помню, в один из приездов, стоя возле ларька с косметикой, я узнала, что хитом 1998 года среди мужского парфюма стала туалетная вода в виде гранаты со странным для меня тогда названием «Прощай, оружие».

Так вот, захожу я в вагон, а там – фантастика – нет никого, кроме меня и парня в соседнем купе. Даже проводника не было!

Сосед подошёл, представился и, глядя на мой живот, спросил, не собираюсь ли я рожать в пути. Узнав, что перед ним барышня практически на сносях, парень распереживался, что я одна в купе и могу не доехать до пункта назначения. И что он сделал? Завалился ко мне с одеялом и подушкой, сказав, что ни за что не выйдет – будет охранять. И добавил, что даже готов стоически принять у меня ребёнка, если вдруг начну рожать.

Такое самопожертвование меня очень развеселило, и я не стала парня выгонять из купе, решив, что с ним не скучно в пути.

Сосед достал пирожки, варенье, колбасу, принёс кипяток и пригласил меня к столу. Всю ночь мы пили чай и вели беседы, пока не рассвело и поезд не остановился в Южно-Сахалинске.

Звали моего попутчика Сергеем, был он военным. Этот молодой мужчина совершенно меня очаровал. Высокий, плечистый, такой красивый, что у меня даже защемило в сердце – такой мужчина рядом, а я замужем и беременна. Меня даже не смутило отсутствие у него руки. Это, наоборот, придавало ему ещё большей мужественности. С таким мужчиной не пропадёшь!

А он всю ночь с восхищением смотрел на мой выпирающий, совсем не соблазнительный живот, и сожалел, что пока не имеет детей, а они с женой очень их хотят. Когда малыш начинал барахтаться и живот мой весь ходил ходуном, нечаянный попутчик тихо просил разрешения притронуться. Он подносил дрожащую руку, аккуратно касался моего живота и улыбался, когда малыш пинал его по ладони. И как радовался этот большой мужчина тому, что ощущал! Его глаза были широко распахнуты, в них светился чистый детский восторг. И блестели слёзы…

Утром на вокзале меня никто не ждал, хотя врачи нашего посёлка обещали организовать встречу. Я стояла растерянная и не могла понять, в какую сторону двигаться и где искать роддом. Сергей забрал мой чемодан, вызвал такси, довёз до больницы и уехал. А я долго стояла и смотрела из окна ему вслед. Что-то светлое теплилось у меня в груди, а что – никак не могла понять.

Потом я заселилась в палату к таким же пузатым «бегемотикам» и, улегшись в белоснежную постель, загрустила. Предстоящие роды пугали. Все женщины через это проходят – и я пройду, думала я, но страх всё же не отпускал. К тому же из дома никто не звонил, не спрашивал, как доехала, родила, нет, и вообще, жива ли…

На следующий день в палату заглянула санитарка и сказала, что ко мне посетители. Я вышла в коридор, недоумевая, кому могла понадобиться в городе, где никого не знаю. Каково же было моё удивление, когда увидела попутчика Сергея с милой маленькой девушкой. Она подошла ко мне и подарила огромный букет роз. А потом они принесли кучу неподъёмных пакетов с соками, фруктами, йогуртами, ползунками, подгузниками и даже прокладками! Думали, что я уже родила.

Но это произошло только через две недели. Как же они ждали появления ребёнка на свет! Звонили каждый день, переживали, всё ли в порядке с малышом. А он просто не торопился. Однако в один прекрасный день всё же собрался с духом и постучался на выход.

Через два часа после родов я встала и пошла в кабинет врача, откуда позвонила домой. Сообщила родителям и мужу: «Я родила мальчика, имени ещё не дала, пришлите денег на дорогу».

Естественно, на дорогу мне никто ничего не прислал – родственники были заняты обмыванием ножек и ручек. Мой молодой и бестолковый муж ещё толком не осознал, в какую авантюру под названием семейная жизнь ввязался. Ответственности за меня и сына он, видимо, не ощущал.

А я сидела в коридоре и плакала, не зная, что делать и куда идти. И тут ко мне обратилась медсестра. Лицо у неё было светлое, почти русское, но высокие скулы и миндалевидные карие глаза выдавали азиатскую примесь в крови. Она спросила, не нивха ли я, и обрадовалась утвердительному ответу. Не так часто даже на Сахалине встречаются нивхи; нас на острове около двух тысяч, а вся область насчитывает примерно полмиллиона жителей. Представляете, как нас мало?

Мы с медсестрой разговорились. Оказалось, она моя соплеменница и даже дальняя родственница – троюродная тётя. Женщина сбегала в бухгалтерию, взяла аванс и дала мне денег на дорогу. Перед отъездом я сходила в галантерейный магазин и на оставшиеся рубли долго выбирала ленту для детского одеяльца. Мне пытались подсунуть обычного голубого цвета, но я категорически отказывалась. Казалось, что этот цвет слишком простой, а хотелось, чтобы лента была какая-нибудь особенная, не как у всех.

В итоге выбрала переливчато-бирюзовую, она плавно переходила в цвет морской волны и обратно. Взяла не три, а пять метров – так наказала моя новая знакомая. При выписке я увидела, для чего понадобилась такая длина: тётя сплела из ленты фантастически красивую розу, грамотно запеленала моего сына в одеяло с красивым кружевным уголком и потом переплела его лентой, украсив бирюзовой розой.

Роженицы-соседки обзавидовались, когда увидели эту красоту.

Проводить меня до поезда тётя не могла – работа и всё такое. Зато приехали Сергей с супругой. Он осторожно подошёл, боязливо взял из рук медсестры свёрток с моим сыном, нежно прижал к груди, отвернул уголок и ахнул: «Я никогда не видел таких красивых детей!» И всю дорогу они с женой любовались малышом и удивлялись, откуда такая глубина в глазах новоприбывшего в этот мир, только ведь родился. А глаза у сына – и правда блестящие, широко распахнутые – смотрели серьёзно и спокойно. Казалось, он понимает всё о нас, взрослых, с любовью глядящих на него, и о жизни, в которую пришёл.

Друзья посадили меня в вагон, постелили постель, принесли воду и пакеты со всем необходимым и, обняв на прощание, ушли. Они стояли на перроне, махали, что-то кричали, а у меня из глаз текли слёзы. Я впервые поняла и почувствовала, что такое дружба – настоящая, искренняя, светлая, ничего не требующая взамен.

Поезд тронулся, я полетела в неизвестность, а они остались на перроне.

…Когда приезжаю в Южно-Сахалинск, мне всегда кажется, что сейчас выйду из вагона, а там они – встречают и улыбаются как дети.

К сожалению, с тех времён много воды утекло, и я потеряла связь с Сергеем и его женой, хотя много лет помнила наизусть их домашний номер телефона. Но потом в городе эти номера поменяли, ниточка оборвалась – и я забыла сочетание цифр.

Надеюсь, у них всё хорошо, родились дети, а теперь, возможно, и внуки. Если вдруг Сергей и его чудесная супруга прочтут эти строки, пусть знают, что я безумно благодарна им за подаренное тепло в те далёкие холодные январские дни. Прошло с тех пор двадцать шесть лет, но меня не покидает чувство, что мы ещё увидимся. Я очень этого желаю.