Прошлое лето оказалось для меня самым страшным. Сын разбился в ДТП, получив травмы, несовместимые с жизнью. Всего несколько месяцев не дожил до 35 лет. Кстати, его отец тоже погиб в автомобильной аварии, 45-летним.

Тогда будто небеса обрушились на меня. До сих пор выкарабкиваюсь из этого мрачного состояния, правда, должна признать, получается пока неважно. Боль никуда не ушла, она застряла глубоко внутри – протяжная, давящая. Но я научилась её сдерживать, хотя бы в голос больше не вою. Спасибо всем добрым людям, родственникам и друзьям за поддержку. Лишь благодаря им я ни единого дня не оставалась в одиночестве.

Поскольку сын погиб в чужом городе, похороны и все связанные с ними формальности и приготовления растянулись вместо трёх дней на шесть. Мы терпеливо ждали, пока всё оформят, отдадут, привезут. Сына все любили, попрощаться с ним приехали многие друзья по школе, учебному заведению, армии. Люди приезжали из разных уголков страны. Городок наш небольшой, к нам приходили родственники, близкие и дальние, коллеги с прошлой и нынешней работы, знакомые. Подходили ко мне, соболезновали, обнимали.

Я на автомате вставала, садилась, почти ничего не соображая. Рядом сидела старенькая тётушка, она тихо мне шептала, подсказывала, что нужно делать, когда вставать, а когда прощаться. Часто я даже голову не поднимала, просто по голосу узнавала, кто подходил. Спать тогда не могла, я словно застряла между явью и сном. Первую неделю после похорон держалась только на успокоительных.

На сороковой день чуть вздремнула под утро. И мне почудилось, будто опять в нашем доме похороны, какие-то люди подходят, сострадают мне, обнимают. Когда все ушли, я снова осталась одна в комнате. Странное ощущение. Открыла глаза, понимаю, что уже не сплю. И вдруг подходит ко мне нечто, словно надвигается какой-то сгусток, похожий на бесформенное облако. И чувствую, что это облако вроде тоже хочет меня обнять. Я ещё про себя подумала: надо же, даже сонный паралич пришёл выразить соболезнования, узнав о скорби. А ещё считают, что это представитель злых сил.

Приблизилось это и так крепко меня обнимает, плачет, прямо сотрясается от рыданий изнутри. Но рыдает беззвучно, я просто чувствую этот внутренний плач. Мы лицом к лицу, если можно так выразиться. Решаю тоже его обнять и вдруг осознаю, что внутри этого облака кто-то есть, причём там точно скрыт человек. Понимаю, что это мужчина. Именно он так сильно рыдает. Но кто? Не видно.

От нахлынувших слёз разговаривать не могу, понимаю, насколько тот, кто в облаке, расстроен, ему жаль меня и сына. Даже показалось, что меня он жалеет больше. Глажу его по спине: всё хорошо, успокойся наконец. Потом хочу вытереть ему слёзы, поднимаю руки, касаюсь шеи. Провожу рукой, а на шее у этого мужчины шрамы – чувствую вспухшую полосу, будто врачи пришивали голову к шее. Вот эту складку я глажу и глажу, никак не могу остановиться!

А потом меня пронзила внезапная мысль: а не отец ли моего сына пришёл? Знаю, что он получил страшный перелом шеи. Правда, когда хоронили, я только в саване его видела.

Могу поклясться, что явственно ощупывала, трогала, осязала внутри облака этого родного человека. От пронзительной мысли окончательно пробудилась и удивилась, насколько это видение было реальным – я даже пальцы не успела разжать.

Отец моего мальчика очень нас любил, в сыне души не чаял. А потом я подумала: может, это не он, а сам сын пришёл прощаться со мной таким необычным образом?
Сложно мне сейчас говорить на эту тему. Может, всё когда-нибудь станет ясно, но, наверное, потом, не сейчас.