– Смотри! Смотри! – кричит Вадим.

Поднимаю глаза и вижу – прямо к нам по шоссе бегут две девки. Высокие, длинноногие, в синих обтягивающих брючках и курточках, у каждой по оранжевому чемодану. Думаю: что такое? И откуда они взялись? И на кой они тут сдались?

Это рассказывает мне Женя, мой читатель и друг. Женя – военный врач, настоящий военный врач переднего края. Воюет в Донбассе с 2015 года. Врос в ту жизнь, как колючий кустик в пустыню, навидался всякого, научился многому.

По специальности Женя реаниматолог. Образцово-показательный такой реаниматолог: смекалистый, быстрый, решительный и не скупой на крепкое словцо. О том, сколько жизней он спас, я только догадываюсь, но происходит сие круглосуточно и ежедневно. Женя даже снял учебный документальный фильм о том, как оказывать первую медицинскую помощь в окопах, в поле, под огнём. Фильм правдивый, шикарный, но застрял в бесконечных рецензиях и согласованиях.

Друг давно махнул на это рукой и учит своих бойцов сам. Говорит, что классические методики «на х… не годятся», пацанов учат-учат на полигонах, а едва они попадают в окопы и как только увидят кровь, закатывают истерику: «И хде-е-е вра-а-ач?» Женя так и говорит, подвывая, – «хд-е-е-е». А врач на передовой, по его мнению, и не нужен – не напасёшься врачей в каждый окоп сажать. Нужны медсестра, фельдшер, а ещё лучше – хорошо обученный боевой санитар. А по уму, так каждый военнослужащий должен уметь быстро и уверенно остановить кровотечение, наложить повязку и ввести противошоковое средство.

Ну а сейчас вернусь к истории, с которой начал, – про девок. Женя был тогда в отпуске в Краснодарском крае. Ехали они с другом Вадимом по сочинской трассе и упёрлись в жуткую аварию: четыре машины всмятку, одна опрокинута, две горят.

– Пострадавших человек восемь, – рассказывал мне потом Женя. – Тяжёлых двое: один с открытым переломом и кровотечением, а второй с черепно-мозговой травмой, в состоянии клинической смерти. У друга моего в машине аптечка, конечно же, никакущая, типа ментов пугать. Бегу к первому пострадавшему. Жгут из аптечки тут же порвался, пришлось отодрать рукав от рубашки. Затянул, кричу Вадиму: «Держи!» – а сам занимаюсь вторым, который не дышит, с травмой головы. В это время Вадим и закричал: «Смотри! Смотри!..»

Поднимаю глаза и вижу – к нам бегут девки! Тут даже я, человек архибывалый, не успел ни спросить, ни выругаться. Барышни тормозят рядом и с ходу представляются:
– Мы фельдшеры экстренной помощи «Формулы-1»!

Понял! Кричу в ответ, что я врач-реаниматолог, и приглашаю с ходу впрягаться.

Девчонки раскрывают свои чемоданы и… батюшки мои! Мне бы на войне такую укладку! Всё у них есть! А главное – шикарный дефибриллятор, аппарат искусственного дыхания, баллон с кислородом, кардиограф, противошоковые средства, хирургический и шовный материалы.

Стал ими руководить и сразу понял – учёные! Команды схватывают на лету, делают буквально всё почище иных реаниматоров. Спустя минуту между нами степень взаимопонимания дошла до того, что стоит мне только рот открыть или посмотреть – и они тут же делали нужное.

В общем, завели мы пострадавшему мотор, раздышали, накололи. Вернулись к открытому перелому, а тут и реанимобиль с бригадой подоспел. Помогли загрузить тяжёлых, остальных обычная скорая подобрала. Стоим на шоссе, дышим, как после профессионального бокса, смотрим друг на друга – грязные, в крови и порезах от разбитых триплексов.

– С вами было приятно работать, – только и сказал я.
– С вами тоже, – улыбнулась одна из девчонок. – Вы, честно говоря, намного круче наших докторов будете.
– Опыт не пропьёшь! – отвечаю.
– А где вы работаете, доктор?

Ответить не успел. Их реанимобиль стал отчаянно сигналить. Девчонки спохватились, порывисто обняли меня, а одна даже поцеловала… Стою обалдевший на шоссе, а они уже умчались так же стремительно, как и появились.
– Крепко их дрессируют! – восхитился товарищ. – Никогда прежде не видел, чтобы скорая так работала.

– Я их потом часто вспоминал, – продолжает Женя. – Особенно когда вернулся на фронт. Вот где они действительно пригодились бы с такими навыками! Работали так – я забыл о том, что они девки. И энергия от девчонок исходила такая, что до сих пор её чувствую. Ребятам нашим на передовой такой энергии очень не хватает, особенно раненым… Какая, на х…, «Формула-1»? Херня эта «Формула»! Синтетическая она. А у нас на войне всё настоящее. Оттого-то я и там почти десять лет. Я же доброволец, в любой момент могу сказать «с меня хватит, я пошёл», но никогда не скажу, во всяком случае, пока не закончим… Я из них настоящих фронтовых сестёр бы сделал, а ты бы о них роман написал. Может, откликнутся?