Эту сгорбленную бесформенную фигуру весьма пожилой, как мне показалось, женщины, стоящей с протянутой рукой у супермаркета, я заприметила давно. Постоянные покупатели и продавцы магазина относились к ней как к своей: здоровались, угощали, даже общались. Сделав доброе дело, люди отходили от неё с улыбкой, получали слова благодарности и пожелания Божьего спасения.

Познакомилась с Татьяной и я. Однажды увидела её на лавочке и подсела. Так и разговорились. Оказалось, что ей всего шестьдесят. Слово за слово, она поведала мне свою историю.

– Я беженка из Одессы. Два года назад жарко у нас там было. Все, кто мог, особенно женщины, дети и старики, старались эвакуироваться. Наша семья тоже. Вот так  я, бабушка с двумя внуками, оказалась в Европе. А остальные близкие, родители внуков, остались – молодых отцов не выпустили из-за призывного возраста.

В Брюсселе, куда мы попали, нам дали статус беженцев, пособие, жильё. Предложили мне работу. Я ведь математик с высшим образованием и ещё шахматистка неплохая. Обещали переводчика для работы, но не нашли. И я не смогла прижиться на чужбине. Кругом чужая речь, все улыбаются, а что говорят – непонятно, может, гонят и оскорбляют. Продержались мы там год, да так и не привыкли. Внуки не знали французского, поэтому в школу пойти не смогли. И я добилась, чтобы нас выслали в Россию. Так мы здесь и оказались.

– Не жалеете?
– Нет. Вокруг свои понятные люди. Говорят по-русски. Помогают, сочувствуют. Социальные службы дали одноразовую материальную помощь, предоставили пустующий частный дом. Есть комната, кухонька, санузел! Правда, больше ничего – ни мебели, ни посуды. Но не беда, я на выделенные сорок тысяч купила диванчик, стол, кое-какую утварь.

Самое главное, внуки пошли в школу. Я ведь приехала учить детей. Это цель моего существования, долг перед семьёй. Я выдержу всё, буду благодарна судьбе и людям за любую помощь и поддержку.

Самая большая проблема в том, что пока не могу оформить документы для работы. Нужно российское гражданство, а там какие-то трудности. Обращалась куда только могла. Все обещают, разводят руками, но конкретного ответа не дают. Говорят – ждите… Только как без заработка внуков содержать?

Они учатся, в школе их бесплатно кормят. В сентябре родители собрали деньги, чтобы подготовить нас к учебному году. Я хожу на собрания, участвую в жизни класса. Мечтаю, что бюрократические преграды когда-нибудь падут и я смогу работать учителем. Или преподавать шахматное искусство.

Когда внуки в школе, приезжаю сюда, хотя это далеко от места, где мы живём, – чтобы они не знали, как бабушка зарабатывает на жизнь. Но, кажется, они догадываются, взрослеют ведь: Тимоше уже десять, а Анечке двенадцать. Учатся на отлично, оба с математическим складом ума, в меня.

Глаза рассказчицы потеплели, из-за улыбки от них разбежались «гусиные лапки», отчего серое усталое лицо преобразилось.

– А как же вещи, одежда, всё остальное, необходимое для жизни?

– Слава богу, люди помогают. В церкви нас полностью одели. Сказали, к весне приходите ещё. А я в выходные занимаюсь с приходскими детишками арифметикой, знакомлю с шахматами. Им нравится, и мне хорошо, не только беру, но и отдаю.

Только, когда нужно ехать сюда, просить подаяние, прямо нож в сердце – стыдно, тяжело. Не могла даже предположить два года назад, что окажусь в такой ситуации. Строила планы, рассчитывала свою жизнь, опираясь на любимую математику. Верила, что мои мечты сбудутся. Преподавала в гимназии, была обеспечена, окружена близкими. Всё рухнуло в один момент, математика дала системный сбой. Теперь приходится обращаться не к науке, а к Богу, судьбе, людям.

И всё же я точно просчитала, сколько времени уйдёт у чиновников на оформление документов. Потом у меня – на поиск работы. Сколько пройдёт с начала работы до первой получки. Получившаяся сумма – это дни моего необходимого стояния с протянутой рукой. Надеюсь, что так и случится.

Татьяна смолкла, выговорившись. Раскраснелась от вновь пережитых воспоминаний.

– Что-то я разоткровенничалась, простите ради бога! Надо идти, скоро внуки из школы вернутся. Спасибо, что выслушали.

Я неловко сунула ей в руки купюру. На том мы и разошлись.

Однажды я не увидела Татьяну на обычном месте. Справок наводить не стала. Мне очень хотелось верить, что математика не подвела и её жизненный расчёт оправдался.