Местом сбора нашего тогда ещё многочисленного семейства частенько служило кладбище. Нет, это не начало страшилки про вурдалаков, а констатация факта. На кладбище обязательно ходили несколько раз в году. До сих пор помню, как я радовалась и предвкушала эти походы: «Ура! Димка с Громом приедут, на кладбище вместе пойдём!»

На кладбище обязательно прибирали могилки, потом поминали близких. А заканчивался поход посиделками у нас дома с шикарным застольем. Но я отвлеклась от главной темы.

Итак, весна, птички поют, памятники тут и там виднеются. Взрослые ухаживают за могилами. Кто-то накрывает импровизированный столик. Мы с Громом болтаемся туда-сюда и всем мешаем.

Уж не знаю, что нашло на мою бабулю и почему её никто не остановил, но она отправила нас на местное болотце за водой. А что? Дети взрослые: одному тринадцать годов, второй – целых девять! Вёдрами пользоваться умеют, тем более вёдра – одно название, это скорее литровые бочонки, и ручки у них самодельные.

Вручили нам с Громом эти ёмкости, почесали мы на болотце. Я как девочка хозяйственная пошла за водой по настилу, а дядька должен был стоять рядом и принимать вёдра. Настил оказался скользким, а я – толстой и не очень поворотливой. Да ещё лягушку симпатичную разглядела – надо поймать! В общем, я почти плюхнулась в болотце. Дядька успел схватить меня за штаны, я упала на руки, из-за чего настил сильно накренился вниз. Гром скользит, орёт, что меня не бросит. Я верещу: «Нет! Брось меня! Ты сирота – тебе тонуть никак нельзя!»

Про сироту отдельная история. Бабушка всё время подчёркивала сей факт и говорила, что Громыченко обижать нельзя – мамы у него нет, пожалеть некому. Ну, раз обижать нельзя, то и в болоте утопнуть подавно нельзя – благородно рассудила я, так сказать, «на краю бездны».

И вот мы орём, верещим, перебивая друг друга. А болотце находилось на приличном расстоянии от кладбища, то есть взрослые не слышали наши вопли. И тут, как волшебник из сказки, появляется Дима, 19-летний сводный брат Грома. Хватает нас, вытаскивает с настила, раскидывает в разные стороны.

– На фига вы туда полезли? И где вёдра? – грозно вопрошает наш спаситель, сверкая карими глазами. Такого взгляда я боялась с ранних лет. Это означало, что Дима очень сердится.

– Вёдра – вон плывут, – тихо сообщила я. Вёдра действительно тихонько уплывали вдаль. – Димуль, прости, пожалуйста. Я так больше не буду. И… поймай лягушку!

Димка, конечно, опешил. Та самая лягушка, которую я просила поймать, притаилась в болотной зелени. Но Димка её поймал!

Идём мы обратно, все такие счастливые, по уши грязные. Вёдер нет, зато с лягушкой в руках. Я торжественно несу её в ладонях. Гром идёт впереди, Дима – рядом со мной. Внезапно он останавливается и говорит:

– Катюх, а давай лягушку дяде Жене за шиворот засунем? Только ты не говори, что я тебя научил.

Ну, я грудь выпятила, гордая такая – ответственное дело поручили! Дядю Женю, отца Грома и отчима Димы, я терпеть не могла.

Подходим к нашим захоронениям. Немая сцена: взрослые смотрят на нас в полном шоке. Наконец бабушка отмирает и интересуется участью вёдер. Я радостно докладываю, что они от нас уплыли. Кто-то отвлекает дядю Женю разговорами, кто-то успокаивает бабушку, готовящуюся ругать меня. Димка подмигнул, я тихонечко подхожу к дяде Жене, сидящему на лавочке, делаю вид, что хочу обнять сзади, а сама оттягиваю горловину футболки со спины…

– Ка-а-ар-р-р! – раздается сверху, с ветки берёзы срывается ворона.

Дядя Женя от неожиданности подскакивает над лавочкой, разворачивается – и видит лягушку прямо перед своим носом. Он начинает орать громче вороны, лягушка спрыгивает с моей ладони и исчезает в траве. Шум, суматоха, все кричат, Димка смеётся, Гром молча уписывает что-то вкусненькое…

Ответственность за лягушку Дима взял на себя, признавшись, что решил таким образом пошутить. А как он оказался на болоте и почему сразу не пошёл с нами? Всё просто: Дима, зная нас, городских и безруких, побежал на болота. Вовремя успел!