СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Шипящие и свистящие звуки
Шипящие и свистящие звуки
31.12.2012 00:00
Интеллигентный муж мучился две недели

Шипящие и свистящие звукиЗдравствуй, газета, с наступающим! Захотелось рассказать всем о настоящей семье, об умной свекрови и мудром свёкре. Ведь как бывает: муж жену любит, а его родителям она не нравится. А по-моему, если человек в главном хорош, то в остальном ему можно помочь.

В школе я была робкой, замкнутой. Троечки ставили и переводили из класса в класс, а что домой уходила не поумневшей – никого, и меня в том числе, не тревожило.

Дома было трудно. Отец умер, мама с горя заболела, но ей надо было растить нас, четверых. Я, старшая, училась в седьмом классе. Мама работала санитаркой на полторы ставки, мы её почти не видели. Все домашние дела легли на мои плечи. Мама заботилась только о том, чтобы мы были сыты, обуты, одеты. Одного хотела – чтобы в квартире было чисто и тихо. Бывало, расшумимся, а она стыдит нас, старших:
– Вы большие, уступайте.

Вот и всё воспитание.

Я прибегала из школы – и скорее за хозяйство, потом помогала братишкам делать уроки, за свои же садилась только ночью.

На вечера не ходила, некогда было, да и не хотелось. Один-единственный раз пошли с подружкой после десятого класса на танцы. Постояла в сторонке полчаса и хотела уже сбежать, как словно из-под земли вырос парень. Смутилась, покраснела, а он на танец пригласил. Не хватило мужества отказаться.

Ведёт он меня, а я как деревянная, еле поворачиваюсь, только и думаю, как бы ускользнуть. Представился Сергеем, пошёл меня провожать. Идём, он всё говорит, говорит – об институте, о товарищах, о погоде, а я думаю: «Ну зачем я тебе?»

На другой день пришёл к нам домой. Я рассказала ему о смерти отца, о матери, братьях. Грустный такой стал, немного посидел и ушёл, но и назавтра пришёл, и потом. Придёт и смотрит, как я командую братьями, а потом стал мне во всём помогать. Я уже ждала его каждый вечер и если задерживался, плакала, скучала.

А скоро, сама не помню, как получилось, – забеременела. Он меня всё жёнушкой звал, тянул в загс. Рассказал о своих родителях: мать – врач, отец – инженер. Мне стало страшно, как буду жить у них? Открылась своей матери.
– Выходи замуж, – отрезала она. – Парень хороший, будешь пристроена, мне одной заботой меньше.

Повёл меня Сергей знакомить с родителями. Я как вошла, так и ахнула: книг – как в библиотеке, две стены заставлены от пола до потолка, на стенах картины.

Родители Сергея встретили меня сердечно, но в этой хорошей, доброй семье мне было сначала очень плохо. Попала я, как ворона в лебединую стаю. Особенно мучительно было сидеть за столом, когда все в сборе. О чём бы ни спросили, я отвечала коротко «да» или «нет». Тяготила собственная неполноценность. Только работа помогала забыться, уж там я была в своей тарелке.

Благодаря моим стараниям дом сверкал, в труде утихало чувство подавленности. И как-нибудь всё наладилось бы, если бы не гости: раза два в месяц приходили друзья семьи, две, иногда три пары. Я не знала, как их встретить, что говорить. А Сергей вёл меня к столу, хочешь не хочешь – сиди.

Была бы обычная пьянка, никто бы ничего не заметил, но ведь и гости, и хозяева не пили. На столе стояла всего одна бутылка вина, и они весь вечер разговаривали, шутили, смеялись, стараясь и меня втянуть в беседу. Свободно, с глубоким знанием, говорили о художниках, писателях, о которых я слышала впервые. Мне очень нравились эти разговоры, но я боялась: скажу что-нибудь глупое, и Сергей сгорит со стыда. Жалко улыбаясь, делала вид, что занята: то убегала на кухню греметь кастрюлями, то что-нибудь приносила к столу.

Сергей всё понимал, старался помочь: рассказывал о музыке, живописи, литературе – он-то впитал всё это с молоком матери.

Так мы прожили несколько месяцев, и я поняла, что занимаю чужое место, что женой Сергея должна быть другая девушка: умная, весёлая, знающая. Решила уйти и обязательно бы ушла, если бы не чудо…

Мы сидели за новогодним столом. Вот-вот должны были забить куранты, все смотрели на часы, боясь пропустить этот радостный миг, было особенно много смеха, острот, и я не выдержала: убежала на кухню и разревелась. Следом вбежала свекровь, села рядом, обняла.

– Всё вижу, – говорит, – трудно тебе, Танечка, у нас. Я всё ждала, когда ты сама встряхнёшься, возьмёшься за себя, но теперь поняла, что надо помочь. Не плачь, никакой трагедии нет, всё в наших руках. Главное – вы любите друг друга. А чтобы сохранить это чувство, надо работать над собой. Ты сама понимаешь, что Серёжа может встретить девушку, с которой ему будет интереснее. Давай наметим с тобой план образования и самообразования на ближайшие пять лет. Во-первых, поступай в техникум, мы все поможем в учёбе. Но этого мало, надо самой каждый день тренировать ум, речь.

С того дня и началось моё перерождение.

У меня было недостаточно чистое произношение. Свекровь принесла настольную книгу логопеда с десятками упражнений. Сначала она учила меня перед зеркалом, а потом уже я сама, закрывшись в ванной, упражнялась до боли в челюстях. Месяца через два шипящие и свистящие звуки сдались.

Начала много и жадно читать. Дома, на столе, всегда находила интересную книгу, статью или вырезку из газеты. Это свекровь – я уже звала её мамой – не забывала меня ни на минуту. Стало не хватать времени, я ценила каждую секунду. Ходили вчетвером в театр, кино, филармонию.

Но самыми счастливыми были минуты, когда мы оставались с нею вдвоём. Тут-то и начинались чудеса! Как я любила эти моменты образования, узнавания, понимания. Я нежно обнимала маму, смотрела на неё влюблёнными глазами – Сергей даже стал ревновать. Я чувствовала, как становлюсь другим человеком, распахнутым всему прекрасному. Например, раньше меня не трогали цветы, я не понимала, где настоящая поэзия, а где подделка. А теперь радовалась каждой ромашке, каждой удачной стихотворной строчке.

Гостей уже не боялась, исчезла скованность, я беседовала со всеми и даже шутила. Свекровь поражалась, с какой жадностью я тянулась к знаниям.

Но всё-таки то, о чём мне тем новогодним вечером сказала свекровь, – случилось. Пока я упорно занималась самообразованием, Сергей полюбил другую. Стал поздно приходить домой, сделался каким-то чужим, задумчивым, молчаливым. Не замечал ни меня, ни дочурку. Плохо стало у нас в семье, как после похорон. К мужу в душу я не лезла, ни о чём не расспрашивала, не упрекала, а когда оставалась одна, плакала. Но хотя я и замкнулась, занятий ни в техникуме, ни дома не бросила.

Как-то вечером начистился мой Сергей, надушился, собрался куда-то идти. Но его остановил свёкор.
– Подожди, разговор есть, – сказал он. – Сядь и ответь мне: ты женат или нет? Почему один собирался гулять? Или кого покрасивее нашёл? Может, уже и о дочери забыл? Это называется предательством. В таком случае уходи, а Танюша с ребёнком останутся у нас. А от тебя, раз начал хвостом крутить, добра ждать не приходится. Я всё сказал.

Две недели мучился Сергей, а потом вылечился. Я ему ни словом, ни взглядом ни о чём не напомнила, как будто и не было этой истории.
Прошёл ещё год. Живём хорошо. Я защитила диплом, работаю, ждём второго ребёнка, сына.

За всё, за всё вам спасибо, мама!

Из письма Татьяны,
г. Новокузнецк, Кемеровская область