Семья Ирины – это муж, старенькая мама и дочка Даша. Есть ещё младший сын, ему 26 лет, давно живёт за границей (он танцовщик).

В ранней молодости Ирина оказалась в Кишинёве, вышла замуж за молдаванина Николая. Её мать тоже перебралась в Молдавию с Урала, всю жизнь проработала директором продуктовых магазинов, по характеру она женщина властная.

Жили, до поры до времени не тужили. Но пришла перестройка, а с ней и распад СССР, Ирина с матерью – русские, работы не стало, пришлось из Молдавии уехать. Сын сумел устроиться в Англии, а остальные члены семьи подались в Россию.

В Молдавии они продали всё, что можно и три года назад купили в Москве неплохую двухкомнатную квартиру. Живут теперь так: в большой комнате – Даша, в другой – старенькая мама Ирины, сама хозяйка с мужем – на кухне.

Даше 31 год, симпатичная молодая умненькая женщина, сумела устроиться на хорошую должность с высокой заработной платой.

В настоящий момент зарплата Даши раза в три превышает все три пенсии – мамы, папы и бабушки. На её деньги сделан очень хороший ремонт в квартире, сейчас она лечит родителей в платных клиниках. А бабушка всё равно называет внучку – Сталин в юбке! Даже если принять во внимание бабушкин преклонный возраст и естественные изменения психики, это о чём-то да говорит.

Я нисколько не умаляю Дашиных достоинств, наверное, она и правда умненькая, но…

Видимо, решив, что она слишком много делает для благоденствия родителей и бабушки, Даша взяла власть в семье в свои руки, стала каким-то царьком. С некоторых пор позволяет себе разговаривать с родными приказным тоном, повышает голос. Все решения принимает только она – единолично. Например, требует – именно требует, а не просит! – чтобы мама к её приходу с работы обязательно была дома, подала ужин и выслушала.

Какие-то совместные вылазки мы с Ириной планируем только с оглядкой на Дашу: если дочь дома, то и матери непременно нужно находиться при ней. Даже когда гуляем вечером с собаками, Ирина постоянно поглядывает на часы: надо бежать домой, скоро Даша придёт с работы!

Дочь покупает матери вещи, которые Ирина сама себе никогда не купила бы, и не потому что они дорогие, просто – не её. Сейчас она ходит в молодёжной курточке, совсем не подходящей ей по возрасту, и в норковой шапке, которая совсем не нравится. Однако носит все эти вещи, не хочет обидеть дочь.

Ремонт Дарья тоже сделала исключительно по своему вкусу – конечно, кто платит, тот и заказывает музыку. В комнатах чёрные с белым и золотым обои, в ванной – чёрная плитка. Не думаю, что сама Ирина выбрала бы такой цвет.

Временами, когда дочку совсем уж заносит, Ирина позволяет себе поставить её на место: «Даша, ты не на работе! Не надо со мной говорить таким тоном». Но потом сама как-то сникает и начинает её оправдывать: Даша столько работает, им всем помогает. Чуть что пытаюсь возразить, у Ирины один ответ: сейчас у нас Даша всё решает, она теперь главная…

Я понимаю Ирину: у неё нет ни сил, ни здоровья, ни времени доказывать свою самостоятельность. Столько набегалась, отстаивая свои права на российские гражданство (она родилась в России) и пенсию, чтобы ещё и с дочерью выяснять отношения… Понимаете, в 90-е они сильно бедствовали, Ирине пришлось уехать на заработки в Россию, оставив мужа с малыми детьми в Молдавии, – тогда она всех на себе тянула. Может, Ирина боится повторения той ситуации?

Так или иначе, но сегодня вся семья подстраивается под Дашу, и объясняется это тем, что она теперь главная, поскольку её доход выше, чем у всех остальных вместе взятых. Одна бабка протестует, но её не особо слушают. Думаю, диктаторский характер достался Даше именно от бабки – не зря же та всю жизнь директорствовала. Ирина нравом помягче, а Николай, по-моему, вообще не имеет права голоса.

Меня искренне удивляет, почему Даша, получая такие деньги, не копит себе на квартиру? В прошлом году подарила живущему в Англии брату 2 тысячи евро на машину, хотя могла отложить эти деньги. Ремонт тоже совсем не обязательно было делать, пенсионерам и так сошло бы. Шикарный ремонт сделали и в той комнате, где лежит старенькая бабушка: купили дорогие шторы, люстру!

Но ведь эта квартира куплена на деньги, вырученные от продажи квартир родителей и бабушки, так что старики в любом случае, несмотря ни на какой ремонт, имеют на неё полное право. Да и неверно так рассуждать: мол, где бы сейчас была Ирина без Даши? Здесь бы, в этой квартире, и была, только без ультрасовременных обоев, а с теми, в цветочек, что перед продажей поклеили прежние хозяева недвижимости.

Вот вам и дисбаланс: Даша много получает и считает, что теперь может поступать как ей заблагорассудится. А Ирина не хочет конфликтов, вот и жалуется мне по-бабьи, делится со мной. Но это совсем не значит, что она унижает дочь, просто говорит о дочерином диктате, дискомфорте в отношениях.

При всём этом Ирина Дашу не осуждает, она очень обеспокоена тем, что у дочки не складывается личная жизнь. Ей, естественно, хочется внуков, Ирина – нормальная заботливая мать, подать ужин и поговорить с дочерью для неё радость, как и для любой матери. Но почему-то в разговоре всегда акцентирует внимание именно на том, что Даша сейчас много зарабатывает…

И вот что я хочу сказать. Приятно, конечно, когда дети заботятся о родителях-пенсионерах, но где та граница, перейти которую непозволительно ни тем ни другим? Я тоже вот кое-что начала за собой замечать.

Прошедший год был первым, когда сын стал мне стабильно помогать, до этого я подрабатывала репетиторством, и денег вроде хватало, а сын дарил только дорогие подарки по случаю. Теперь все мои коммунальные расходы, продуктовые закупки он взял на себя. С одной стороны, это приятно – я почувствовала заботу и защиту. Но вместе с этим и какое-то чувство зависимости, что ли… Теперь и слова поперёк не скажешь, неудобно – кормилец же!

Ведь всю жизнь и я, и Ирина добивались всего сами, без оглядки на родителей и мужей. И как теперь правильно принять помощь от собственных детей?

Нам с Ириной под шестьдесят, мы ещё не совсем созревшие маразматички и не осуждаем молодёжь, проблема скорее в нас самих. Мы вошли в ещё один переходный возраст. Думаете, легко перейти в статус опекаемых? И этот статус правильно принять? Видимо, сразу и правильно не получается.