«Это случилось 8 мая 1966 года. В тот день мы с девчонками допоздна репетировали своё выступление перед ветеранами. Затем, уставшие, решили на минутку заглянуть в клуб, где танцы уже были в разгаре. Случайно поймала на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, глазам своим не поверила: передо мной стоял красавец в военной форме – высокий, подтянутый, с благородным лицом.

Помню, ноги у меня подкосились, я уже ничего не замечала вокруг. А когда молодой человек пригласил меня на танец, совсем дар речи потеряла. Он представился Виктором, сказал, что не так давно демобилизовался и сейчас вместе с матерью гостит в нашем селе у своей тётки. А живут они в Харькове. Говорил, что пробудет в гостях не больше недели, а затем вернётся домой устраиваться на работу.

Когда Виктор предложил проводить меня до дома, я чуть не заплакала от счастья. Вспоминаю завистливые глаза своих подруг: все тяжело вздыхали, глядя нам вслед. Вечер был удивительный: благоухала черёмуха, пели соловьи, вовсю цвели тюльпаны. Тогда мне казалось, что этот чудесный мир создан только для нас двоих. Мы с Виктором устроились на лавочке под раскидистым кустом черёмухи недалеко от моего дома. Нежный, пьянящий аромат окутал нас. Молодой человек плавным, волшебным голосом рассказывал о себе.

Виктор служил в ВДВ. Он с восторгом говорил, какая это романтика – прыгать с парашютом. Постоянно повторял, что по-настоящему влюбился в небо, что только там он ощутил истинную свободу.

На следующий день Виктор пришёл послушать наше выступление. Никогда не забуду его взгляд – нежный, пронзительный. Помню: стою на сцене, а у самой коленки трясутся. Виктор тогда аплодировал громче всех, даже крикнул: «Браво!»

На мне было красивое белоснежное платье. С того дня он стал называть меня Бельчонком. Мне тогда казалось, что до встречи с Виктором я не жила, а просто существовала. Мир для меня стал совершенно другим, каким-то ярким, необычным. Сразу после выступления Виктор подбежал ко мне и громко крикнул:
– Да у тебя талант, любимая!

Мы были неразлучны. Вся деревня только и знала, что щебетать про нас. Просыпаюсь утром, а весь пол цветами усыпан – это любимый чуть свет встал и бросил мне полевые цветочки в окно. Мама меня ругала: мол, экзамены выпускные на носу, а у меня одна любовь на уме. Экзамены, школа, поступление в техникум – всё отошло на задний план, был только он и больше ничего. Казалось, счастью нашему не будет конца, но всё испортил один случай – нелепый, непонятный, ужасный.

Как-то прибегаю я в клуб, радостная, счастливая, ищу своего любимого. Тут ко мне подошла одна знакомая и шепчет на ухо: мол, иди скорей, там твой Витька с Веркой обнимается. Ушам своим не поверила. Залетаю в зал, а там картина маслом: сидит мой Витенька, а у него на коленках Верка, наша местная вертихвостка, обнимает его и что-то на ухо ему нашёптывает. Это позже мне сказали, что она напилась, на коленки к нему прыгнула, а он просто растерялся, но было уже поздно.

Помню, выскочила на улицу, а там Лёха, наш местный рубаха-парень, стоит. Уже навеселе. Я ему нравилась очень. Пойдём, говорит, Надюха, мой день рождения отметим, а то меня сегодня никто не поздравил. Раньше я в его сторону даже не смотрела, а тут словно рассудок у меня помутился, взяла и пошла. Иду как в тумане, а перед глазами Виктор стоит. На кого, думаю, он меня променял! Ведь я же до него нецелованная была, он моя первая любовь!

Пришли с Лёхой на пруд, поставил он на траву бутылку, разложил свою нехитрую закуску. Вот тогда я, на свою беду, и выпила первую в жизни рюмку самогона. Расплакалась, стала Лёхе на жизнь жаловаться. А он взял да на землю меня повалил. Как я ни сопротивлялась, всё бесполезно оказалось – он мужик здоровый. Когда всё случилось, думала, руки на себя наложу. Хотела в озеро броситься. Только Лёха сказал:
– Не дури! Я тебя очень люблю. Выходи за меня замуж. Этому хахалю городскому ты всё равно не нужна.

Домой Лёха меня, пьяную, нёс на руках. Подходим к моей калитке, а там Виктор дожидается.
– Да, – говорит, – девушка, а я был о вас другого мнения, вы неплохой актрисой оказались!

Развернулся и ушёл. Первая мысль была: побежать за ним следом, всё объяснить, да ноги меня тогда не слушались.

Утром проснулась, а на душе кошки скребут, жить не хочется. Зашла мать, чернее тучи.
– Я, – говорит, – уже всё знаю, Лёха утром приходил. Значит, так: про Виктора забудь, пойдёшь замуж за Лёшу. Он парень работящий. На тракторе ездит. Огород нам вспашет. Семья у них зажиточная. Да и в твоём положении выбирать не приходится.

Дальше я уже жила как робот. На автомате сдавала экзамены, даже на выпускной не хотела идти, подружки уговорили. Помню, как сваты приходили, как платье свадебное покупали. Но самое тяжёлое было для меня – на свадьбе всем улыбаться. Только гости ушли, Лёха сразу отключился. Да и зачем нам брачная ночь, она у нас на пруду была! Я тут же побежала в сарай и проплакала там до утра.

На следующий день начались мои нелёгкие сельские будни. Через неделю после свадьбы я уже в своем родном колхозе работала дояркой. Свекровь подарила нам корову. Завели поросят, уток, гусей, кур, одним словом, стали жить не хуже других. Одна беда – Лёха мой выпивал частенько, а в таком состоянии становился буйным. Поколачивал меня, харьковской подстилкой обзывал. Не успокоился он и после рождения детей. Сначала у нас родился сын Павел, а потом дочь Светлана. Правда, сына хотела Виктором назвать, да муж не позволил.

О Викторе я думала постоянно. Всегда ждала весну. Как только расцветёт черёмуха, дождусь, когда мой уснёт, а сама бегу к своей любимой лавочке. Сижу, плачу, соловья слушаю, да любимого своего вспоминаю. Никогда не думала, что нелепая случайность может перевернуть всю жизнь. От знакомых слышала, что он окончил институт, женился, а в 90-х уехал в Чехию. Так уж получилось, что старенькая потрескавшаяся лавочка стала моим спасением, счастьем и отдушиной.

Чем дольше я жила с Алексеем, тем агрессивней он становился. Пил всё больше, а бил всё больнее. Постоянно мы с детьми прятались у матери. Утром придёт, на колени встанет, прощения просит. А мать моя уже тут как тут:
– Помиритесь, ради детей помиритесь!

Неделю-другую он как шёлковый, а потом опять всё по новой. Когда Павлик подрос, стал за меня заступаться. Как-то он увидел, как муж меня бьёт, схватил топор и кричит:
– Ещё раз мамку тронешь – убью!

А Светочка моя в такие минуты всегда под кровать пряталась. На нервной почве даже заикаться начала.

Когда Павлика в армию забрали, жизнь совсем невыносимой стала. Мама к тому времени умерла, прятаться уже не у кого было. Приходилось зимой в сарае ночевать. Обращались к участковому – толку никакого.

А тут выяснилось, что сыночка моего, Павлика, в Афганистан служить направили. Я тогда себя не помнила. Как смогла всё вынести – не знаю. Мой благоверный, как всегда, пьяный на диване валялся, а я пойду в огород картошку полоть, а слёзы на каждый куст капают. Всё думаю, как там мой сыночек, всё ли с ним в порядке.

Почтальон в селе – моя двоюродная сестра. Как-то подходит она ко мне в чёрном платке… От страха я белугой закричала. Я-то не знала, что у неё свёкор умер. О самом страшном подумала.

К тому времени мой муж совсем опустился. Думаю, за пьянкой он даже не осознавал, на какой бойне его сын находится. Один раз он меня очень сильно избил, да так, что я оказалась на больничной койке с сотрясением мозга. Домой решила не возвращаться. Дочь к тому времени уже училась в Курске. В больнице требовалась санитарка. Жить мне разрешили в сестринской комнате. Вышла я ночью воздухом подышать, упала на землю и причитаю:
– Господи, да сделай же что-нибудь – или забери меня отсюда, или ещё как-то спаси меня!

Девчонки-медсёстры подняли меня, привели к себе, вкололи успокоительное.

Утром чувствую, тормошат меня:
– Просыпайся, Петровна, услышал Бог твои молитвы, подох твой мучитель!

Да разве я такого ему желала?! Я всё мечтала, что он одумается. Жалко мне Лёшу стало. Не по-людски умер. На дворе ноябрь стоял, ночью уже морозы были крепкие. А он вышел пьяный во двор, упал и замёрз.

Расплакалась я, поехала в деревню мужа хоронить. Только хорошее о нём вспоминала, плохое сразу всё забылось. Как-то раз мы коров с ним вместе пасли, так он поднялся на пригорок и ромашек мне нарвал – разве такое забудешь?

После похорон осталась я жить в деревне, в своём доме. Дочка стала чаще меня навещать, а то всё из-за отца боялась лишний раз приехать. Через год сын вернулся из армии. Его односельчане не сразу узнали – возмужал, окреп. Сейчас он женат, у него двое детей, живёт в Курске.

А Светочка моя замуж так и не вышла. Заикается она. Правда, сейчас уже не так сильно. Мы её долго лечили. Подругам говорит, что на мать насмотрелась, не хочет себе такого счастья, да и не каждый её возьмёт с таким недугом. Это я во всём виновата. Если бы развелась с мужем вовремя, всё бы у моего ребёнка было в порядке. Поэтому через вашу газету хочу сказать молодым: не терпите издевательств, сразу разводитесь! Без мужика ещё ни одна баба не пропала. Только вместе с ними и пропадают.

Скоро черёмуха расцветёт. Пойду на свою любимую лавочку соловья слушать да моего Витю вспоминать. Вспоминать и ждать. Вдруг прочитает мою историю и откликнется».