Я – мама мужчины, который должен, обязан платить своему ребёнку. Конечно, обстоятельства бывают разные, почему по той или иной причине отец не живёт с семьёй. Я вот хочу рассказать читателям нашу историю и очень жду откликов на моё письмо.

Сына я растила одна, жили мы неплохо, у мальчишки было всё. Когда сын оканчивал одиннадцатый класс, уже знали, в какой институт собирается поступать. Поступил, началась учёба, мы были очень счастливы, и тут началось…

Сын заболел, долго не могли поставить диагноз, четыре месяца бегали от врача к врачу. Наконец диагноз стал известен – онкология. В семнадцать лет! Не буду описывать, через что нам пришлось пройти, но он у меня умничка, мы всё выдержали, потихонечку начали выздоравливать.

В 21 год у него появилась девочка, назовём её Аня. Повстречались они лето, а потом решили жить вместе, у молодых это сейчас модно – гражданский брак. Спят вместе, вот и брак, и таких браков в их жизни бывает столько, что некоторые со счёта сбиваются.

Прожили мои молодые два месяца, жили отдельно от родителей – была у нас такая возможность, через два месяца сын объявил, что его Аня беременна. Я и обрадовалась, и испугалась. Обрадовалась, что после всех ужасов лечения (химиотерапия, облучение) у нас появится малыш, а испугалась по этой же причине: будет ли здоровеньким?

Сын сразу же предложил зарегистрировать отношения, но наша Анна не только отказалась, она вообще решила пожить отдельно. И как сын её не уговаривал, сказала, что приняла решение и от него не отступит. Я пыталась с ней поговорить, но она девочка с таким характером, что даже мама её не всегда понимает. Мама Ани тоже была против её решения – мы, взрослые люди, не могли понять, что у неё в голове, что случилось?

Мне было очень жаль сына, даже слово «жаль» не подходит – сердце просто рвалось на части, ну за что ему такое испытание?

Прошло время, все успокоились, я решила не торопить события и сказала сыну: пусть будет как будет, всё устаканится, время всё расставит на свои места, а сейчас нужно успокоиться, не тревожить Аню и дать ей возможность нормально доносить нашего мальчика. Мы уже знали, что будет мальчик, и все его ждали.

И вот в октябре появился долгожданный малыш, наш Егорка. Крупненький – 4 килограмма – и здоровенький! Мы бегали в роддом, сын ждал с нетерпением выписки. Аня не сказала, когда её выпишут, а сообщила сыну по телефону, что она с малышом уже дома.

На следующий день мы поехали к ним, очень хотелось познакомиться с нашим сокровищем. Цветы, большой заяц для нашего заиньки и конверт с деньгами на кроватку, коляску и пеленальный столик были вручены сразу же.

Состоялся разговор, и Аня сказала, что хочет записать малыша на свою фамилию. Сын опять пришёл в отчаяние.
– Это мой ребёнок! – кричал он.

Наконец королевна снизошла до нас и вынесла своё постановление: дать Егорке фамилию и отчество отца. Они вместе ходили в загс регистрировать ребёнка.

Так малыш стал продолжением нашего рода, радостью папе, маме и нам, бабушкам.

Егорка рос, развивался, а мы с сыном ходили к нему в гости. В радость было покупать ему вещи, я как бабушка окунулась в приятные обязанности – выбирала ползунки, кофточки. Потом пошли костюмчики, ботиночки, машинки, паровозики, я уже не говорю о соках, фруктах и, конечно, деньгах. Нужен мальчишке комбинезон – пожалуйста, нужен велосипед – да без проблем!

Когда внуку исполнилось два года, Аня попросила меня посидеть с ним, так как у неё началась преддипломная практика, а это около трёх месяцев. Я женщина ещё молодая, 46 лет – конечно, работала, но график был такой, что в свои выходные я забирала мальчишку к себе, да и сын мог чаще видеть Егора, заниматься с ним и гулять.

Так вот, именно в это время в дверь позвонили и вручили заказное письмо на имя сына. Это было заявление Ани на алименты. В документе говорилось, что отец с самого рождения ребёнка материальную помощь не оказывал.

Когда сын спросил её о деньгах, которые мы постоянно давали, не говоря о подарках, Аня ответила, что это всё не в счёт!

А ведь мы помогали ей очень хорошо. Сын ещё находился на группе инвалидности по своему заболеванию, и конечно, большая часть денег была моя. Но ведь это наша семья, и даже не стоял вопрос – о чём думали молодые, когда заводили ребёнка? Это было наше счастье и наша радость. Но Аня посчитала, что материальная поддержка, которую мы оказываем, недостаточна, и решила получать алименты – их будут начислять из пенсии сына по инвалидности.

А вот теперь объясните мне. Да, Аня – мать, матери всегда правы, когда защищают своих детей, но чего не хватало этой девочке, чего она добивалась, когда подавала заявление в суд на алименты?

Я даже не знаю, что делать. Не знаю, что посоветовать сыну, я впервые в своей жизни растерялась. В своих мыслях часто назад возвращаюсь, в то время, когда только-только зародился Егорка. Ведь Анна сама изначально разрушила семью, отказалась от отца своего мальчика, хотела дать Егорке свою фамилию, хотя отец ведь не отказался от ребёнка, настоял, записал сына на себя, ведь он не от чужого дяди рождён!

И получается, всё это значит, что теперь нужно добивать моего сына? Дескать, ах, раз ты так хотел, то и получай? Денег недостаточно, подарков мало, а то, что у тебя инвалидность, так это твои проблемы, мы и отсюда оторвём кусочек!

Вот я и думаю-гадаю: это необдуманные поступки взрослой женщины, или она сильно не дружит с головой? А может быть, что-то ещё? Кто ответит?