Эта истории произошла 27 декабря 2012 года в вагоне поезда Кисловодск – Санкт-Петербург. Я ездила с больным ребёнком, внуком, на Ставрополье, в санаторий, на лечение с 6 декабря по 26 декабря. Билеты у нас были куплены туда и обратно. Путёвка закончилась, сели в поезд и отправились в обратный путь.

Проехали несколько остановок, и в Пятигорске сели пассажиры, у которых оказались билеты на наши места. Позвали проводницу, и выяснилось, что наши билеты оформлены на 27 ноября, а не на 27 декабря. Что тут началось, не передать словами! Такого унижения я, пожилой человек, нигде и никогда не испытывала. Мне 73 года, всегда трудилась не покладая рук, стаж больше 50 лет, много благодарностей. И вот впервые в жизни поехала в санаторий, и такое происшествие. Уже сколько времени прошло, а до сих пор не могу спокойно вспоминать об этом.

Пришли старшая по поезду и ещё какой-то мужчина, и все трое, с проводницей, начали снимать нас с поезда. Но как я могла выйти с ребёнком на незнакомой станции зимой, почти ночью, в мороз, в преддверии Нового года? Да и денег у нас почти не осталось, ведь мы не рассчитывали ещё раз покупать билеты. Но эти люди не думали о нас, их совершенно не волновало, что с нами будет. Они боялись только проверки – старшая говорила, что и проводницу, и её из-за нас могут уволить с работы.

Я всё-таки до сих пор сомневаюсь: неужели проверяющие такие жестокие и непонятливые люди? Что, не поверили бы пожилому человеку, ведь я не разбойник и не убийца, при мне все документы: и билеты, и санаторная путёвка. Неужели такое случается столь часто, что работники железной дороги уже никому не доверяют? Ведь на наших местах в ноябре никто не ехал, а деньги заплачены. Ситуации бывают разные, и я с себя вины не снимаю:– моя ошибка, что не проверила тщательно билеты, посмотрела только на число – 27-е, а на месяц не обратила внимания; я же не знала, что такое может произойти.

И всё-таки неужели нельзя было бы как-то по-другому решить вопрос, а не снимать пожилую женщину и ребёнка с поезда?

Я находилась в страшной панике, слёзы у нас с внуком лились ручьём, после успешного лечения ребёнок получил ужасный стресс. А нам только говорили, чтобы мы вышли из вагона.

Не знаю, что бы с нами произошло, если бы за нас не заступились пассажиры. Считаю, очень повезло, что с нами в вагоне ехали люди, которые категорически не позволили нас высадить; они нас успокаивали, отпаивали лекарством. Хочу через вашу газету выразить огромную благодарность за их доброту, сердечность и отзывчивость к пожилому человеку и ребёнку. Дай бог им всем счастья и благополучия! В церкви я поставила свечи за здоровье пассажиров нашего вагона и хочу, чтобы они прочитали это письмо и знали: я о них всегда помню и не забуду до самой смерти.

Они попросили проводницу купить нам билеты, я дала ей 3 тысячи рублей. Проводница вернулась и сказала, что плацкартных билетов нет, есть только купейные, но они не льготные. Я отдала всё, что у меня осталось, – 1500 рублей, но этого было мало, и пассажиры начали собирать деньги нам на билеты. Я попросила нашу проводницу, чтобы взяла один билет на двоих, иначе дорого. Она купила, но проводница другого вагона не согласилась везти нас по одному билету. И тогда пассажиры стали собирать деньги ещё и на второй билет. В итоге наша проводница купила нам ещё один билет. Правда, в купейных вагонах были только верхние полки, но что делать.

Слава богу, доехали. Пассажиры проводили нас до нужного вагона, помогли нам донести вещи. Мы также благодарны нашей проводнице, ведь ей пришлось побегать за билетами. И, наверное, ей досталось от старшей за то, что невнимательно проверила билеты и посадила нас на поезд. Дай господи ей здоровья, счастья, и пусть она остаётся такой же доброй и отзывчивой.

Вечером, когда нам купили билеты, старшая по поезду сказала, что завтра придёт и скажет, куда мы можем обратиться по поводу этого происшествия. Но пришла только к вечеру, объяснив, что днём не было времени, и сказала только, чтобы я обратилась к начальнику вокзала.

Когда приехали в Петербург, я пошла к начальнику вокзала, тот послал меня к старшей кассирше. Я, конечно, ещё была не в себе от пережитого и, видимо, описала не всё, как было, когда покупала билеты в Кисловодск и обратно. Выслушав мой рассказ, кассирша сказала, что это именно я виновата в том, что не проверила билеты.

Теперь, конечно, уже поздно что-либо предпринимать, прошло слишком много времени, но сейчас вспоминаю, как покупала билеты, и не вижу за собой большой вины. Просто кассир невнимательно меня слушала, да ещё её отвлёк пассажир, покупавший билет на пригородный поезд, вот она и пробила неверную дату – не на декабрь, а на ноябрь. Почему же в совершённой ошибке обвиняют только меня?

Мне, пожилому человеку, пришлось дважды платить за дорогу, разве не обидно? Так пусть помогавшие нам пассажиры знают, что деньги мне не вернули и даже не извинились, наоборот, извиняться пришлось мне за то, что доставила неприятности работникам железной дороги, поскольку написала жалобу в прокуратуру. А кто извинится передо мной за наши с внуком переживания, за потерянные деньги, за слёзы, которые мы пролили в поезде?

Я просто хочу, чтобы эти чёрствые люди, если прочитают моё письмо, хотя бы на минуту задумались, всё ли они правильно сделали. По-человечески ли поступили? Ведь они тоже могут оказаться в похожей ситуации.

Хочу, чтобы люди помнили, что всё в этом мире возвращается: зло вернётся злом, а добро – добром.

Из письма З.Ф. Подопрёновой,
г. Удомля, Тверская область

Опубликовано в №23, июнь 2013 года