Вот она, Романовна |
29.07.2013 00:00 |
Лагерь «Берёзка», вашу мать!.. ![]() Мальчишки из первого отряда во время купания в бассейне стали баловаться и скинули в воду своих вожатых. За них решила заступиться воспитатель, но вскоре в воду полетела и она. В детей, видимо, вселился бес. Они сбросили в воду воспитателя второго отряда и побежали за воспитателем третьего. Та, сумев оторваться от погони, ворвалась в корпус четвёртого отряда и спряталась под кроватью. С криком «Где она?» первоотрядники ворвались в корпус. Начались поиски. Дети из четвёртого отряда сначала держались крепко, но потом кто-то из старших крикнул: «А какая разница, давайте скинем в воду эту воспитательницу!» – и показал на воспитательницу четвёртого отряда. Тогда дети всё же выдали место, где лежит другой руководитель. – Молодцы, дети! – старшие ребятки забрали обеих женщин и скинули их в воду. Воспитательница пятого отряда сумела их уговорить: – Вы же большие мальчики, вы же знаете, что иногда женщинам нельзя купаться! Прониклись, пожалели. Я в этот момент мирно лежала в своей комнате и читала. В коридоре раздался страшный топот, в комнату залетели дети из первого отряда. – Ну, и где Романовна? Ничего не подозревая, я подняла голову с подушки и сказала: – Вот она я. Что случилось? Тут дети, видать, поняли, что добровольно в воду не пойду, а нести сто с лишним килограммов живого веса – врагу не пожелаешь. – Да нет, ничего не случилось. Они ушли. Я продолжила чтение. Только через несколько минут, когда ко мне вошли мокрые воспитательницы, всё разъяснилось. На собрании отряда дети извинились перед воспитателями, те их пожалели и простили, инцидент был исчерпан. Я сказала: – При первом нарушении дисциплины заставлю нести меня на руках в бассейн, и попробуйте только уронить! Я, когда падаю, ругаюсь. А первый отряд потом долго пугали словами: – Вот она, Романовна! Сто килограммов наказания. В лагерь мы возим детей на электричке. Не знаю, что мне стукнуло в голову, почему-то я перепутала остановки и начала выгрузку всего лагеря на две станции раньше. Остановил нас крик машиниста по рации: – Лагерь «Берёзка», вашу мать, вы выходите через две станции! Загружайтесь назад! Как мы быстро загружались! Это напоминало эвакуацию. Позже в вагоне мне никто не сказал ни слова, все убивали взглядами: и дети, и вожатые, и воспитатели. Понимая, что в этот момент я враг народа, сказала во враждебную тишину: – Ну, вот был бы это кто-то другой, я бы его на кусочки порвала! А себя порвать не могу, рука не поднимается. А в лагерь с вами ехать я теперь боюсь, наверное, не доживу до завтрашнего подъёма. Вагон взорвался хохотом, и меня простили. В первом отряде был мальчик, который достал воспитателей, вожатых и детей. Весь первый отряд настаивал на его отчислении из лагеря. Я в то время работала старшим воспитателем и сказала ему: – Раз так сложилось, у тебя два пути: либо мы тебя отчисляем, либо ты переводишься в «нулевой отряд», а я буду твоим воспитателем. Он выбрал второй вариант. Три дня мы с ним смешили весь лагерь. Шли на линейку с речёвкой, я спрашивала, он отвечал: – Это кто шагает в ряд? – Нулевой идёт отряд! В столовой он накрывал на себя и на меня. У нас был «сиротский столик» на две персоны. Я ему объяснила: – Накрывают в лагере дежурные. Я дежурить не могу, я воспитатель, поэтому дежурить будешь ты. Один. Весь сезон. У нас с ним был свой кусочек территории, где мы наводили порядок. Я ему сказала: – Ты убираешь, а я проверяю. Я воспитатель, мне убирать не полагается. Правда, спал он с детьми из первого отряда. Но «усыпляла» его я – просто сидела на кровати, пока не уснёт. Парень сломался на третий день, когда я ему сказала: – Будем готовиться к смотру патриотической песни. Петь будешь ты – я воспитатель, мне петь нельзя. Попробовав петь в гордом одиночестве, он серьёзно сказал: – Я всё понял, пустите меня к детям. На открытие спортивного праздника девочки предложили мальчишкам исполнить танец – красивый, похожий на вальс. В отряде как раз было 24 человека, 12 девочек и 12 мальчиков. Девочки нашли фонограмму, придумали рисунок танца, а эти поганцы наотрез отказались танцевать! Делали вид, что у них не получается, специально наступали девочкам на ноги, пропускали репетиции, в общем, саботаж налицо. Девчонки обиделись, назревал конфликт. Тогда я сказала им: – Не хотят – не надо! Танцуйте одни. А их я заставлю шить для вас юбки. Мальчики сначала решили, что я шучу, когда озвучила им задание. Для этого дела мы приспособили шторы. Мы с девочками решили, что юбки будут на проволочном каркасе. Разумеется, все девочки разного роста, а юбки должны подходить по размеру. Проволоку парни должны были найти сами где-нибудь на территории лагеря. Поначалу парни ворчали, а потом неожиданно вошли в азарт: с таким рвением искали «хорошую проволоку», собрали все иголки в лагере, ведь шили они вручную. Время от времени мальчики прерывали наши репетиции, подзывали каждый «свою» девочку, проводили примерку, что-то ушивали, где-то искали зелёные нитки под цвет штор. На открытии девочки произвели фурор! А потом я пригласила на сцену «модельеров». Самое смешное, они с удовольствием демонстрировали свои изделия, просто доморощенные Юдашкины и Зайцевы. Тот концерт они вспоминают до сих пор, да и сдружились очень на почве совместного творчества. Я уже упоминала в своих рассказах о лагере, что меня часто просят рассказать «страшные истории из жизни». То есть дети просят рассказать то, что я сама видела или слышала от очевидцев. Но однажды просьба прозвучала так: – Расскажите историю из вашей страшной жизни! Хохотала до упаду. Да, дети, жизнь у меня, конечно, очень страшная. Не дай бог никому такую! Из письма Дариги, г. Улан-Удэ Опубликовано в №30, июль 2013 года |