До свадьбы мы с мужем встречались четыре года. Сразу оговорюсь, что у нас с ним мезальянс – я из простой семьи милиционера и медсестры. Отец часто выпивал. А родители мужа – инженеры, дослужившиеся до управленцев. У них четырёхкомнатная квартира, которую они не в состоянии сами содержать в чистоте – обоим за шестьдесят.

В какой-то момент у меня обострился жилищный вопрос, и будущие свёкры предложили переехать к ним. Я тогда сказала мужу, что это только до момента окончания мной института и устройства на новую работу.

Институт я окончила, после чего мы с мужем съездили на море (треть денег дала его мама). Работу я найти не могла, без опыта никуда не брали. На Новый год муж сделал мне предложение, летом поженились, а осенью я забеременела. Его родители как женитьбу, так и весть о скором появлении внучки приняли без радости, у матери лицо стало просто серое. Можно, конечно, понять и её, ведь работы у меня тогда всё ещё не было. Я в её глазах – хабалка, родившая ребёнка, лишь бы не работать.

Поначалу-то у меня с будущей свекровью отношения были нормальные. Она часто делилась со мной переживаниями по поводу своего мужа и трудного старшего сына. Я ей помогала как могла, убирала, готовила. Жалела её – она мне напоминала папину маму, бабушку, которую я очень любила. Но после того как любимый позвал меня замуж, свекровь стала невыносима. Придиралась беспочвенно, перестала видеть мои усилия. Подруги говорили: ревнует, а я недоумевала, как такое может быть, не верила. Зря.

Жить в таком напряжении было тяжело, мы хотели съехать до рождения ребёнка, но потом свекровь заболела. Сломала ногу, тяжёлый перелом, плюс внезапно обнаружили онкологию. Ей нужна была помощь, и свалилось это в основном на меня. Муж пребывал в депрессии, все силы и время занимали работа и подработки, а для меня жизнь с младенцем и онкобольной превратилась в ад. Да ещё полтора месяца малышка дико кричала днём и ночью из-за кишечной инфекции. Муж первое время старался помогать, но постепенно сдулся. Свёкор же только спал и ел дома, а стирка, уборка, готовка и ребёнок были полностью на мне.

Когда валилась от усталости и недосыпа, у меня случались истерики: четырёх взрослых людей и младенца мне не потянуть. Но как об стену горох. Муж старался находить время, но свёкры загружали его миллионом срочных поручений, которые всегда были важнее, чем потребности ребёнка, а уж о моих и говорить не стоит.

Для меня физически не так сложно было каждый день разгребать, стирать и развешивать бельё, ежедневно готовить разные блюда пятилитровыми кастрюлями, убивая на это полдня. Убирать за всеми, мыть полы и посуду, в выходные ездить с мужем за продуктами, которые за раз не удавалось принести из машины, всю ночь прыгать вокруг ребёнка, а в семь утра снова заступать «на вахту».

Тяжело было другое: видеть, как дочка растёт не на моих глазах, ибо я успевала обеспечить ей только еду, сон и минимальный уход. Морально выматывает, когда приходишь, она видит тебя и кричит, а у тебя на плите что-то горит или надо что-то сделать, пока не пришло время её укладывать, кормить, мыть или гулять с ней. Не факт, что у меня будет возможность родить ещё, чтобы увидеть, как мой малыш сядет, поползёт, перевернётся. Я отбирала мать у ребёнка, за что сейчас себя корю. Свекровь, видя всё это каждый день, пальцем не пошевелила: у неё же болезнь, а ребёнок обойдётся.

Через девять месяцев после рождения дочки произошло то, что давно должно было произойти: мы поругались со свёкром. Надо сказать, он человек с тяжёлым характером, здоровался со мной только в хорошем настроении, а в плохом – либо цедил сквозь зубы, либо игнорировал. И тут пришёл домой, громко хлопнув дверью. Спавшая дочка аж подпрыгнула в кроватке. На вопрос мужа, зачем разбудил ребёнка, свёкор ответил: это твоя жена разбудила.

На следующий день я наклеила на дверь лист бумаги с надписью «Ребёнок спит!». И он снова громыхнул дверью. Я бы, может, и не завелась, но с дневным сном у дочки с рождения проблемы. Полтора часа укачивания с моим сколиозом – занятие изнуряющее. Нет, я не кричала, я пришла с дочкой на руках и спокойно спросила, почему он проигнорировал записку – мало ли, может, не заметил. В ответ получила:
– А что такого? Как ты со мной разговариваешь, соплячка? Да пошла ты!

Я ответила, что батрачила на них полтора года, а в ответ ни капли уважения.

Свёкор жестоко оскорбился на слово «батрачила», отношения стали невыносимыми, и нам пришлось съехать.

Уже четыре месяца живём отдельно, всё устраивает, только свёкры поливают меня грязью каждый раз, когда муж к ним приходит. Уже зареклась спрашивать, что нового они про меня говорят, чтобы не портить нервы. Единственное, чего хочу, – чтобы они успокоились. Тяжело каждый раз видеть мрачное лицо мужа после посещения родителей. Жаль его – замкнётся, а там, глядишь, и с алкоголем подружится, не дай боже.

На неделе муж был у родителей, о чём они говорили, не знаю, но после этого он нервничал, говорил, что его не устраивает, как мы живём, что мать плачет и скучает по нему и внучке. К слову сказать, общаться дочери с бабушкой я не запрещаю, но если бы она хотела видеть ребёнка, то могла бы хоть раз позвонить мне – пригласить в гости. К нам мы их звали, они отказались.

В итоге муж сказал, что придётся возвращаться к свёкрам – они старые, им надо помогать. Ещё заявил, что надо было мне терпеть и не высказывать им ничего. И вообще я обязана их уважать, так как они старше, а они меня – постольку поскольку (от этой фразы я вообще выпала в осадок).

Понимаю, что общаться нам придётся в любом случае и бабушку с дедушкой дочке нужно знать, она-то тут при чём. Но как подумаю, что они меня в душе проклинают… Ну никак не могу этот барьер преодолеть. Я-то их прощу, а вот захотят ли они простить меня? Им нужен их сын, и желательно без меня. А мне из-за них семью терять совсем не хочется.