Выбирали долго, спорили, сомневались. Наконец у нас появилось маленькое серо-голубое существо с ярко-зелёными глазами и пушистым, торчащим вверх хвостом. Котёнок с открытки! Первым его встретил и яростно облаял Чарлик – японский хин, наш всеобщий любимец. Он сунулся было на диван в надежде познакомиться с новым квартирантом, но бедный котёнок так перепугался, увидев зубастую пасть перед носом, что сразу вжался в щель между спинкой и матрасом. Его бил озноб. Казалось, ещё чуть-чуть, и он умрёт от разрыва сердца. Обиженный и недоумевающий Чарлик поспешил ретироваться.

Поначалу до котёнка никому не было дела. Переезд, ремонт, хлопоты, ему даже имя забыли придумать. И он рос без надзора, имени и ласки. А котёнку как будто только это и надо было. Он быстро освоился на новой территории. Правда, Чарлика так и не признал: брезгливо морщился после его ухаживаний, а потом долго умывался. В еде был непритязателен, ел всё, даже сырую картофельную шелуху. Спал, как человек, на спине. Знал своё место и ходил в туалет на улицу. Сокровище, а не кот!

После всех перипетий мы наконец-то обратили на него внимание. К тому времени он немного подрос, округлился, приобрёл вальяжный и респектабельный вид. Провалявшись целый день на диване, мог часами смотреть телевизор. И сдвинуть его с места было невозможно.
– Подумаешь, барин какой! – обиделась я, когда он невежливо отклонил мою попытку поиграть. И тут же спохватилась: точно, Барин!

Так наш котёнок обрёл имя, которое впоследствии оправдал на все сто процентов. Причём «кис-кис» игнорировал полностью, как будто не к нему обращаются.

Наташку, мою сестру-педагогиню, Барин полюбил, можно сказать, с первого взгляда. Спал только с ней, лечил, делал массаж, проверял тетради. Когда был маленьким, хватал ручку лапами, грыз обложки, отчего детские тетрадки все до единой носили следы кошачьих зубов и когтей. А когда превратился во взрослого кота, просто лежал на столе под лампой и сквозь сон следил, словно госнадзор: не пропустила ли чего? Всем пятёрки поставила?

Придёт с улицы и первым делом к ней. Потопчется мягкими лапами по дивану: ложись, мол, чего смотришь? Распластается, глаза от удовольствия закроет и ну баюкать! При этом слюноотделение, как у собаки Павлова. Очевидно, сестра отчасти напоминала ему мамку в непродолжительном младенчестве.

Гостей Барин на дух не переносил. Только они на порог – он долой со двора. Подойдёт к двери, демонстративно сядет к нам спиной: дескать, мало вам меня одного? Ну и пожалуйста, я не навязываюсь. Соблазнять вкусностями – бесполезно. Даже не понюхает! Придёт, когда уберутся восвояси.

Хозяином в доме, бесспорно, был Барин. Чарлик полностью сдал свои полномочия и безоговорочно признал его лидерство. Скучал, когда тот уходил «на охоту». Запрыгнет, бывало, на кухонный диван, смотрит в окно и тихонечко так поскуливает. Радости нет предела, когда их величество соизволит вернуться. Носится пёс вокруг кота как угорелый, визжит. А тот даже не удостоит его взглядом. Даже хвост понюхать не даст. Брезгливо поморщится – и к кормушке. Чарлик терпеливо ждёт: может, после трапезы подобреет?

Наблюдаю такую картину. Лежит Барин перед телевизором, глаза зажмурил, вроде спит. Значит, всем ша, не мешать этому Обломову бока себе отлёживать. Чарлик в нетерпении устроился в отдалении. Ждёт. А Барин как бы невзначай призывно хвостом помахивает. Чарлик сигнал принял – и в атаку. Но кот тут же напыжился, подскочил и ударил его лапой по морде. Визг, крик! А кот опять лежит смирненько, хоть бы что: «Я тут ни при чём! Он сам пришёл».

Говорят, что кошка привязана к дому, а собака – к хозяину. Эта истина не про нашего Барина.

На лето мы уезжаем в деревню. Забрать Барина с собой не представлялось возможным: там и так два кота на поселении, а ещё собака, куры – в общем, хозяйство. Долго думали, как решить проблему, и придумали. Пусть живёт как и прежде. Соседи обещали два раза в день кормить кота и впускать на ночь в дом, а утром выпускать.

Через день звоним, беспокоимся: как там наш Илья Ильич себя чувствует? Соседи в панике. Не ест, не пьёт, сидит с утра до ночи у порога и в пустой дом не заходит. При этом воем воет беспрестанно, никому спать не даёт. «Ну, – думаем, – поскучает немного и привыкнет. Через день-другой всё будет в порядке».

Через неделю звоним – та же картина. Хоть бросай всё и езжай выручать кота.

Через несколько дней, терзаясь дурными предчувствиями, я поехала в город. То, что я увидела, было кем угодно, только не нашим роскошным, ухоженным Барином. Осунулся, похудел, шерсть повисла клоками, но самым главным было не это. Его глаза! Будто вся мировая скорбь обрушилась на него одного. Столько в них было тоски, боли, недоумения. Казалось, даже Чарлика он сейчас от радости облизал бы с ног до головы.

Увидев меня, кот не поверил своим глазам и бросился навстречу, жалобно воя. Целый вечер он «рассказывал» мне о своих горестях, упрекал, жаловался, при этом не отходил ни на минуту. Тёрся о мои ноги, заглядывал в глаза, словно спрашивал: «Ты больше не уедешь? Не оставишь меня одного?» Караулил, пока я была в душе. Сидел рядом и заглядывал за штору, проверяя, не испарилась ли я невзначай. Если подходила к двери, кидался наперерез, преграждая дорогу. Спал рядом, обняв по-хозяйски лапой. Вдруг куда ночью денусь.

Барин ещё долго приходил в себя. И всякий раз, когда, уже вернувшись из деревни, мы собирались куда-нибудь уходить, подбегал и заглядывал в глаза. Приходилось долго уговаривать, объяснять, что ненадолго, скоро вернёмся, жди. Ненавидел сумки, сразу начинал нервничать и беспокоиться.

А ранней весной у нашего Барина случился роман с соседской полуперсидской кошкой Сонькой.
– Вы видели, что они вытворяют? Такого просто не бывает! – недоумевали соседи.

Конечно, видели! Не таясь и не скрываясь, влюблённые целыми днями миловались на подоконнике. Барин нежно обнимал её передними лапами и тёрся усами о Сонькину мордаху, издавая при этом умопомрачительные рулады. А если она долго не выходила, терпеливо ждал на морозе, распевая серенады. Делился с ней добычей и, пока любимая не поест, не притрагивался к лакомству.

Как-то вечером, вернувшись домой, я застала на кухне влюблённую парочку. На мой немой вопрос Наташка сконфуженно улыбнулась:
– Он пригласил даму на ужин. Не могла же я уронить его авторитет в присутствии гостьи. Ведь в книжке по уходу за кошками сказано: ваш дом – это дом и вашего питомца.

Но окончилась эта история печально. Местные коты вмиг учуяли новоиспечённую невесту и ну обивать пороги. Барин, как заправский джентльмен, ни на минуту не оставил боевого поста. Сражался как лев за честь своей избранницы. Даже попить не приходил – боялся, что какой-нибудь отчаянный кавалер украдёт сердце возлюбленной. О его подвигах мы узнавали от соседей. Не раз ходили искать и звали его домой, приносили еду. Но даже для кошек любовь бывает дороже любимого хозяина и жизни. Барин ни разу не соблазнился угощением. Смотреть на него без слёз было невозможно: похудел, осунулся, только одни глаза и остались. Шрамов не счесть, как у боевого офицера.

Так продолжалось две недели, по истечении которых Барин пропал. Больше мы его не видели. Хотя до сих пор надеемся, что когда-нибудь услышим его требовательное «мур-мур-р-р».

Спустя какое-то время в нашей жизни появился его сын – Бакс. Но это уже другая история.