Славка появился у нас в сопровождении почётного караула. Бабушка, дедушка, мама приплясывали вокруг орущего мальчишки, который выгибался на руках деда. Славка зажмуривал глаза, закрывал руками уши и громко кричал.

Раздевалка у нас очень узкая. Воспитательница наблюдала ритуальную пляску минуты две. Потом попросила на выход бабушку и дедушку. Мальчик сразу стёк на пол и попытался заползти под лавку.

– Ты даже не представляешь, сколько там игрушек, – спокойным голосом сказала воспитательница в никуда.

На удивление, ребёнок её услышал. Плакать перестал и осторожно прошёл в группу. Минут через пять он забыл, почему так громко возмущался.
– Занятия у нас ежедневные, – объясняла я матери. – Но для закрепления материала два раза в неделю выдаются рекомендации для занятий дома. Задания простые: на развитие мелкой моторики, памяти, внимания, короткие стихи, потешки.
– Он ни за что не будет учить стихи, – сделав огромные глаза, прошептала мать. – И заниматься вообще. Он не хочет.
– А мы сделаем так, чтобы захотел, – пожала я плечами. – Вместе с вами. Это только сначала тяжело. Главное, не вестись на провокации и добиваться своего.

Господи, что он вытворял! Если Славке что-нибудь не нравилось (а не нравилось ему практически всё), ребёнок сначала складывался пополам, словно у него в районе поясницы резко сломался позвоночник, потом падал там, где стоял. И начинался крик, от которого дрожали окна. Он зажмуривал глаза, закрывал уши, не шёл на контакт. Мог упасть лицом на ковёр и елозить по ворсу, пуская сопли и слюни.
Были моменты, когда я думала, что всё, сдаюсь, потому что просто не могу нащупать, где же у него та самая кнопка. Дважды писала бумаги на вывод ребёнка из детского сада. Но до начальства они так и не дошли.

Периодически мальчик выпадал из реальности, мог лежать ничком и не отзываться на имя. А ещё он то и дело входил в роль: то он жучок, то паучок – лишь бы спрятаться.

Вскоре опытным путём мы выяснили, что ребёнок просто уставал. Он уставал от обилия информации и мог усваивать её строго дозированно, малыми порциями.

С трудом переносил громкие звуки, не выносил резких запахов, шума за окном, яркого света, большого скопления людей. Просто он не знал, как об этом сказать, думал, что иначе как аффективными вспышками, криком мир не оповестить.

А ещё Славке было очень тяжело из-за того, что у бабушки с дедушкой и мамы оказались разные взгляды на воспитание ребёнка. То, что запрещала мама, – бабушка культивировала, да ещё и с оговоркой: мол, нынешние матери совсем не умеют воспитывать детей.

Выходные Славка проводил у бабушки с дедушкой, которые позволяли ему абсолютно всё, лишь бы мальчик не плакал, не кричал. Его одевали и раздевали, в шесть лет кормили с ложечки. А в понедельник в детском саду ребёнок выдавал такой концерт по заявкам – закачаешься! Только что по потолку не бегал.

К среде Славка успокаивался, с удовольствием принимал участие в играх, радостно шёл на занятия. К пятнице крики, выплески, истерики сходили на нет. А в понедельник всё начиналось сначала.

Бабушка с дедушкой воспринимали педагогов группы как личных врагов. В их понимании убийственно и неприемлемо употреблять такие слова как «занятие», «порядок», «нужно», «норма». Это же ребёнок! Он должен быть беспечным и делать всё, что захочет. Вот вырастет, и тогда…

Мы были в отчаянии.

Но нас услышала мама Славки. Вместе с ней мы обсуждали практически каждый шаг, отдали ей на руки индивидуальный план работы с ребёнком, почти ежедневно консультировали. Она максимально сократила визиты к родственникам и развернула битву за воспитание сына.
Что мы только не придумывали, на какие ухищрения не шли, чтобы Славка делал то, что нужно нам.

Понедельник. Все ушли на музыкальное занятие. Славка устроил забастовку и демонстративно упал на пол. Он уже устал кричать, поэтому тихо подвывал, не забывая изредка поглядывать в мою сторону, – больше в группе никого не было.

Я присела рядом.
– Славка, – тихо позвала мальчика.

Он открыл один глаз, засопел шумно, старательно.
– Кто ты сегодня? Червячок, паучок? – я погладила мальчика по голове.
– Гусеница, – ответил Славка.
– Ничего не понимаю, – продолжила я. – Искала Славку. Ты его не видел? Там альбом с заданиями лежит, в кабинете.
– Я – гусеница, – снова ответил Славка.
– Раз ты гусеница, ползи в кабинет. Будем заниматься. Других вариантов нет.

Славка посмотрел на меня с удивлением. Зрителей нет, все ушли, истерить не перед кем. И он пополз. Как гусеница. Полз долго и старательно, размазывая сопли по полу, ожидая, что я начну его поднимать, уговаривать.

Дополз до кабинета, завалился на ковёр. Устал.
– Чик-чик, – делаю вид, что поворачиваю ключ, – в кабинете любая гусеница превращается в мальчишку.

Открываю букварь, кладу на стол, пододвигаю стульчик.
– Читай, – спокойным голосом говорю Славке.
– А если хорошо прочитаю, дадишь новую букву? – спрашивает он, поднимается с пола, усаживается на стульчик.
– Не дадишь, а дадите, – поправляю мальчишку. – Читай, а там посмотрим.

Всё, к гусенице больше не возвращались. Славка дочитал страницу, обозначили с ним новую букву. Взял тряпку, спокойно вытер сопли, оставленные на полу: «Гусеница чья была? Твоя? Тебе и убирать».

Отвела в музыкальный зал. Уже не протестовал, внимание переключилось, к ребяткам поскакал впереди меня.

Среда. На занятии по развитию речи вызвался рассказывать о серии картин, вышел к наборному полотну. А все на него смотрят, страшно. Зажмуривает глаза, начинает складываться пополам. Но видно, что рассказать очень хочет, потому что может. Поэтому складывается медленно, зависая в воздухе.
– Дети, – говорит воспитатель, – сейчас я покажу вам чудо. У меня есть волшебные очки, – она встаёт с места, достаёт из шкафа коробку с оправами. – Сейчас Слава примерит волшебные очки, и глазки у него сами откроются. Так, какие же мне очки выбрать? Славка, ну-ка посмотри, эти подойдут? Или лучше эти?

Славка открывает глаза, начинает выбирать себе «волшебные очки». Напяливает оправу без стёкол, смотрит в зеркало, которое протянула ему воспитательница, согласно кивает головой – мол, взял то, что нужно. Очки не по размеру, сваливаются на пол. Все смеются, Славка тоже.

Очки подобрали, убрали в коробку, Славка выдаёт рассказ о картинах, бодро садится на своё место. Оказывается, это не так уж и страшно.

Договорились с детским психиатром, предложили матери Славы проконсультироваться у специалиста. В этом конкретном случае все возможности следует использовать. Мать согласилась. Я написала подробную характеристику для психиатра: что становится внешним раздражителем для ребёнка, как и на что появляются реакции.

Мама Славки внимательно прочла, закусила губу, сказала: «Всё так и есть!» – и расписалась в характеристике.

На следующий день в кабинет ворвался дедушка мальчика. Он размахивал характеристикой и гневно кричал:
– Кто?! Кто это написал? С такой характеристикой нашего мальчика даже в тюрьму не возьмут.

Почему-то мы ответили: в случае чего, мальчика возьмут даже с такой характеристикой. Дедушка обмяк, выдохнул и едва не заплакал.

Дальше разговор шёл в спокойном русле. Расставались мы практически друзьями.

Я не стану перечислять методы и приёмы, которые были разработаны только для этого конкретного ребёнка. К выпуску из детского сада Славка освоил всю программу на высоком уровне. Но не это главное. Он научился контролировать эмоции. Научился уступать, просить, соглашаться с оппонентом или доказывать свою точку зрения словами.

Если уставал, мог спокойно сесть в кресло, взять книжку и почитать. Он больше не зажмуривал глаза, не закрывал уши и не валился на пол. Подходил ко мне или воспитателю группы, прижимался, обнимая. Его гладили по голове, говорили, какой он молодец, он самый лучший. Глаза мальчишки начинали светиться, Славка улыбался и бежал играть с детьми.

А ещё он занял первое место на конкурсе чтецов! Как ликовала мама, когда ей вручили грамоту сына.

…Недавно к нам пришла бабушка, решила поздравить нас с профессиональным праздником.

– Спасибо за нашего мальчика, – сказала она. – Вчера мы шли мимо детского сада, и вдруг Славка закричал: «Бабушка, смотри! Это же мой любимый детский сад! Давай устроим мне праздник! Я один день поживу тут. Я съем весь суп, поиграю в игрушки, отвечу на все вопросы и соберу все паззлы. А ещё я лягу на своё место и буду спать в сонный час!» Как вспомню сейчас, – продолжила бабушка, – лежит, головой об пол бьётся, ногами стучит. Я на него смотрю и плачу. Думаю, какое же чудовище родилось, что мы с ним делать-то будем. А он так исправился. Если бы не вы…

Проблем у Славки всё ещё хватает. Но он учится в обычной школе, справляется с нагрузками, хоть и очень устаёт. Сейчас мальчик умеет обозначить свою усталость, предупреждает о ней взрослого. А ещё Славке повезло с учительницей. Она в курсе его проблемных моментов и умеет предотвратить их.

Мы надеемся, что наша гусеничка станет красивой и умной бабочкой. Отнюдь не однодневкой. По крайней мере, мы сделали всё, что могли. И может, немного больше.

А свято место пусто не бывает. На месте Славки теперь спит маленький Сеня. То ли ещё будет.