СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ На что жалуетесь «Почему в медицине все воруют?»
«Почему в медицине все воруют?»
27.11.2013 17:46
Нет денег – нечего в больнице лежать

«Почему в медицине все воруют?»Прихватило у жены поясницу, да сильно так. Пошла в больницу, пожаловалась врачу: всё болит вокруг поясницы. Там ей померили температуру, заставили показать язык и выписали обезболивающие таблетки.

Но боль всё не проходила, а через неделю на всей пояснице появилась сыпь. Жена снова отправилась в больницу.

– Ой, – говорят, – это же у вас опоясывающий лишай, где же вы были раньше? Надо было своевременно лечиться.

Потом появились пузырьки, всё покрылось коркой, непрерывные боли целыми сутками. Капельницы, уколы, таблетки. Прошёл год, жена измучилась, а боли не проходят. Сказали, такое заболевание не излечивается.

Но оказалось, что это только начало мучений. У неё возникла сильная боль в боку. Вызвали «скорую», но нам сказали: нет бензина, приезжайте в больницу на такси. Приехали, благо рядом. Оказалось – аппендицит, сразу сделали операцию.

Швы сняли, назначили уколы для поддержки. Жена рассказывала:
– Лежу ночью, забегает сестра: «Ой, вам же укол, я и забыла». По-быстрому уколола.

Наутро место укола покраснело, к вечеру появилась опухоль размером с кулак. Видимо, сестра сделала укол грязными руками, может, из туалета ночью прибежала или откуда-то ещё. Боли страшные. Но врачи отрицали, что это в больнице инфекцию занесли, сказали:
– Это бывает. Вот попадётся такой человек, один из тысячи, у него и опухнет.

Жену отвели в операционную, разрезали. Получилась рана, как от осколка снаряда: 15 сантиметров в длину и пять в глубину. Каждый день эту рану чистили, заливали в неё какой-то рассол (так в тексте, вероятно – раствор. – Ред.), боли были страшные.

Иисус Христос так не мучился на кресте, как жена в процедурной. Да и то: Христос три дня страдал, а жена – полтора месяца. Зашивать рану нельзя, постепенно стягивали скотчем, пока заросла. Сейчас шрам как у ветерана войны, болит – и к перемене погоды, и просто так. Но ветераны Родину защищали, а за что пострадала моя жена? Вы думаете, уволили ту медсестру или наказали? Ничего подобного. Она же и рассол потом заливала в рану, пока жена не закричала:
– Уберите её, не могу на неё смотреть.

Тогда прислали другую сестру.

От всех этих болей и переживаний жена страшно поседела, постарела лет на десять. А её подстерегали новые беды: разболелись колени.
Звонит ей однажды сестра из Питера:
– Ой, у меня тоже болели, ходила с палочкой, но сделала курс уколов в колено, теперь всё хорошо. Может, и ты сделаешь? Правда, они дорогие.

Жена раздумывала долго, наверное, чувствовала, чем дело закончится. Но решилась, пошла к врачу. А он, коновал, не обследовав, не сделав рентген, – бах, лошадиную дозу чего-то впрыснул. Как потом сказали умные доктора, это лекарство 20 лет назад перестали колоть, оно разрушает хрящ, разъедает кость.

Через два дня жена не смогла подняться с кровати, кричала от боли. Встала на ноги – и сразу упала. Опять больница, капельницы, уколы, деньги, деньги, деньги, не сотни уже – тысячи.

Сначала она лежала в палате одна, но потом к ней подселили девушку с красной, распухшей ногой. А через три дня у жены нога тоже распухла и сильно покраснела. Как потом оказалось, у девушки инфекционное заболевание – рожа. Врачи этого сначала не поняли, и жена заразилась.

Повезли её на «скорой» в инфекционную больницу в Одессу, я заплатил 600 гривен (около 2400 рублей. – Ред.). Хотя, думаю, раз медики сами виноваты, должны были везти бесплатно. Десять дней ей делали уколы, ставили капельницы, всё за наши кровные, которые уже и закончились. А нет денег – нечего в больнице лежать. Вроде эту рожу подлечили, а может, и нет. Боли такие же, но опухоль меньше. Привезли жену домой, затащили мы её с зятем на стуле на второй этаж в квартиру, разложили диван пошире и уложили.

Что дальше делать? Главврач сказал:
– Расхаживайте ногу, стойте побольше, ходите.

Купили костыли, подняли жену под руки, она закричала и рухнула на пол, хорошо, что не покалечилась, успели подхватить. Теперь лежит. Никто к нам из больницы не наведывается, даже не спрашивают, мол, как вы там? Деньги-то кончились, а больше докторов ничего не интересует.

И вот думаю я, сидя по ночам у ног жены: почему так вышло? За что? В советское время было так: не успел чихнуть, чуть поднялась температура – ты быстрее в поликлинику на бюллетень, за 21 день не вылечился – в больницу. А если бы в те времена медики такое сделали с женой, то врача-коновала судили бы, руководство отстранили от работы, а её лечили бы в республиканской больнице бесплатно.

А какие ужасные койки в палатах! Древние монстры с проволокой и пружинками, скрипучие, твёрдые, как лёд. Видно, где-то на свалке подобрали, ведь нашу больницу всего 20 лет назад построили. Простыни и пододеяльники тяжёлые, рваные, застиранные до невозможности – солдатские портянки белее этого постельного белья. Наверное, во время войны эти простыни стирали в полевых условиях, а после к нам в райбольницу списали.

Сам я однажды лежал в терапевтическом отделении. Пошёл в туалет. От унитаза, на который больные садятся, есть только кусок меньше половины, а другой половины нет. Дорогие наши начальники, дорогие депутаты, за которых мы голосовали, вы пробовали сесть на кусок унитаза и справить нужду? Я не рискнул, пошёл на улицу, там у нас был «солдатский» туалет на два очка.

Захотел напиться – медсестра кричит: «Стоп, вода в кране техническая, не пейте». Как это может быть – большая районная больница, и нет воды? Когда жена лежала, я из дома носил ей воду в двухлитровых бутылках.

Как не стыдно за всё это депутатам и начальникам здравоохранения, которые ратуют за народ? Почему в медицине все воруют? И сколько же можно цены поднимать на лекарства? Да остановитесь вы, господа чи панове, как вас там.

У нас с женой трудовой стаж 80 лет на двоих: 44 года у меня, 36 у неё. За хороший труд мне положена пенсия 1500 гривен (около 6 тысяч рублей. – Ред.), а жене – чуть больше 1000 гривен. А чтобы один раз сходить на базар и купить самой необходимой еды, надо 250 гривен.

Жена 19 лет проработала на железобетонном заводе, всю смену грохот, вибрация, а она крановщик мостового крана, всё ей, всё наверх – и пар, и пыль. Начальник цеха говорил жене: «Золотые руки у тебя», – и самую ответственную работу ей поручал. А потом она ушла зарабатывать горячий стаж на завод ферросплавов, вот где душегубка 8 лет была, вот где здоровье угробила. В цеху жара плюс 40 градусов, на кране – плюс 50 и выше, кабина на кране во время разлива металла горячая, как огонь, после смены респиратор-лепесток чёрный, как уголь, по пять чайников воды за смену выпивала. Плавили металл дорогущий, который шёл на ракеты, спутники.

Теперь у всех мобильники, навороченные смартфоны, спутниковые телефоны и телевизоры. Думаю: а ведь в тех спутниках есть и капля металла, который плавила моя жена. И как всем хорошо: достал из кармана телефон, вот связь с миром. И как плохо сейчас моей жене – лежит колодой на диване, никто её не лечит, денег-то нет уже. Ушли все сбережения и даже половина «гробовых». А если не на что будет похоронить – таких у нас хоронит горсовет у края кладбища, как преступников.

Получается – плавила моя жена металл для спутников, а похоронят на задворках. Вот тебе и бесплатное здравоохранение.

Как жить дальше? Подумал я, взял остатки наших «гробовых», поехал в Одессу, купил сигарет, спичек, пакетов, зажигалок, семечек. Теперь по воскресеньям встаю в 4 часа утра, гружу свой товар на тачку-«кравчучку», еду три километра на базар, там и продаю. Набежит 100–150 гривен – покупаю полкило творога, 250 граммов сметаны, баночку печени, селёдку. Жене велели соблюдать диету, от сала-мяса её рвёт, потому что каждый день температура и давление.

Стою как-то раз на базаре, у самого почки болят – спасу нет. Подходят два милиционера, один худой, в форме и с пистолетом, другой в гражданке, молодой, но уже есть брюшко. У нас ведь запрещено торговать – мол, подрываешь экономику. Который толще, так со сладко-елейной улыбочкой посмотрел мне в глаза. Я, собирая сигареты, спрашиваю:
– Убирать, что ли?
– Ладно, – говорит. – Стойте.

Взяли у меня пачку самых дорогих сигарет и пошли. Я чуть не закланялся в ответ – спасибо, что не забрал всё. Интересно, если бы он знал, что я приобрёл эти сигареты на остаток «гробовых» и что на деньги, которые выручил бы за ту пачку, купил бы жене таблетки от боли, – и тогда взял бы? Думаю, да.

И ещё хочется крикнуть на весь СНГ всем родственникам – а их у жены больше двух сотен: знайте, что ваша любимая тётя, сестра, бабушка Елизавета Андреевна Поштарь (в девичестве Чепелевская) стала инвалидом, прикована к постели. Не прошу денег, потому что у вас их нет. У добрых людей никогда нет денег, они есть только у жадных, алчных. Но, дорогие родственники, пришлите по письму, по СМС, позвоните по городскому или по мобильному, чтобы ей не так страшно было, не так скучно.

А депутатам нашим и всей правящей «элите», которая так заботится о здоровье своих граждан, желаю хорошего отдыха на Мальдивах, в Крыму, на Канарах, в Египте, в Турции. Если напечатаете, меня, наверное, съедят, но я не боюсь.

Из письма В.А. Поштаря,
г. Берёзовка, Украина

Опубликовано в №47, ноябрь 2013 года