Лора – это, можно сказать, звезда, достопримечательность нашего факультета. Причём на первом курсе её звёздность никак не проявлялась. Лариска была обычной студенткой: лекции, общежитие, болтовня на общей кухне, бесконечные чаи в комнате. На выходные Ларка ездила домой в село, привозила оттуда банки с духмяным малиновым вареньем, умопомрачительной вкусноты квашеную капусту и хрустящие солёные огурчики, домашний творог и сметану сливочной желтизны. Сметану ту можно было резать ножом и намазывать на хлеб.
Мы все везли из дома кирпичной тяжести сумки с гостинцами, предварительно покочевряжившись перед мамами: мол, я вот это брать не буду, а вон то слишком тяжёлое. Ничего, брали всё – расходилось на ура. Половину недели шиковали, а к выходным жалели, что мало припасов взяли.

Через год, после летнего стройотряда, Ларка изменилась. Перестала приходить к нам на чай, да и к себе не звала. Её ладно сбитая фигурка истончилась почти до прозрачности. Мы не сразу поняли, что Лариска не специально худеет, а живёт в режиме жёсткой экономии. Держится только на родительских гостинцах, а стипендию и карманные деньги экономит. На что бы вы думали? Да на одёжки и обувку.

В то время у фарцовщиков можно было купить что угодно. Ларка стала одеваться, как тогда говорили, в «фирму». Первые в городе ботфорты на шнуровке, итальянский кожаный плащ, настоящие брендовые женские джинсы. Представлялась Лариса уже Лорой. Пахло от неё невесть где раздобытыми дорогими духами.

В перерывах между лекциями она снисходительно поучала нас, как правильно наносить макияж, каким – из небогатого ассортимента советских прилавков – кремом мазать на ночь лицо и руки, как спать без подушки, чтобы на шее не образовывались складки – ведь через несколько лет они безжалостно выдадут женский возраст.

Однажды Ирка зашла к ней в комнату попросить конспект по истории КПСС. А Ларка в это время на голове стояла – в буквальном смысле, прислонившись спиной к стенке.
– Йога, что ли? – удивилась Иришка.

Лора поначалу отнекивалась, но от Иркиного любопытства ещё никто не уходил. Оказалось, так, стоя на голове, Лариса пыталась перехитрить силу тяжести. С возрастом, как втолковывала она моей обалдевшей подруге, у женщин щёки обвисают, овал лица расплывается. А Ларка не давала щекам «стекать» вниз, потому и стояла на голове.
– А не боишься, что щёки в таком случае тебе на глаза сползут? Будешь ходить с японским прищуром, – хихикнула Ирка.

Лора почти обиделась на иронию, заметив, что большую-то часть дня она вверх головой проводит, а восемь часов вообще спит. И вместо истории партии дала Ирке, а значит, и мне, на ночь почитать «страшно интересную книжку».

Книга была самиздатовская, переплётённая вручную. Её потрёпанный корешок служил гарантией увлекательности чтения – значит, востребованная книжка. Всю ночь мы с Иркой плечо к плечу синхронно водили глазами по строчкам, жадно изучали рисунки, искали у себя и друг у друга совпадения или несоответствия с книжными картинками. А назывался тот опус «Хиромантия и френология».

Если честно, я мало что запомнила из той книги, но читать было очень увлекательно. Не ладонь у нас, оказывается, а сплошные именные линии и холмы, и вся книга жизни написана этим рельефом. Как-то показалось несправедливым, что не я управляю своей жизнью, а линии на моей ладошке руководят мною. Ну, а френология? Это же ещё хлеще – оказывается, по выпуклостям и ямкам на черепе можно узнать о человеке всю подноготную. Позже я узнала, что Козьма Прутков даже сочинил оперетту «Черепослов, сиречь Френолог», где высмеивал эту самую лженауку. Там папаша подбирал дочке жениха по шишкам на голове – специальную шишку страсти искал. А если человек ударился лбом или какой-нибудь другой частью черепа, и шишка та свежеприобретённая? Что же, характер тогда поменяется? Глупость всё это!

С такими словами наутро мы и вернули Ларке книжку. Мол, в хиромантии этой и френологии заключены фатальность, неизбежность и неотвратимость, а мы, юные комсомолки, уверены, что наше будущее в наших руках.

– Дуры вы, девки, – сказала Лариса. – Ведь на одной руке отражается судьба, которая предначертана нам свыше, а на другой – судьба, которую строим сами. И можно сравнить, насколько точно мы следуем своему предназначению, – она говорила очень убедительно и при этом разбинтовывала кисть левой руки. – Вот, смотрите, я и пытаюсь изменить линии. Сжала кисть, чтобы линия жизни была потолще и подлиннее, и забинтовала руку в таком положении на ночь. Складка на ладони удержится с помощью бинта и останется на руке. Пусть жизнь будет ярче и длиннее. А ещё холм Венеры наращиваю, чтобы в любви повезло, – руку тренирую.

Мы, конечно, Лариске в лицо ничего не сказали, уже привыкли к её причудам. Да и новая книжка дала повод похихикать. У меня вот линия ума на конце раздваивается – я шутила, что вдруг и ум мой в конце жизни раздвоится. Надо, как Лорка, бинтовать руку в нужном положении, чтобы под старость избежать шизофрении. А у Ирки было целых пять линий брака, над чем она тоже мрачно шутила.

После второго курса Лариса бросила учёбу, вышла замуж за столичного жениха и потерялась. Но, разглядывая свои ладони, мы нет-нет да вспоминали Лоркины уроки.

– Я тебе точно говорю, это Ларискина работа, – в больничной тишине кричит мне по телефону подруга Ирка. – Она давно до такого додумалась, а теперь это на поток поставили, даже в новостях показали!

А показали в новостях, что в Японии люди стали делать себе специальные операции на ладони, чтобы изменить рисунок линий. Точнее, продлять или прорезать – б-р-р-р! – себе линию судьбы электронным скальпелем. Хироманты считают, что эта линия свидетельствует о жизненных устремлениях человека, его возможностях и желании добиться успеха и служит символом везения и удачи.

– Да ты ещё не всё знаешь, – продолжает Ира. – Мы же нашли Лорку в интернете! И ты знаешь, за кого наша стильная штучка замуж вышла? – в телефонной трубке мхатовская пауза. – За дипломата. Японского!

И я буквально вижу, как подруга на другом конце беспроводной связи ликует и наслаждается моей оторопью, которую она не видит, но так же чувствует.
– Вот тебе и линии жизни, и холмы Венеры, и щёки, сползающие на глаза!

Ну а вдруг и правда в Японии воплотили в жизнь именно Ларискино ноу-хау почти тридцатилетней давности?

Приехав домой, я нашла в интернете сайт, посвящённый хиромантии. И теперь уже настала моя очередь звонить подруге.
– Ирка, а ты помнишь, что у меня линия ума раздваивалась? Так это совсем не сумасшествие, и вовсе даже не обидно. Называется «писательская развилка». Конечно, я ни разу не писатель, просто название такое. Это «знак человека с ярким, живым воображением, рождающего оригинальные идеи, которые впоследствии могут реализовать на практике», – зачитала я с экрана монитора.
– Да уж, твоей фантазии всегда было маловато простора. Похулиганить ты любила. А мои пять браков как же? Что же, мне с Лёшкой разводиться теперь?
– Нет, не разводись. У тебя же до Лёхи парни были. Вот, считай, гражданские браки.

Ира замолчала. Видно, считала своих давнишних ухажёров. А я на том сайте хиромантов прочитала про линию печени, которая отвечает за здоровье. Теперь вот всерьёз думаю, что надо мне её углубить и поправить. По Лоркиному методу, сложу лодочкой ладошку, заложу нужную складочку и забинтую кисть.

Лорке-то мы не особо верили, даже посмеивались, но японцы – нация продвинутая. Если что, всегда на них сослаться можно.