– Галина Константиновна, когда договаривались об интервью, вы сразу назвали свой возраст – семьдесят три. А ещё заявили, что всю ночь провели на съёмочной площадке. Извините, но сразу нескромный вопрос: вам не тяжело работать в таком режиме?
– Нет, совсем не тяжело, хотя порой за смену снимаем несколько сцен. Но ведь я мечтала об этом всю жизнь! Первую настоящую роль в кино сыграла после сорока лет, а узнаваемой стала и того позже. Не получила театрального образования, да и вообще окончила только школу. Но своей жизнью я доказала всем, и прежде всего себе, что если идти к мечте, она обязательно осуществится. Никогда не нужно от неё отказываться!

– Жалеете, что всё случилось не раньше?
– Конечно. Было бы мне лет двадцать-тридцать, больше было бы возможностей, смогла бы сыграть многие роли. Например, мечтала о Катерине из «Грозы» Островского или о горьковской Вассе Железновой, ведь с этих героинь всё и началось. Когда мне было тринадцать лет, на экраны вышел фильм «Васса Железнова» с Верой Пашенной в главной роли. Как же мне она там нравилась! Я вздрагивала и заворожённо смотрела, как Железнова-Пашенная приказывала мужу: «Прими порошок!» Как сейчас пом­ню её интонацию. В нашей коммуналке, оставаясь одна в комнате, я изображала перед зеркалом – хмурила брови и так строго, медленно, твёрдо басила своему «мужу»: «При-ми по-ро-шок!» – и пальцем указывала в сторону.

До этого я уже занималась в драмкружке клуба МГУ – мама работала дворником при университете, вот я туда и бегала. Но в постановках меня задействовали в характерных ролях. Например, играла Бабушку-Пчелу в «Мухе-Цокотухе» или Шута в сказке «Любовь к трём апельсинам». Нравилось, конечно, но в душе всё-таки желала играть красивых главных героинь. Смотрела на свою подружку, которая изображала Герду в «Снежной королеве», и вздыхала. Я-то в этом спектакле бегала вороной с криком «Кар-кар!» Поэтому все мои героини оживали в нашей с мамой комнатке в Среднем Кисловском переулке. Кстати, героиню, похожую на Вассу Железнову, я всё-таки сыграла в сериале «Чёрная метка». Там моя героиня всех убивает... (Смеётся.)

– Когда началась война, мне исполнился годик. Нас с мамой, папой и бабушкой эвакуировали из Москвы в Алма-Ату. Помню тот период какими-то небольшими картинками. Например, как в три годика сидела на третьем этаже и ела суп. Мама вошла в комнату и успела увидеть только мои ноги – я перевалилась за окно. Она бежала по лестнице вниз и кричала: «Господи, прими дочь на руки!» Когда мамочка выбежала на улицу, я стояла на травке целая и невредимая. Уберёг меня Бог: упала аккурат между тремя большими камнями. Мама так переволновалась, что потом слегла с нервным тиком.

В самые трудные и голодные дни нас бросил отец. Мама тогда только родила моего младшего братика. Вскоре от голода умерла бабушка. Мы вернулись в Москву сразу же после войны, и снова несчастье: умирает мой брат – случайно съел порошок-отбеливатель и отравился. Так что маминой судьбе не позавидуешь. Она старалась, работала на нескольких работах: дворником, домработницей, прачкой на дому. Так однажды попала в дом к той самой несравненной Вере Пашенной, приходила помогать по хозяйству. Вера Николаевна любила нас, обращалась только ласково: Верочка, Галочка. И однажды мама призналась ей: «Дочь хочет стать, как вы, артисткой». А я уже училась в школе рабочей молодёжи и параллельно работала телефонисткой на коммутаторе МГУ. Помню, просыпалась среди ночи и кричала по инерции: «Второй, второй!»

И вот Пашенная предложила меня послушать. Я читала перед ней монолог Катерины из «Грозы»: «Отчего люди не летают так, как птицы?» Вера Николаевна похвалила: «Галочка, у тебя внутри много душевной теплоты. Была бы моя воля, я бы взяла тебя прямо сейчас на роль Катерины». А у них в Малом театре как раз ставили «Грозу», и Пашенная репетировала эту роль.

– Почему же не стали поступать в театральный инс­титут?
– Вера Николаевна и отсоветовала: «Туда не попадёшь – конкурс большой, нужны знакомства». Я её послушала. Работала, помогала маме по хозяйству, но мысли об актёрстве не оставляли. Дома по-прежнему проигрывала перед зеркалом разные роли. Помню, мой «репертуар» пополнился монологом Татьяны Дорониной из фильма «Старшая сестра»: «Любите ли вы театр так, как люблю его я?» В то время я очень хотела быть похожей на неё. Когда мне исполнилось лет двадцать, решила всё-таки попытаться, поступала в несколько театральных институтов, но меня нигде не взяли, говорили, что не подхожу по возрасту. И тогда решила: раз не получается, пойду работать в театр кем угодно. К тому времени мама устроилась костюмершей в театр имени Маяковского и пристроила меня ученицей гримёра. Так мне там нравилось!



– Золотые годы для этого театра, какая там тогда труппа была!
– Да. Там уже работала Юдифь Глизер, только что пришли молодые Светлана Немоляева, Александр Лазарев, Эдуард Марцевич, позже – Наталья Гундарева. В Маяковке я даже выходила на сцену, играла в массовке спектакля «Гамлет».

– А в кино себя не пробо­вали?
– Участвовала в массовках на «Мосфильме». Актриса Люся Овчинникова, которая тогда играла в нашем театре, как-то сказала мне: «Я сейчас снимаюсь в «Девчатах», пошли, сыграешь там кого-нибудь». В фильме есть эпизод, где Надежда Румянцева и Николай Рыбников едут по узкоколейке на открытой платформе рабочего поезда, а Люся Овчинникова и другие девчонки выглядывают из вагона. Люся кашляла: «Кхе-кхе», чтобы Тося не расслаблялась в общении с Ильёй. Вот там я рядышком с Люсей стою и смеюсь. А однажды Владимир Басов не взял меня в массовку своего фильма «Тишина», где одну из главных ролей играла Лариса Лужина. Пришёл на съёмочную площадку, оглядел всех, увидел меня: «А её кто привёл сюда? Она же на Ларису похожа. Зачем мне вторая Лужина в картине?» И меня убрали.

– Странно, столько артис­тов кругом, в том же театре имени Маяковского, неужели никто не мог посодействовать девушке в поступлении в театральный институт?
– Однажды мама попросила Наташу Гундареву поговорить со мной, подсказать, смогу ли я всё-таки стать артисткой. Мы побеседовали полчаса, и Наташа мне сказала: «Галя, конечно, уже поздно поступать в театральный. Иди-ка ты в самодеятельность». А тогда ведь много было таких полупрофессиональных театров-студий, и я устроилась играть в Студенческий театр МГУ, которым руководил молодой Марк Захаров. Позже пришёл ставить спектакли Роман Виктюк, у него-то я и сыграла первую большую роль – Граню в нашумевшем спектакле «Уроки музыки». Нас приходили смотреть многие деятели культуры, и все хвалили.

– А как складывалась ваша личная жизнь? Замуж звали?
– Были, конечно, кое-какие романчики, как же без них, но ничего серьёзного. Если честно, я всю жизнь одна, так и не встретила свою большую любовь. Вспоминаю, как за мной ухаживал Ролан Быков. Это было в конце 1960-х. Он уже был маститым артистом и режиссёром, я даже у него в массовке снялась в фильме «Внимание, черепаха!». А познакомились в Студенческом театре, которым он руководил ещё до моего прихода. Иногда Ролан забегал посмотреть наши спектакли. Ухаживал красиво: стихи посвящал, до дома провожал. Знаете, вроде он на вид и не красавец был: невысокого роста, лысеющий, но обладал каким-то удивительным, чарующим обаянием, производил впечатление на женский пол. Многие в него влюблялись через полчаса общения, ну и я влюбилась.

Наш роман был быстрым и непродолжительным. Как-то сразу он стал жить у меня – нам с мамой выделили вторую комнатку в коммуналке, вот мы с ним там и жили. Но могу вам сказать… Очень уж любвеобильным был Ролан. У него одновременно могло быть три женщины, а мне это, конечно, не нравилось. После его очередного загула сказала: «Всё, дальше так не хочу!» А он придёт выпивший к моей маме, упадёт в ножки: «Люблю Галку – не могу!» И вроде нам его жалко. Бывало, мамочка Ролана мне звонила: «Галя, помоги, поезжай в Дом кино, забери его. Он там выпивает». Не секрет, что в своё время Быков увлекался алкоголем. И я бежала, забирала. Помню, он уехал сниматься в главной роли в фильме Александра Митты «Гори, гори, моя звезда», но что-то у них там не заладилось, и роль передали Олегу Табакову. Так Ролан привёз нам с юга, где снимался фильм, столько яблок! Мы и компотов наделали, и варенья наварили, и друзьям раздали. Весь дом был в яблоках.

Но у нас не сложилось. Я не смогла ужиться с разгульным характером Ролана, да и он пошёл дальше по жизни. Видимо, у нас не было какой-то большой любви, так, небольшая влюблённость. Но после расставания мы остались в хороших отношениях. Встречаясь где-то на вечерах, здоровались, рассказывали друг другу о себе. В последний раз я видела Ролана на юбилее Студенческого театра незадолго до его смерти. Курил он часто – даже когда заболел, не отказался от этой привычки. Очень мне его жалко, очень…

– Как-то в одном ток-шоу вы рассказывали, что в своё время оказались в сложной ситуации и чуть не погибли. Что это было?
– До сих пор страшно вспоминать… Мне было тридцать лет. Случилось воспаление седалищного нерва, боли были такие, что не могла пошевелиться. К нам домой приходила медсестра: растирала меня какими-то ядами, делала уколы – и занесла в кровь инфекцию. В больнице мне сделали несколько операций. Самое печальное, что в то время я была беременна. Поскольку срок маленький, сделали аборт. Мне давали какие-то пилюли, и вот, как потом выяснилось, чешуйка от пилюли попала в лёгкие, началось воспаление. Потом делали бронхоскопию, останавливали дыхание, вытаскивали эту чешуйку из лёгких. Как я всё пережила? Врачи сказали маме, что я одной ногой уже в могиле. Помню, лежу в палате, смотрю в потолок, вдруг вижу какое-то особое свечение. И в этот момент почувствовала, будто у меня слева на груди лежит крест, я его не видела, но явно ощущала. И почему-то показалось, что крест этот со сломанным углом. Я лежала, смотрела на свечение и читала молитвы. Вскоре всё исчезло, и мне стало намного легче, смогла сама встать. Иду по больничному коридору, а там весы стоят, взвесилась и испугалась – тридцать пять килограммов! Но выжила.

– Позже вы всё-таки родили дочь.
– Маша появилась в 1975 году. Знаете, рожала её для себя, не хочу даже вспоминать, кто её отец, и она не знает. Просто понимала – мне уже тридцать пять, а ребёночка очень хочется. Вот и решила: рожу от кого угодно. Соседи по коммуналке упрекали, издевались: мол, нагуляла ребёнка, родила безотцовщину. Одна соседка, встречая меня на кухне, почему-то называла Мазепой. Она, конечно, не знала, кто это, но ей казалось, это что-то страшное, слово-то какое неприятное. (Смеётся.)

– Кем вы тогда работали?
– В разных местах, например, в отделе снабжения ГИТИСа. Ходила по аудиториям театрального института, смотрела на студентов и страшно им завидовала, думала: вот они будут большими артистами, а как же я? По вечерам пробиралась украдкой в репетиционные комнатки, шла на сцену и пела песни Любови Орловой из фильма «Цирк». Представляла себя звездой. Потом пошла работать на стадион «Лужники» контролёром.



– В вашей фильмографии первая большая роль – бабушка в картине Евгения Евтушенко «Детский сад». Как вы, непрофессиональная актриса, к нему попали?
– Евгений Александрович увидел меня на сцене Студенческого театра. Видимо, я ему понравилась, пригласил на роль бабушки главного героя Жени. Так в 1983 году я сыграла свою первую большую роль в кино. Самое любопытное, что худсовет «Мосфильма» поначалу не утверждал меня, им не нравились фотопробы. Но Евгений Александрович был непреклонен: «Вижу в этой роли только Стаханову, и точка», – и отстоял мою кандидатуру. Снимали под Иркутском, на станции Зима. Однажды мне в кадре пришлось доить корову, но не получалось, как нужно режиссёру. Делаем дубль, потом ещё, ещё – не выходит. Оператор уже взмолился: «Ну сколько можно? Это же «Кодак»!» Каждый метр импортной плёнки был на вес золота. Но Евтушенко никого не слушал, говорил мне: «Давай попробуем ещё», – и мы работали. И я благодарна ему за терпение и такое отношение. Недавно узнала, что фильм видел режиссёр Микеланджело Антониони и выделил мою роль. Услышать такую похвалу особенно приятно.

– А наши режиссёры оценили?
– Ну, понемногу стали приглашать. На «Мосфильме» у меня даже появилась ставка, как у настоящей актрисы. Но я всё равно продолжала работать на стадионе «Лужники» – чтобы получать пенсию, нужен трудовой стаж. Да и работа в кино непостоянная, сегодня есть съёмки, завтра нет. А там всё-таки постоянный оклад. Когда же мне надо было уезжать в киноэкспедицию, просила у начальства отпуск за свой счёт, меня отпускали. А вот некоторые сотрудницы нашего стадиона завидовали, шептали вслед с таким отвращением: «Тоже мне актриса нашлась!» Но я не обращала внимания, было хорошо, оттого что моя мечта наконец-то начала осуществляться.

В кино снялась даже моя дочь Машенька. Ей было десять лет, когда взяла её в Одессу на съёмки фильма Романа Виктюка «Долгая память». Эта картина о пионере-герое времён Великой Отечественной войны Володе Дубинине. И вот Роман увидел мою Машу и говорит: «А давай твоя дочь сыграет у нас пионерку Галю Галанину?» Я согласилась. Но когда дочь подросла, она выбрала медицину. Сейчас преподаёт в медицинском училище.

– Тем не менее, играя в эпизодах советских фильмов, вы оставались не совсем узнаваемой актрисой. Как же так получилось, что слава вас всё-таки настигла?
– В 1998 году умерла моя мама. Период был очень сложный. Я потеряла любимого и близкого человека, кино снимали мало, а со стадиона «Лужники» меня уволили – отправили на пенсию. Настроение было такое, что руки опускались. Каждый день просыпалась и думала: что делать? как прожить? чем заниматься? Из-за возраста на работу уже не брали. В кино звать перестали.

И вот в начале 2000-х начали открываться частные актёрские агентства. Я набралась смелости, взяла свои фотографии и пошла по агентствам. В некоторых печально улыбались мне в лицо: мол, в таком возрасте вряд ли для вас будут роли, найти сейчас работу не могут даже профессиональные, известные артисты. Но я почему-то верила, что всё возможно. И вот однажды звонок – предлагают пройти кастинг на роль в рекламе подсолнечного масла. Так появился ролик, в котором я сыграла бабушку. Помните, говорю так хитро невестке: «Ой лиса-а!» Эту рекламу так часто крутили, что моё лицо запомнилось зрителям, начали узнавать на улицах. А вместе с этим посыпались и приглашения в сериалы и фильмы. Вот я и родилась заново.

И пусть у меня не случилось большой любви, не сложилась личная жизнь, я ни о чём не жалею. У меня любимая дочь, четырёхлетняя внучка Лизонька – уже настоящая артистка, с таким выражением читает стихи! Несмотря на возраст, я думаю о будущем. Вот прошу дочь научить меня водить машину… Вы даже не представляете, как приятно, когда люди подходят на улице, в магазине, метро и говорят: «Ой, а я вас откуда-то знаю!» И пусть не все вспомнят, что я снимаюсь в кино, путают меня то с бывшей коллегой, то с продавщицей в магазине, то с соседкой. Мне всё равно приятно.