Срочно нужна бабушка
27.09.2011 11:30
Срочно нужна бабушкаВсему виной кошмарное стечение обстоятельств. Эти двое, мама с маленькой дочуркой, выскочили из-за угла как чёрт из табакерки. Спешили на автобус, который вот-вот должен был отойти. Двухгодовалый чёрный стаффордширский терьер оказался на пути ребёнка. Девочка с разбегу запнулась и упала на собаку, которая в мгновение ока превратилась из милого домашнего любимца в сущего дьявола. Мать девочки истошно закричала и схватила голову собаки, вцепившейся в плечо дочери, пытаясь оторвать её от ребёнка. Тогда страшный зверь бросил одну жертву и стал хватать за руки другую.


Потом свидетели будут говорить, что хозяйка собаки, пожилая седая женщина, равнодушно взирала на происходящее. Таисия действительно ничего не предпринимала. На неё напал какой-то ступор. Видимо, сознание от ужаса на секунды отключилось. Помнит Таисия только то, как стали ватными ноги, зашумело в ушах, а глаза затянуло липкой белой пеленой. Глухо, словно издалека, слышала она крики женщины, ребёнка и прохожих.
Спасение пришло тоже случайно. Рядом оказался мужчина, который много лет работал в питомнике со служебными собаками.
Таисия очнулась от резкого запаха нашатыря. Молоденькая медсестра хлопала её ладошкой по лицу. По асфальту разлилось кровавое пятно. Собака была привязана к дереву неподалёку и в недоумении смотрела по сторонам, словно не понимала, что же тут только что произошло.

Терьера звали Стендаль. Его подарили сыну Таисии на 17-летие школьные приятели. Говорили, что нашли на помойке. Думали, дворняга. Друзья знали, как давно Андрей хотел собаку, и надеялись, что на день рождения мама позволит оставить подарок. Таисия глянула на жалкий слепой комочек и подумала: «Без мамки сдохнет. Слишком мал». И равнодушно бросила:
– Ладно, пускай живёт.
И щенок, как будто услышав напутствие, не только выжил, но и вырос крупным, здоровым псом. Сколько надежд и планов у Андрея было связано с собакой! Он даже регулярно занимался с ней у кинолога. Все планы рухнули, когда после окончания школы Андрей не добрал один балл для поступления в престижный вуз. Не поздно было перекинуть документы в другое место, но парень категорически отказался. Упёртый был. Решительно пошёл в военкомат, заранее побрившись наголо.
Прощаясь с матерью на перроне, он умолял не выбрасывать собаку и не отдавать никому.
– Мам, Стен хороший, умный. Тебе же с ним спокойнее будет. Дождитесь меня.
Таисию и просить не надо было. За год она сильно привязалась к собаке. Да и страшно остаться одной в опустевшей квартире. Стендаль временно заменил ей сына. Она сама готова была охранять его от кого угодно.
Вернулся Андрей через полгода. В цинковом гробу.

Бабой Тасей её стали называть в детском хирургическом отделении городской травматологии, куда она регулярно наведывалась после трагедии с девочкой, покусанной её собакой. Нестарая ещё женщина, чуть за сорок, она сильно сдала после потери единственного сына. Обметавшая волосы седина добавляла ей лет пятнадцать. Знакомые перестали узнавать её, встречая случайно на улице.
Следователь, который вёл дело, сообщил, что оно приостановлено до времени, когда пострадавшая мать девочки сможет написать заявление, дать показания и лично присутствовать в суде. Тогда Таисия набралась духу и спросила его, в какой больнице находится потерпевшая девчушка.
Накануне она сходила в церковь, чего раньше с ней не бывало. Даже сына не отпевала – советское воспитание. Впервые Таисия, растерянно озираясь, поставила у иконы две свечки за здравие Ольги и Юлии. Жить с камнем вины становилось невмоготу.
С санитарками в стационаре была напряжёнка. Поэтому Таисия, уволившись с завода, на котором уже выработала вредный стаж, устроилась в стационар санитаркой. В зарплате, конечно, потеряла. «Ничего, – думала она, таская вёдра и вдыхая запах разведённой в воде хлорки, – нам со Стенкой много не надо. Доживём худо-бедно до пенсии. Зато Юлечка будет под присмотром. Мать ещё бог знает когда поднимется. А пока я рядом буду, пригляжу за малышкой».
Дома Стендаль, нервно подпрыгивая, встречал хозяйку у порога и, не дав ей даже опомниться, стремглав летел на улицу. Ещё бы! Только раз в сутки он имел возможность справить нужду и размять лапы на прогулке. Гораздо легче было привыкнуть к одноразовой кормёжке. Прогулка с собакой была короткой. Таисия наливала воду в миску, накладывала корм – и бегом обратно в больницу. Ночевала там же, на старом топчанчике в кладовке для инвентаря.
Первым делом заглядывала в палату к Юлечке, меняла цветы на тумбочке у кровати. С ними гулкая холодная больничная палата казалась уютнее. Девочка безмятежно спала. Рваные раны на плече и щеке заживали медленно. От лечащего врача баба Тася узнала, что нужна будет ещё одна операция, а потом, возможно, ещё одна – косметическая. А вот вернётся ли к малышке способность разговаривать, не знал никто. Слишком сильный стресс пережил ребёнок.
Порой, замечая, как Юлечка тоскливо бросает взгляд то на дверь, то на окошко, баба Тася успокаивала:
– Придёт к тебе мамочка. Вот подлечится и придёт. И ты поправляйся, детка.
Щёчки девочки розовели. Она улыбалась бабе Тасе одними глазами. Всегда узнавала и радовалась её приходу. С удовольствием слушала сказки и стишки, которые та шёпотом читала ей на ушко. Таисия помнила их великое множество ещё с тех пор, как нянчила маленького Андрюшку.
Мучительно засосало под сердцем, когда, проходя с полным ведром, Таисия увидела невысокую бледную женщину, которая в сопровождении лечащего врача торопливо зашла в палату Юленьки. Она совсем не помнила лица той женщины, но не узнать её было невозможно. Слишком мать и дочь были похожи.
Таисия с ведром прошмыгнула в кладовку, присела на топчанчик и, покачиваясь взад-вперёд, приговаривала шепотом:
– Вот и всё. Даже попрощаться не успела с моей ласточкой.

Стен радостно засуетился и запрыгал возле двери, когда раздался длинный настойчивый звонок. Потом ещё один. Наверное, со дня похорон никто не наведывался к Таисии, кроме соседки с третьего этажа.
Хозяйка предусмотрительно закрыла собаку в комнате и отворила дверь. Разъярённой фурией в прихожую шагнула мать Юлии Ольга и прямо с порога заорала:
– Значит, так! Ни в какой суд я на тебя подавать не буду. Но ты, гадина, за всё мне сама заплатишь! За мои увечья, за уродство моей дочери. Я сама тебя на куски порву вместе с твоей собакой! Ты знаешь, во что мне обошлось лечение? Лекарства знаешь сколько стоят? А санитарке в карман сотню сунуть, чтоб горшок вовремя подала-убрала? Операции, реабилитации! Всё заплатишь мне до копеечки!
Таисия хорошо знала, сколько стоили лекарства. Сама же их и покупала для Юленьки. Но сейчас молчала, испуганно кивая головой.
В тот же день она сняла в банке все свои накопления, всю наличность в доме собрала, даже мелочь из кошелька вытряхнула. Ничего, крупа, картошка ещё есть, до получки можно дотянуть. До работы и пешком дойти можно, если вставать пораньше. Для Юлечки ничего не жалко.

Стендаль, обычно такой живой и подвижный, второй день лежал в прихожей, вытянувшись во всю длину, тяжело дыша и направив мутный взгляд в тёмный угол. Таисия решила, что пёс проглотил какую-то дрянь у подъезда, когда она на секунду замешкалась в дверях. Ветеринар обнадёжила, что если в течение суток доставить пса в клинику и оставить дня на три, то она попробует помочь, и назвала цену этой помощи.
Накоплений у Таисии уже совсем не осталось. Да и какие накопления могут быть с зарплаты санитарки! Достала она пару колечек, гарнитур из чернёного серебра и роскошный воротник из чернобурки. Мечта у неё была пошить зимнее пальто.
Из ломбарда домой спешила довольная. Дали сумму даже больше, чем она ожидала. Да и бог с ним, с барахлом-то. Зачем это ей всё сейчас? Стендальку поднять нужно, нестарый ещё пёс, поживёт. Сейчас вызовет она такси и повезёт бедолагу в клинику.
…У подъезда, на двери которого недавно установили кодовый замок, на скамейке сидела Ольга.
– Мы с дочерью уезжаем в Москву на консультацию к профессору, – начала она сходу, – потом на юг, к морю. Вы знаете, что Юля с тех пор не разговаривает? Вашими стараниями! Всю жизнь вы нашу покалечили. Мне деньги нужны! Срочно! Профессор нас ждать не будет.
Таисия неуверенно достала из сумочки пачку, бережно завёрнутую в полиэтиленовый пакет.
Глядя в спину уходящей женщины, она бессильно опустилась на скамейку. Сидела, раскачиваясь, как тогда, в тёмной кладовке на топчанчике, и беззвучно рыдала. Стен промучился ещё два дня.

– Попрощаться я зашла, Любаша, уезжаю, – сказала она соседке.
– А чего так? Куда ж это? Странная ты стала в последнее время, Тася.
– На пенсию выхожу. По вредности. В деревню хочу уехать, в Косотуриху, где дом у нас раньше был. Места там красивые. Тягостно мне здесь.
– И чего ж? За квартирой твоей приглядеть, что ли? – соседка хлопотливо перемывала тарелки и аккуратно расставляла в сушилку.
– Я насовсем уезжаю. Квартиру продала. Скоро у тебя новые соседи будут. Хорошие люди. Детки у них такие замечательные.
– Что-то я не пойму, – всплеснула руками Люба. – Ты никак домик себе присмотрела в деревне? Так мы к тебе в гости с внуками приезжать будем летом!
– Какой домик! Там рядом кооператив дачный есть. Мне медсестра наша, у которой дача там, подсказала, что им на зиму сторож требуется. Местный-то по пьяни в бане угорел. В кооперативе сторожка есть с печкой. Убраться в ней хорошенько – и жить можно. И денег платить не надо. Даже мне ещё приплачивать будут.
– Да куда ж ты деньжищи-то такие, что за квартиру выручила, девать будешь?
– А деньги Юленьке нужны. За границу она с мамой уезжает. На пластическую операцию. Красавицей её сделают пуще прежнего. Отдам ей всё, что у меня осталось. А больше с меня и взять-то нечего.

За окошком маленькой сторожки дачного кооператива стояла весенняя оттепель. Рыжее солнце жарило ошалело, отчего тощие сосульки рыдали, отчаянно стараясь удержаться за край крыши. Самые слабые звонко кончали самоубийством.
В дверь осторожно постучали. «Вот и дачники первые пожаловали, – обрадовалась Таисия. – Веселее будет. За лопатами поди пришли, чтоб к дому дорожку прокопать». А вслух отозвалась:
– Открыто!
В дверном проёме стояла Ольга. Поднявшаяся было с колченогой табуретки хозяйка сторожки устало рухнула обратно.
– Нет у меня ничего больше, милая. Хоть режь! Не мучай меня, ведь и так жизнь не в радость. Виновата я перед вами, знаю. И прощения не прошу, потому как нет мне прощения. Руки бы на себя наложила, да вам-то от этого какой прок?
Ольга чуть повернулась и пропустила вперёд Юленьку. Девчушка радостно зазвенела:
– Баба Тася!
– Ангел мой, чудо светлое, ненаглядное, – забормотала, захлёбываясь слезами, пожилая женщина, глядя на маленькую худенькую девочку со светлыми кудряшками.
– Всё у нас уже хорошо, Таисия Матвеевна. Юлька осенью в школу пойдёт, в первый класс. Она, как говорить начала, всё про бабу Тасю вспоминала, все уши прожужжала. Я не сразу и поняла, что это вы. Еле разыскали. Ваша бывшая соседка подсказала. Мы приехали не денег у вас просить. У нас просьба посерьёзнее. Мы ведь тоже одни совсем. Я работаю, а Юльку и из школы забрать, и обедом накормить надо. Так что нам очень срочно нужна бабушка. Комната у вас отдельная будет. Поедете с нами?

Наталья АНИСИМОВА,
г. Пермь