В 2006 году моя дочь должна была родить. В 22.30 начались схватки, они были ещё не очень сильные, но «скорую» вызвали сразу, так как в нашем городе нет своего роддома. Повезли дочку в Подольск, а это от нас час с хвостиком езды. Пока добирались, схватки усилились. В роддоме мы были около полуночи, я оставила дочку там и уехала.

Утром звоним в справочную, а нам отвечают, что такая в родильное отделение не поступала. Мы в панике. Звоним через час – тот же результат. Лишь спустя ещё час нам грубо ответили: «Только что поступила, хватит нам надоедать». Через полтора часа дочка позвонила сама, сказала, что у нас родилась внучка. Слабым голосом попросила, чтобы я приехала завтра, привезла ей предметы гигиены и прочее необходимое.

Я была очень обеспокоена её состоянием. На следующее утро сварила бульон, взяла всё, что она просила, отправилась в роддом. Приехала, а мне говорят: мол, не вовремя, сейчас передачи не принимаем, ждите три часа. Просила сделать для меня исключение, ведь я из другого города добиралась, – отказали. Потом выяснилось, что ларчик просто открывался: мне подсказали, что надо дать нянечке 50 рублей, и всё тут же будет сделано. Так я и поступила.

Когда дочку выписали, она рассказала, что ей пришлось пережить в роддоме. Ночью схватки у неё шли полным ходом, но чтобы акушерке не морочить голову и дать ей спокойно поспать, дочке сделали укол, тормозящий родовую деятельность. И ещё снотворное вкололи и уложили на кровать – то ли спать, то ли умирать, даже не найду подходящего слова.

Утром дочку растолкали, а у неё схватки не возобновляются. Тогда они забеспокоились, стали стимулировать роды: один укол, второй – без толку. Через час её начало «крутить», акушерка стоит рядом и кричит:
– Тужься!

А у дочки нет сил, она вообще гипотоник, и тут ещё все эти лекарства… На наше счастье, мимо проходил какой-то доктор, может, даже заведующий отделением.
– Что ты делаешь? – спросил он. – Почему ей не помогаешь?

Ведь воды-то давно отошли, медлить было опасно. Взяли они простыню, стали выдавливать ребёнка. При этом порвали дочке всё, что можно. Когда внучка появилась на свет, она долго не плакала, но потом закричала – видно, Бог всё же был за нас.

А уж о том, какая там была санитарная обстановка в туалете и других местах – об этом надо отдельную историю писать. Но не буду. Главное, слава богу, внучка жива и здорова. Низкий поклон проходившему мимо врачу, а то не знаю, чем бы это всё закончилось.

Я-то своих дочек совсем по-другому рожала! Схватки у меня тоже начались ночью, но ни о каких уколах и речи не шло. Акушерка была очень добрая, приветливая, сказала:
– Слушайся меня, и всё будет хорошо.

Тогда ведь у нас никакой информации не было, курсов для беременных не открывали, врач на приёме кое-что рассказывала – вот и всё. Но даже при первых родах я не испытывала страха. Всё делала, как велела акушерка, и уже через час родила дочку. Акушерка мне тогда сказала:
– Мы с тобой родили на пятёрку!

И разрывов никаких, и всё было хорошо. Почему же теперь, через много лет, такое отношение к роженицам?

Скоро мне исполнится 71 год, и, вспоминая прожитую жизнь, вот что хочу сказать. Всё-таки раньше было больше хороших, добрых врачей. По крайней мере, мне встречались именно такие.

В детстве у дочери один глаз видел хуже, чем другой, на этой почве возникло косоглазие. Но мы его вылечили к восьмому классу, когда зрение восстановилось. Это произошло только благодаря умению и терпению нашего врача-окулиста, ведь раньше никакой аппаратуры не было. Просто мы следовали её советам, и всё наладилось.

Сейчас очень много говорят о платной медицине, мол, как это хорошо. Не знаю, не уверена. Может, чиновников и нормально за деньги лечат, но всё-таки они российским докторам не очень доверяют – лечатся (и учатся, и отдыхают), как правило, за границей. Потому что наша платная медицина денежного клиента будет лечить бесконечно, находя у него всё новые болезни, вплоть до «воды в коленке». Лично мы столкнулись с коммерческой медициной и знаем её не с лучшей стороны.

Так что нам, обычным россиянам, остаётся только надеяться на запас здоровья и сил. И слава богу, если у вас есть знакомый доктор.

Такое впечатление, что наши врачи вообще не давали клятву Гиппократа. В 2009 году умерла моя мама, ей было 86 лет, инвалид II группы: смещение тазобедренного сустава и гипертония. Ночью она потеряла сознание, мы позвонили в «скорую», там ответили: «Мы к хроникам не ездим». Позвонили во второй раз, обещали им заплатить, так они бросили трубку.

Ночью жена племянника пошла к своему знакомому врачу, попросила помочь. Та, спасибо ей, пришла. Сказала, что, скорее всего, у мамы инсульт. Мы спросили, что нужно делать, она ответила:
– Учитывая возраст, ждать конца.

Через неделю мамы не стало. Когда поняли, что она не дышит, опять позвонили в «скорую». Там сказали:
– Если и через час не будет дышать, приходите за справкой.

Почему же такое равнодушие? Наша мама всю жизнь работала учителем, все говорили, что она Педагог с большой буквы. Ученики её очень любили и уважали, разбирая её бумаги, я нашла много писем и фотографий, которые ей прислали выпускники. И для такого человека мы не могли добиться никакой помощи!

Я думаю, даже лучше, что мама умерла, не приходя в сознание, слава богу, она не узнала, какие у нас бывают врачи. А уже после похорон я услышала, что, оказывается, у медиков есть негласный указ Минздрава – к таким старикам не торопиться, а то они зажились на этом свете…

Спасибо, что прочитали, а я сняла боль с души. Газете желаю всего самого доброго. Как говорили во времена нашей молодости: «Так держать!»