Наталья с удивлением поглядела на мужа. С его матерью, Верой Семёновной, она делила подворье уже лет пятнадцать. Конечно, женщина мечтала жить отдельно, быть хозяйкой в доме. Вот только заработки супругов не позволяли собрать деньги на собственное жильё. Наталья и Василий получали так мало, что даже ипотека не светила. Ни один банк не рискнул бы дать жилищный кредит людям с такими мизерными зарплатами.

– Я вот о чём подумал, – продолжил свою мысль Василий. – Во дворе стоит флигель недоделанный. Но стены и крыша есть, это самое главное. Давай доведём его до ума. Проведём газ, воду, канализацию. И переселимся туда.
– Но это дорого, – вздохнула Наталья.
– Согласен, уйдёт много времени, сил и денег. Но ведь игра стоит свеч. По-другому нам не стать домовладельцами никогда в жизни.
Наталья кивнула.

С того дня жизнь семьи Савченко изменилась коренным образом. Все средства они вкладывали во флигель, перебиваясь с хлеба на воду. Про новую одежду забыли, донашивали старую. Родственники Натальи помогали ей чем могли. Но могли они немного, так как сами находились если не за чертой бедности, то в непосредственной близости от неё.

К счастью, дочь Натальи и Василия вышла замуж и ушла жить к мужу в «двушку». Сын Артём окончил школу, его призвали в армию. Расходы на семью уменьшились, и строительство пошло веселее. Наталья считала уже не годы, а месяцы до того времени, когда они смогут переехать во флигель.

Только однажды женщина задумалась.
– Знаешь, Вася, а я ведь, по сути, в этом флигеле никто. Прописана у мамы, подворье оформлено на Веру Семёновну. Случись что с тобой, я даже не смогу доказать, что в стройку вложены и мои деньги и силы.

Василий рассердился и обиделся.
– Что со мной может случиться, со здоровым мужиком? Какие-то мысли идиотские! Сто лет, ясное дело, не проживу, но восемьдесят себе отмерил. Чтобы больше я ничего подобного не слышал!

Скоро замаячил свет в конце тоннеля. Флигель был практически готов. На новоселье собрались соседи, родственники, коллеги. Ели, пили, танцевали, поздравляли супругов Савченко. Василий был в ударе. Принял на грудь больше обычного, выплясывал с девушками, как молодой. Вот только после очередного тоста захрипел, выронил рюмку и свалился под стол. Приехавшие врачи «скорой» констатировали смерть. Василий не дотянул даже до пенсии.

Как выяснилось на вскрытии, тромб оторвался и закупорил сосуд.

Дальнейшие дни и недели превратились для Натальи в одно чёрное траурное пятно. В отличие от Веры Семёновны, которая довольно быстро пришла в себя и переписала подворье – дом, флигель и другие постройки – на старшую дочь Людмилу, оформила дарственную. У Людочки дочь, внучка Веры Семёновны, недавно вышла замуж, была на сносях, а бесквартирный зять, уставший от капризов тёщи и беременной жены, грозил сделать супруге ручкой. Чтобы не разрушать семью и не оставлять ребёнка без отца, Людмила перешла к Вере Семёновне на ПМЖ. Наталью же с Артёмом попросили очистить флигель.
– Да вы же нас на улицу выгоняете! – возмутилась Наташа.
– Почему на улицу? Вы прописаны у матери, вот и возвращайтесь к ней. Живите по месту прописки.
– Но там же пятеро в двух комнатах ютятся – мама, мой брат с женой, племянники!
– Ничего, где пятеро, там и семеро разместятся. А если тесно покажется, попросись к дочке.
– Она сама в чужом доме находится!
– Договорись с зятем по-родственному. Но на чужой каравай рот не разевай! Мы сами всё построили, денег столько вбухали во флигель, а вы хотите его к рукам прибрать. Нет, дорогая невестушка, тебе с Тёмкой ничего не обломится!

Наталья бросилась к соседям:
– Подтвердите на суде, что я тоже вкладывала средства в строительство!

Но люди отводили глаза в сторону:
– Разбирайтесь сами, это ваше дело, семейное. Нам с Верой Семёновной и Людкой дальше рядом жить, зачем с ними ссориться?

– Скажите, истица, вы испытываете к ответчице неприязнь? – спросила на суде Веру Семёновну адвокат Натальи Савченко.
– Да нет, – пожала та плечами. – Мы с ней практически не ссорились.
– А может, сын не родной был? Может, вы его ненавидели?
– С чего вы взяли?
– Пытаюсь понять логику. У вас с дочерью целое подворье на двоих. В доме четыре комнаты. Почему вы не хотите, чтобы во флигеле жили вдова вашего сына и ваш родной внук?
– Так во флигеле же ванная комната, – объяснила Вера Семеновна. – А в доме её нет. Получается, чтобы искупаться, мы станем просить разрешения у Наташки и Тёмки. Значит, в доме не будем хозяевами…
– Понятно. Но вы отдаёте себе отчёт, что разрываете отношения с роднёй покойного сына?
– Да не нужна мне эта родня! – махнула рукой Вера Семёновна. – Васька на кладбище лежит… А с этих какой прок? У Людки, дочери моей, дочка скоро родит мне правнука. Родственников у меня и так вагон и маленькая тележка.

– Ваша честь! – адвокат истицы поняла, что пора вмешаться. – Мы здесь зачем собрались? Обсуждать моральный облик моей клиентки или решать имущественный спор? Может, займёмся делом?

Флигель достался Вере Семёновне. Она милостиво разрешила невестке и внуку забрать мебель перед тем, как выметаться на все четыре стороны.

Судьи обычно люди бесстрастные. Они, как небожители, распоряжаются судьбами людскими. Захотят – помилуют, захотят – казнят. Но после процесса судья попросила Наталью подойти к ней.

– Понимаю, вам от этого не легче, но хочу попросить у вас прощения, – сказала она. – Я искала возможность решить вопрос в вашу пользу, но ваша свекровь очень постаралась, чтобы оставить вас без жилья. Я тут в документах прочла, что муж Василий умер от закупорки сосуда. Три года назад так же ушёл из жизни и мой супруг. Тромб его убил во сне. Но вот что я вам скажу. Десять лет работаю судьёй, до этого была опером. Случается, что тромб закупоривает человеку сосуд, который связан с душой. Человек не умирает, выглядит здоровым, но внутри он мёртв, разлагается. Не держите зла на мертвецов, Наташа. Я уверена, у вас всё будет хорошо.

Соседи Веру Семёновну осудили. Но их неодобрение женщина пережила спокойно. Её грела мысль, что теперь они с Людмилой на подворье единовластные хозяйки.

А Наталья стала ухаживать за старушкой, недавно перенёсшей инсульт, без права наследования жилья. Дети бабушки выделили вдове комнату, чтобы она могла находиться рядом со своей подопечной днём и ночью. Артём же, пожив месяц с бабушкой, дядей, его женой и двумя двоюродными братьями на крошечном «пятачке», потолкавшись локтями, вновь надел военную форму, стал контрактником. Сейчас он служит на Кавказе и зарабатывает на дом. Для себя и мамы.