Вчера в гастрономе Софи Лорен наотрез отказалась продать мне пакет пельменей.

И странно не то, что Лорен, а то, что отказалась. Ведь именно за тем, чтобы пробивать продукты, и была она посажена за кассу.
Догадываюсь, что кассиршу эту по-настоящему зовут Фатима или Зарема, а может быть, даже Бибигуль, но я прозвала её Софи Лорен из-за поразительного внешнего сходства с итальянской актрисой и нередко подтаскивала своих знакомых именно к её кассе, чтобы похвастаться красавицей.

Но вернёмся к пельменям.

Я выложила из тележки на кассу приличное количество продуктов, Софи Лорен пробила кусочек сыра, затем пельмени и на этом остановилась.
– Шестьсот рублей! – объявила она значительно.
– А остальное? – удивилась я, пододвигая к ней другие покупки.
– Ещё и остальное? – осуждающе покачала головой Лорен. – Одни эти пельмени стоят четыреста семьдесят!

Я даже растерялась.
– Но я хотела купить пельмени…
– На фиг? – необоснованно громко крикнула Софи Лорен.
– Как это – на фиг? Чтобы покормить домашних.
– Это очень дорого, – решительно сказала Софи Лорен. – Купите хороший кусок мяса, выйдет дешевле и полезней. На фиг, отмена!

Я набрала побольше воздуха, чтобы сильно возмутиться этим её «на фиг», но оказалось, что «на фиг» – это не фигура речи, а имя.

К нам подошёл маленький черноволосый Нафик с ключом от кассы, он был администратором в зале.

Нафик отменил покупку и собрался было отнести её обратно в холодильник, но я вцепилась в пакет.
– Я хочу купить именно пельмени, а не мясо, потому что решила сегодня не торчать у плиты! Я планировала отдохнуть и почитать книгу!
– Да? – заинтересовалась Софи Лорен. – А какую книгу вы читаете?
– Джона Апдайка.
– Не знаю такую, – пожала плечами кассирша. – Лучше возьмите Митчелл. Я как раз дочитала «Унесённых ветром», дам вам на недельку, – она полезла за книжкой под кассу. – Купите себе бутылочку вина, очень хорошо под «Унесённых». Я вчера открыла красное вино, последнюю главу романа, поджарила мясо барашка…

Но тут мы с Нафиком и стоящим за мной покупателем взбунтовались и закричали наперебой:
– Я не хочу мяса, я хочу пельмени!
– Так что мне делать с этими пельменями, у меня уже пальцы замёрзли!
– Да сколько можно ждать, здесь же очередь!

Софи Лорен изогнула бровь, поправила лямочку бюстгальтера и провозгласила:
– Пельмени берёте подешевле, на разницу – бутылочку вина. Нафик, отнеси эти пельмени и принеси из баранины за сто семьдесят, захвати бутылку каберне. А вы, мужчина, что вы так цокаете, куда торопитесь? У вас что, жена рожает?

– Да у неё рожать и в мыслях нет, – проворчал покупатель. – Что, прикажете мне, пока она не родит, с голоду помирать?

– Так не тревожьте очередь, идите домой, и если вы мужчина, как-то уже решайте проблему с женой!

Обожаю таких женщин. Это общенародные мамы, они решительны, у них не возникает сомнений и вопросов, зато на всё есть ответы.

Такую же общенародную я наблюдала лет двадцать назад в метро на станции «Комсомольская». Эта служительница эскалатора, сидя в своей стеклянной будочке, вела постоянные диалоги с пассажирами, причём по громкой связи. Она комментировала всё, что происходило на поднимающихся и спускающихся эскалаторах: кто как стоит, куда бежит, как и с кем целуется, у кого какое выражение лица, давала советы, довольно остроумно шутила, а в лирические минутки даже читала стихи.

Помню изумительную сцену, разыгравшуюся на моих глазах.

Время было вечернее, но уже после часа пик, народу на эскалаторе ехало немного. Служительница эскалатора пребывала в философском настроении, не пела, не острила, но пристально наблюдала за молодой парочкой, ехавшей вниз.

Парень озорно и настойчиво пытался поцеловать в губы девушку, а она упорно его отпихивала.

Служительница эскалатора не выдержала и объявила в микрофон:
– Молодой человек с девушкой в белом платье, да-да, ты! Который вечер за вами наблюдаю, ты какой-то неугомонный! Что ты её всё время тискаешь? Запомни: любовь – это не только акты, но и антракты!
– Да сколько же могут длиться эти антракты, уже третий звонок отзвенел! – живо отреагировал парень. – А она за два месяца только в щёчку целовать разрешает!
– А, ну тогда другое дело, – согласилась служительница. – Девушка в белом платье, да, ты, ты! Запомни: главное – вовремя дать!

Только чудом устояли на эскалаторе пассажиры и не рухнули вниз от хохота.

Потешаясь над женской логикой, вернее над отсутствием логики у женщин, мужчины порой и сами ведут себя непоследовательно, требуя от женщины взаимоисключающих качеств. Они хотят, чтобы в одном флаконе у них была и жена, и любовница, и подруга, и мать. Нормально, да?

Но одну такую женщину я знаю лично. Таисия стала своему мужу Егору всем вышеперечисленным из стратегических соображений.

Егор – актёр, красавец и ходок. Ходит, правда, недалеко и ненадолго, но всё-таки ходит.

И ладно бы только ходил, но ему мучительно хочется делиться своими приключениями. А с кем же ещё поделиться, как не с товарищем? Таким товарищем и стала ему Таисия.

Правда, Егор наивно полагает, что рассказы о похождениях его вымышленного друга Васи жена принимает за чистую монету, то есть свято верит в существование Васи. Но Таисия уже давно научилась управляться и с Егором, и с Васей, и, главное, с женщинами, их окружающими.

Как-то в ходе очередной «санитарной проверки» Таисия обнаружила в телефоне Егора свеженький номер с именем некой Анечки.
Как бы поступила иная жена с такой находкой? Потрясая вражьим номером, бросилась бы выяснять отношения с мужем? Набрала бы сама этот номер, угрожая сопернице карой небесной?

Таисия быстро рассудила, что если ещё не слышала от Егора занимательных историй о Васе с некой Анечкой, значит, роман пока на девственной стадии и нужно поторопиться.

Пока Егор принимал душ и брился, явно куда-то намылившись вечером, Таисия набрала номер девушки.
– Здравствуйте. Анечка? – доброжелательно спросила Таисия.
– Да, это Анна, – холодно ответила трубка.
– Анечка, – с мягкой настойчивостью повторила Таисия. – Вы меня не знаете, но я о вас уже много слышала от Егора, с которым вы недавно познакомились.
– А в чём, собственно, дело? – высокомерно спросила Анна.
– А дело в том, что я старшая сестра Егора. Анечка, я за Егора очень беспокоюсь и желаю ему только добра, поэтому и решилась вам позвонить.
– Это он дал вам мой номер? – удивилась Анна.
– Нет, что вы! Признаюсь, что тайно списала ваш номер из его телефона и выбрала минутку, пока Егор меня не слышит. Хочу убедиться, что вы хороший человек.
– Что за ерунда! Вам-то какая разница, какой я человек? – фыркнула Анна. – Егор – маленький мальчик? Вы что, за ним шпионите?
– Вынуждена, Анечка, – вздохнув, призналась Таисия. – И я сейчас всё объясню. У нас с вами очень мало времени, а сказать я вам должна многое. Понимаете, я очень люблю Егора и искренне хочу, чтобы он был счастлив. Но не могу подвергать вас опасности, а такое уже случалось, к сожалению. Дело в том, что Егор психически нездоров.
– Слушайте вы… как вас там… что вы несёте?
– Меня зовут Тася. Я бы не стала вмешиваться, если бы не опасалась, что у него начинается обострение, – миролюбиво продолжала Таисия. – Есть некоторые признаки, скажите мне только – он уже говорил вам, что он артист, приглашал вас в театр, в лес по грибы-ягоды, в планетарий?
– В планетарий по грибы, кажется, нет, – несколько растерялась Анна, – но то, что он артист – говорил…
– Вот, я так и знала! Началось, первая стадия! – ахнула Таисия. – Она ещё пока не опасная, но обычно короткая. Дальше начинается обострение. Спасибо, что сказали, буду снова сажать его на препараты. Он, к несчастью, никакой не артист, это его идефикс, когда-то его не приняли в театральный, и на этом он немножко свихнулся. Вы, конечно, можете встречаться, я только за, но умоляю вас, не соглашайтесь с ним в планетарий, там он впадает в экстаз, а если собирается в лес по грибы, значит, уже совсем собой не владеет и может нанести серьёзные увечья, как себе, так и окружающим, он же по грибы с ножом ходит.
– Тася, мне очень не нравится то, что вы рассказываете, всё это как-то подозрительно, – нервно заговорила Анна. – Егор рядом? Позовите-ка его к трубочке!
– Что вы, что вы, больным ни в коем случае нельзя говорить о заболевании прямо в лоб! – всполошилась Таисия. – Егор сейчас релаксирует в ванной с валерьянкой, я вылила ему туда целых три пузырька. Сам попросил, у него с утра дрожали руки и ноги, плохой признак. Но говорил, что очень хочет с вами встретиться, правда, не помнит, когда…
– Как это – не помнит? Вообще-то мы сегодня вечером собрались с ним в театр.
– В театр?! Боже мой, Анечка, только не в театр! – перепугалась Таисия. – Придумайте какое-нибудь другое мероприятие. Я же вам говорила, что у него идефикс, в театр он ходит, чтобы плеваться в артистов из зала, бросает в них во время спектакля предметы, кстати, очень метко. Вам будет с ним стыдно. Купите лучше морковки.
– Морковки?
– Не Егору, конечно, он её не ест. Жирафу! Купите пакет морковки, пойдите в зоопарк, Егор очень хорошо себя чувствует возле клетки с жирафом. Вообще от слова «жираф» он быстро успокаивается, и если чувствуете, что он начинает заводиться, смотрите ему прямо в глаза и повторяйте ровным голосом «жираф, жираф, жираф» до тех пор, пока он не обмякнет.

На том конце трубки повисла тишина. Таисия даже решила, что переборщила и Анна её давно не слушает, но после тяжкого вздоха Анна заговорила.

– Тася, вы такое мне рассказали… Спасибо, конечно, что предупредили. Я должна всё это осмыслить…
– Конечно, конечно, Анечка, – обрадовалась Таисия. – Только прошу вас, не бросайте Егора! У него давно не было девушки, последняя сбежала три года назад. Вы – наш единственный шанс. Я уже не так молода, сколько мне осталось – не знаю. А Егорушку должна передать в руки заботливой и мужественной женщине, ведь с ним будет непросто, он нуждается в уходе. Надеюсь, этот разговор останется между нами?

Женщины распрощались тепло. Таисия подпёрла подбородок ладонью, посмотрела на фотографию Егора, стоящую на комоде, где он в широкополой шляпе и плаще Дона Хуана, и показала ему язык.

Из душа, весело насвистывая, вышел выбритый, наодеколоненный Егор.
– Куда-то собираешься? – поинтересовалась Таисия.
– Да, пойду с Васькой встречусь.
– С Васей? – кротко спросила Таисия. – Что-то давно ты с ним не встречался. Соскучился, наверное? Пригласи его к нам, хоть познакомимся.
– Обязательно, Тасик, но не сегодня, – чмокнул жену в щёку Егор, – сейчас на полчасика пересечёмся, а потом я на репетицию, опять срочные вводы.
– Допоздна? – грустно спросила Таисия.
– Да бог его знает, – Егор достал из шкафа свежую рубашку. – Если вообще в ночь уйдём, наверное, в театре переночую.
– Удачи тебе, любимый, – задумчиво сказала Таисия.

Но вернулся Егор даже раньше обычного, хмурый и раздражённый, бросил на кухонный стол пакет моркови.
– Что-то случилось в театре? – осторожно спросила Таисия, покосившись на морковь.
– В театре? – рассеянно переспросил Егор. – Репетицию отменили, Мелкович заболел.
– Ты из-за болезни режиссёра так расстроился? – посочувствовала Таисия.
– Да нет, Ваську жалко, – как бы между прочим сказал Егор.

Таисия уселась в кресло напротив мужа и приготовилась слушать.
– Ну рассказывай, что там опять стряслось с твоим Васей? Что-то не везёт ему в последнее время. Опять неприятности с женщиной?
– Да не везёт – не то слово! – вскинулся Егор. – Бабы у него пошли косяком сплошь придурочные! Познакомился тут с какой-то Анечкой, с первого взгляда – нормальная девка, молодая, красивая, поболтали, он её в театр пригласил.
– И что же, она театр не любит?
– В том-то и дело, что вчера ещё любила, а сегодня от контрамарок на спектакль как чёрт от ладана шарахалась! Вася ей: «Хорошие места, первый ряд», – она: «А зачем тебе так близко?» Вася: «Так рядом со сценой, до артистов рукой подать». А у неё чуть ли не истерика. Вася говорит: не знаю, мол, может, у девушки фобия какая? Наотрез в театр идти отказывается.

Ладно, шутит Вася, куда же нам пойти-то с тобой, милая, по грибы, что ли?

Девку прямо затрясло, вся побелела: я, говорит, не пойду ни по грибы, ни по ягоды, ни в планетарий!

Вася совсем растерялся: а при чём, спрашивает, тут планетарий, я тебя, вроде бы, туда не звал? Хотя идея хорошая, там фильм под куполом показывают про чёрные дыры – отвал башки!

У девки слёзы из глаз, хватает его за рубашку: «Вася, пойдём к жирафу!» – «Куда?» – «В зоопарк, постоишь у жирафа, посмотришь на него, успокоишься!» – «Да ты сама бы успокоилась, – говорит Вася, – и от рубашки моей отцепись!»

А она ещё крепче вцепилась, уставилась прямо в глаза, зрачки расширены, и повторяет как зомби: жираф, Вася, жираф, жираф…

Ну форменная сумасшедшая! Кое-как её Вася стряхнул с себя и скрылся дворами.
– Бедный Вася, – сокрушённо покачала головой Таисия. – Не везёт так не везёт. Он же после всех своих неудач к девушкам и подходить побоится.
– Да Вася говорит, что с девушками завязал, к жене возвращается.
– А он разве женат? – едва заметно улыбнулась Таисия.
– А я тебе разве не говорил? – удивился Егор. – Прекрасная, роскошная, умная женщина и, главное, друг настоящий.

Егор опустился на пол у кресла жены и поцеловал её коленки.
– Ну ты, я надеюсь, меня к ней не ревнуешь?
– К ней – нет! – сощурилась Таисия. – Кстати, любимый, спасибо за морковь, и как ты только догадался! Я как раз собиралась делать плов.

Как-то на днях забежала ко мне одна моя подружка кофе попить. Хоть и была я по уши в работе, очень её приходу обрадовалась. Такого смеха, как у неё, я никогда и ни у кого не слышала, можно часами слушать, как она смеётся: звонкий такой, нежный и лёгкий смех, как у ребёнка. И неважно, о чём она болтает, просто сидишь с ней рядом и наслаждаешься её смехом, как букетом цветов на столе.

И вот сидим мы на кухне, пьём кофе, она рассказывает взахлёб, как ходила в магазин за чаем, купила его, но по дороге домой вспомнила, что забыла в магазине паспорт, вернулась за паспортом, решила заодно купить подсолнечного масла и оставила на прилавке ключи от квартиры, обнаружила это уже в лифте и снова пошла в магазин.

Хохочет до слёз.

– Юлька, – спрашиваю. – А зачем ты в магазине паспорт с ключами доставала?
– А ты разве не так кошелёк в своей сумке ищешь? – искренне удивляется она. – Я лично всегда всё на прилавок вытряхиваю! Ну, ты не перебивай! Дело-то в том, что когда я вернулась домой с ключами, паспортом и подсолнечным маслом, мы с мужем выяснили, что я оставила в магазине чай! Я мужу твёрдо сказала, что за чаем в магазин больше не пойду. Муж сказал, что ему тоже стыдно там появляться. Тогда мы спустились к соседу и попросили у него чая взаймы. Сосед сказал, что чая у него нет, зато есть бутылка отличной чачи. В общем, мы все напились!

Юлька хохотала, я смотрела на неё и думала, какая она всё-таки солнечная и как жалко, что у неё уже есть муж, потому что если бы мужа у неё не было, я бы сама на ней женилась!

Юлька хохотала. Я ею любовалась. И единственное, что мне мешало любоваться, так это зацепка на рукаве её вязаной кофточки, такая длинная противная петля.

– Юлька, – говорю, – что ж ты за дура такая, красивую новую кофточку где-то уже зацепила!
– Новую? – усмехнулась Юлька и, стащив с себя кофту, вывернула её наизнанку.

С изнанки вся прекрасная Юлькина кофта была в узелках, затяжках и петельках.
– Так же с изнанки выглядит и вся моя жизнь, – вздохнула Юлька, взяла вилку и, подцепив зубчиком петлю, затолкала её внутрь кофты, снова засмеялась. – Вот так, и никто ни о чём не догадается! Главное – уметь держать лицо!