Тогда я написал себе записку на холодильник: «Соль!» Записка была написана маленькими буквами. На следующее утро я хотел посолить яичницу, но оказалось, что соли в доме по-прежнему нет. Тогда я написал себе записку большими буквами: «СОЛЬ!» – потом подумал и добавил восклицательных знаков, штук пятнадцать. И ещё сбоку нарисовал сердечко, чтобы помнить, как сильно я люблю соль и как я без неё не могу.

Потом я ушёл на работу. Хотел по дороге зайти в магазин и купить соль. Рядом с работой есть магазин. Когда шёл мимо, в лобные доли постучалась робкая мысль: надо бы зайти. Я зашёл, купил пряников, не знаю для чего. Я помнил, что мне нужно что-то купить, только не помнил, что именно. Пряники просто попались под горячую руку.

Вечером я пришёл домой, поел пряников с чаем, но в холодильник даже не заглядывал. И записку опять не видел. Утром рассердился на себя: сколько можно есть несолёную яичницу? Посыпал глазунью двойной порцией перца. Хозяйкам на заметку: это не помогает.

Тогда я завёл в телефоне будильник, он должен был разбудить мою совесть вечером, в полседьмого, когда возвращаюсь домой с работы. План был такой: звонит будильник, совесть просыпается, и тогда я сразу захожу по дороге в магазин. На мой взгляд, план безупречный, не знаю, что могло бы пойти не так.

Но ближе к вечеру мне позвонила знакомая девушка Оля и сказала:
– Лёша, всё пропало. Компьютер покончил жизнь самоубийством, я нажимала все кнопки, это не помогает. Что мне ещё нажать?

Я сказал, что вечером приду, прочитаю компьютеру мораль. Для этого нужно заранее сварить макароны, можно с котлетами. Будильник прозвонил, когда я пришёл к Оле. Совесть проснулась, спросила: «Эй, есть кто? Там это… соль». Но никто не отозвался – все чинили Олин компьютер и ели макароны, кстати, с солью. Соль в тот момент была неактуальна, на совесть, как обычно, никто не обратил внимания.

Потом я вернулся домой, лёг спать. Утром подошёл к холодильнику, прочитал записку. Совесть сказала: «Ну что, съел?» Я доел пряники, попил чаю, дописал в записку нехорошее слово для мотивации. Потом пошёл на работу.

Начальник отдела, Игорь, вернулся из отпуска – летал в Крым. В самолёте его чем-то покормили, к еде полагались соль, сахар и перец в бумажных пакетиках. Он потребовал у стюардессы штук двадцать, довёз их нетронутыми. Принёс добычу на работу, хвастался, как «опустил» авиакомпанию на рубль сорок, не меньше. Я выпросил у него пакетики с солью, их было штук пять. Кто знает, когда ещё мне случится раздобыть соли.

После обеда позвонил друг Серёга, сообщил, что вечером придёт ко мне пить пиво. Я сказал ему: купи соль, вход строго по предъявлении мешка соли. Серёгу ничем не удивить, если бы я попросил его принести килограмм синих пуговиц и живого енота, он бы тоже сказал: «О’кей», – правда, не факт, что принёс бы.

Вечером я шёл домой, увидел магазин. Купил пива, две скумбрии, нужно было что-то ещё. Я долго вспоминал, обошёл все ряды, купил мыло, новую зубную щётку, вязанку бананов и синюю курицу. Соль не взял, я забыл про неё. На кассе я расплатился и собрал всё купленное в пакет, а за мной в очереди стояла бабуська, она выложила из корзинки пакет с солью. Вот тогда я, наконец, понял, почему меня так тянуло в магазин.

В общем, я купил соль. В семь пришёл Серёга, принёс ещё пива, фисташек и два пакета соли, он сказал:
– Я не знал, какая тебе нужна – мелкая или крупная, на засолку. Взял обе, разбирайся сам.

Так что теперь я обеспечен солью надолго, если кому надо – заходите в гости. А бумажные пакетики с солью из самолёта я спрятал в тумбочку, под пакет с макаронами. Это будет мой неприкосновенный запас, когда соль снова закончится. Я их найду и буду рад своей предусмотрительности.

Остальное я пересыпал в большую банку, на ней теперь красуется надпись: «В этом вся соль».