Итак, я ещё маленькая, лет пяти от роду, часто болею после тяжёлой травмы и поэтому представляю собой жалкое эфемерное создание. У родителей после меня родились ещё две крохи, поэтому на семейном совете было решено отправить меня на хороший уход и питание к бездетным родственникам, жившим в областном центре. Одна тётя – шеф-повар, а вторая, которая станет моей няней, работала на дому – строчила занавески, подзоры, скатерти. Поэтому проблем с присмотром за мной не было. Любили они меня безумно, но не баловали. Одежду мне, вплоть до пальто, мастерили сами, и это были настоящие шедевры портняжного искусства. А уж питание – по первому разряду.

Что они только не готовили! В моей памяти не сохранись их кулинарные изыски, но мама была в полном восторге от того, как они меня кормили. А мне, наоборот, всё было невкусно. Но я, конечно, боялась об этом сказать, чтобы не обидеть, поэтому при кормёжке давилась, делала вид, что меня тошнит, жаловалась на животик и горлышко. Ну не появлялось у меня аппетита.

И всё же заветная мечта о лакомстве у меня была. На кухне, высоко на полке, стояла кастрюлька с сухим киселём. Я его очень хотела, но мне почему-то не давали киселя ни под каким предлогом.

Наконец случай представился, тётя ушла по делам, а мне приказала сидеть на подоконнике, смотреть на дорогу и ждать её. Не тут-то было! Не успела захлопнуться за ней дверь, как я уже со стулом вползла на кухню, залезла на стол, дотянулась до заветной кастрюльки, потянула на себя. А она взяла и упала. Катастрофа! Недолго думая, я взяла веник, совок, всё подмела и ссыпала обратно. Даже умудрилась вернуть кастрюльку на место, что мне далось с большим трудом. С перепугу забыла попробовать кисель. Конечно же, после прихода тётушки всё обнаружилось, в силу моего возраста следы преступления скрыть не удалось.

Поругали, пошумели и в конце концов выдали мне «в награду» целый брикет вишнёвого киселя (тот, порошковый, пришлось выбросить). Погрызла я его совсем чуть-чуть, охотку сбила и больше подобных диверсий не совершала.

Похожая ситуация произошла, когда я сама уже стала женой и мамой. Муж хоть и редко, но мог прийти домой «на рогах». И вот однажды моё «чудо», припозднившись, в очень хорошем настроении явилось домой. Я уже была в постели, дети давно спали. Он тихонько прошуршал на кухню, где на плите стояла сковорода с макаронами по-флотски. Стал он её переносить на стол и уронил. Я примчалась на грохот, увидела, что произошло, и ехидно прошипела, что ужин ушёл на помойку.

Убралась восвояси, а сама прислушиваюсь. Ага, пошёл в туалет, взял веник и совок, слышу, метёт, скребёт, то есть порядок наводит. Ладно, молодец. Затем слышу стук вилки о тарелку. Вот тут уже стало интересно, и я снова явилась посмотреть, что происходит. А там всё нормально! Трапеза практически заканчивается, муж счастливо доедает свои макароны.

И такая нежность к нему вдруг охватила. Какой славный, что было, то и съел, не заставил меня готовить заново.

А эта история произошла года на два раньше предыдущей. Совершенно неожиданно нам дали квартиру. Не новую, но с отоплением и водой, а главное – просторную. Две комнаты и кухонька с газовой плитой. А до этого на электроплитке еду готовили, снимая жильё в частном секторе. И принёс мне мой муженёк с рыбалки здоровенного налима. Запросил пирог. Как раз и повод появился духовку испытать.

Муж разделал мне рыбу и ушёл на работу. А я принялась за тесто. Так: миска есть, мука есть, молоко, соль. Сколько чего класть – не знаю. Припомнив, как мама готовила тесто, бухнула, сколько налилось и насыпалось. Худо-бедно замесила, раскатала пласты, завернула лук, рыбу, лавровый лист. Испекла. Достаю из духовки. Запах аппетитный. Но что с пирогом? Его можно держать, как поднос, – не мнётся, не деформируется! Я его и так, и эдак, завернула в полиэтилен, полотенцем укутала. А он не размягчается – и всё тут. Даже, гад, не режется. Засушила я его насмерть.

Вожусь с пирогом, всё на что-то надеюсь, даже не услышала, как супруг пришёл. Кричит с порога, что запах обалденный, а я реву: больше ничего нет на обед. Успокоил он меня, сказав, что всё равно съест за милую душу. И ведь сгрыз, не поморщился. А рыба внутри пирога оказалась очень даже вкусной. Правда, добраться до неё было нелегко.

Потом долго выясняла, что случилось с тестом. Оказалось, забыла положить дрожжи.

Ещё можно рассказать про «Воронежскую закуску», которую мы съели у квартирной хозяйки в её отсутствие, полагая, что на следующий день купим и поставим на место. А её, как назло, в магазине не оказалось. И пришлось нам тушить капусту, лук, томат и рис, закладывать обратно в ту же банку. Но тут мы с ужасом вспомнили, что нет закаточной машинки. Поехали за этой чёртовой машинкой на мотоцикле в пятнадцатиградусный мороз за шестнадцать километров в деревню к родителям – то ещё приключение!
Ещё вспоминается день рождения подруги, когда поздравить её пришли человек пятнадцать, а у подруги в духовке только один карп печётся. Кто-то предложил выключить свет и слопать его в темноте без ножей и вилок. И ведь съели. Удивительно, но никто даже не подавился костями. А уж весело было!

Вот такой была наша молодость. Не кривя душой, скажу, что нас не слишком угнетали пустые полки в магазинах или тот факт, что у тебя всего пара сапог, пара туфель и босоножки. Мы всё равно были красивыми и весёлыми. Ведь не голодали же, голыми не ходили. Все получили от государства квартиры. Наших детей воспитывали прекрасные педагоги в детских садах и школах. Каждое лето их возили по турпутёвкам почти даром. Мои дети ещё успели совершенно бесплатно отучиться в вузах.

А потом пришли лихие 90-е, а с ними терроризм, наркота, обнищание на фоне чужой роскоши. Все мы это вкусили по полной программе. И винить-то вроде некого.