«Моё детство пришлось на тяжёлые послевоенные годы. Семья наша – мать, отец, старший брат и я – жила в трёхкомнатной коммунальной квартире с общей кухней. В двух других комнатах также жило по семье, но считалось, что мы обитали в хоромах.

Был у меня приятель Витька – друг детских игр и проказ. Тогда я не понимал, но, вспоминая его потом, во взрослой жизни, мог бы с уверенностью сказать, что в разведку с ним точно пошёл бы. Детство и Витька неразделимы. Сейчас часто слышим от детей: мне скучно. Мы даже слова этого не знали. Особенно летом. Выходя поутру во двор, до позднего вечера играли в «ножички», «чижика», «сыщиков-разбойников». А по вечерам собирались на лавочке и рассказывали страшилки до тех пор, пока из окон не доносились голоса мам: «Витя, домой!», «Пашка, сколько раз я буду тебя звать!»

Зимой, навинтив на валенки коньки-снегурки, катались по заснеженному тротуару. И лишь в старших классах, когда мне наконец купили хоккейные коньки, мы всем классом стали ходить на каток. Какое это было счастье!

После довольно успешного окончания школы я поступил в институт, окончил его, и, как говорила мама, жизнь моя пошла по накатанной, «как у людей».

Пришла любовь, появились семья, дети. Этот довольно солидный временной промежуток я пропущу и расскажу о том, как Бог послал мне друга, когда я оказался в одиночестве. Этот друг скрасил несколько лет моей жизни.

Когда вспоминаю ту зиму, на память приходят строчки Пушкина из «Евгения Онегина»: «В тот год осенняя погода стояла долго на дворе, зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе на третье в ночь…» Лишь гениальный поэт мог в четырёх строчках описать позднюю зиму. Но к Сочельнику природа решила, что пора бы и о зиме вспомнить, и столбики термометров поползли вниз.

Задержавшись у друзей, я спешил домой. Было морозно, дул порывистый ветер, хотелось поскорее в тепло. Издали заметил на крыльце подъезда что-то тёмное – то ли человека, то ли собаку. Приблизившись, увидел большую и, наверное, породистую овчарку. Она сидела, сжавшись в ком, и тихо поскуливала. Шерсть её превратилась в сплошной покров из маленьких сосулек. Решив пустить её в подъезд погреться, я открыл дверь и, придерживая, ждал, когда собака войдёт. Она с опаской и неуверенностью глядела на меня и не трогалась с места. Я терпеливо ждал, она медленно поднялась и зашла в подъезд.

При свете я увидел, насколько животное было измучено и, видимо, очень голодно. Но как же поразили меня глаза собаки! В них было столько боли, какой-то невыразимой тоски. Как будто невидимая сила заставила меня открыть дверь квартиры и почти втолкнуть собаку в прихожую.

Когда собака оказалась в тепле, её покинули последние силы и, завалившись на бок, она перегородила всю узкую прихожую. Я быстро разделся, прошёл на кухню и, разогрев суп, поставил перед ней миску. Почувствовав запах мяса, собака поднялась и через минуту опорожнила посуду. Освободив место у батареи, я расстелил старенький плед и повёл её к окну. Разомлев от еды и тепла, она моментально уснула.

Я сидел и глядел на неожиданную гостью, представляя, как долго она была на морозе и как могло случиться, что она оказалась без хозяина. Лишь на другой день были найдены ответы на эти вопросы. На теле собаки я обнаружил две довольно большие раны. Наверное, они доставляли ей боль, но на фоне общего истощения она их не замечала. По соседству со мной жила очень милая девушка, работавшая операционной сестрой. Вместе мы промыли и смазали ранки, и вскоре они зажили. Зажили как на собаке!

Соседка подтвердила моё предположение: овчарку жестоко наказывал хозяин, и она сбежала. Я уже знал, что у меня не хватит сил выгнать её. Так и случилось: до сих пор мы вместе, и я не представляю жизни без Алого. Так я назвал пса, и он быстро привык к новой кличке.

Сначала я пробовал угадать, как его звали раньше, – произносил разные клички, при этом следил за ушами, но они оставались спокойными: пёс не реагировал. Как-то в газете я наткнулся на объявления о пропаже. В одном был описан пёс по кличке Рекс со всеми приметами Алого. Хозяина звали Денис, и я решил провести эксперимент. Лучше бы я этого не делал.

Когда я громко произнёс: «Рекс, ко мне, я – Денис», – собака подобралась, заскулила и начала метаться по комнате, в надежде найти уголок, где можно спрятаться.

Невозможно описать, насколько Алый оказался умным, добрым и преданным псом. Когда через месяц я залечил его раны (вместе с ними пёс как будто расстался с тяжёлым прошлым), отмыл и откормил, он стал таким красавцем, что ни один ребёнок не мог пройти мимо. А дети особенно чувствуют доброту собак.

Теперь мы с Алым живём душа в душу, я плохо представляю, как существовал без моего верного друга.

Наверное, за его спасение Бог подарил мне довольно безболезненную старость, душевную благодать и спокойствие. Живите, люди, старайтесь делать друг другу добро, и Бог оценит это».