Это были времена, когда в стране велась борьба с нетрудовыми доходами: ловили таксистов, продающих клиентам водку по вечерам, гоняли бабушек с семечками, на железнодорожных перронах – торговцев горячей картошкой и малосольными огурчиками.

Помнится, Света (так звали кружевницу) разложила передо мной на столе свой товар – с десяток простеньких кружевных воротничков из хлопчатобумажных катушечных ниток. И застенчиво, шёпотом произнесла: «Ради бога! Никому не говори, что на продажу вяжу. Пусть думают, что это подарок». Мне воротнички особенно и не нужны были, но цена оказалась смехотворной, вещицы милые, а женщина нуждалась. Ну я и взяла у неё весь товар оптом.

А ещё Света тогда же мне подарила – уже без кавычек – одну историю, одновременно смешную и грустную.

Она казалась мне пожилой женщиной. Ну сколько ей могло быть? Пенсионерка, но на Крайнем Севере женщины на заслуженный отдых уходят в полтинник, а если вкалывали на вредном производстве, и того раньше. Значит, было Светочке плюс-минус пятьдесят. Очень простая женщина, скромная, голосок тихий, на плечах всегда цветастый платочек. Жила в бараке гулаговских времён, который шёл под снос, – ей с сыном полагалась двушка в новостройке. А если Шурик к тому времени из армии вернётся, женится и ребёнка родит, то и трёшка светила.

Мужа у Светы не было, любовника – боже упаси! – тоже. Но неудачницей она себя не считала, иногда даже гордилась собой: вот, мол, простая санитарка, а сына одна вырастила, причём без алиментов, горный техникум окончил, сержантом в погранвойсках служит.

Жила Света бедновато и стеснялась этого. Работу пришлось молодым уступить, а пенсия у санитарки мизерная, хотя и трудилась во «вредном» отделении. Теперь приходилось выкручиваться, вот и начала осторожно вязать кружавчики на продажу.

А ещё у Светы было одно полезное увлечение, даже, можно сказать, настоящая страсть. В июле, когда в тундре наконец-то сходил снег, она отправлялась на охоту за подножным кормом. Целыми днями – да хоть и ночами, ночи-то в Заполярье летом белые, солнышко вовсю светит – бродила по зыбкой мшистой тундре, собирая в корзиночку природные дары, всё, что под руку попадётся.

Сначала поспевал щавель – в овражках, где холодные ручьи, эта сочная кислая травка зарослями вымахивала. Листики молодой, ещё не особо жгучей крапивы тоже просились в корзинку. Света щедро одаривала «зелёными витаминами» соседских бабулек, у которых ноги, скрученные артритом, уже отказывались шустрить по кочкам да болотам. Остальную зелень шинковала, круто засаливала и утрамбовывала в стеклянные банки – на зиму.

Чаи Света предпочитала исключительно травяные, не только из экономии, но и ради приятного цвета лица, – готовила сборы из листьев брусники, голубики, душицы. А уж когда появлялись грибы, неунывающую женщину дома было не застать. Иногда она на пригородном поезде отъезжала километров на сто к югу – там грибы покрепче, посолиднее, даже боровики встречаются. Но в основном кружила вдоль кольцевой дороги, где под карликовыми кустами можно набрать сыроежек и разных серушек-волнушек, а если повезёт, то и подберёзовиков.

Эти скромные дары тундры Света и солила, и жарила, и просто в морозильник запихивала, чтобы зимой было из чего супчик сварить и пирогов напечь.

На грибную охоту Света обычно выходила спозаранку, когда солнце ещё не особенно пекло и обдувал ветерок, отгонявший мошкару. Облившись одеколоном «Гвоздика», пахла, словно цветочная клумба, однако часа через два от назойливых насекомых всё равно некуда было деться. Лицо и руки облепят, лезут, наглые, и в рот, и в нос, злобно кусают сквозь плотные джинсы.

Перед выходом из дома не забывала подкрасить губы розовато-коричневой помадой и положить в карман зеркальце – на случай, если мошкара в глаз попадёт.

Света не боялась бродить по тундре. Глянешь на юг – город виднеется, на север – шахтные терриконы дымят. И повсюду грибники-ягодники, хотя и в отдалении, но всё равно одинокой себя не чувствуешь. Иногда пути-дорожки пересекаются, любители природы перекликаются, спрашивают что-нибудь друг у друга.

Света и не заметила, как к ней прилепился длинноногий мужик с огромнейшей корзинкой, поинтересовался, который час, и уже не отставал, бродил рядышком. Мало-помалу разговорились. Мужик оказался словоохотливым, рассказал, что разведён, платит алименты, живёт в общежитии. Ещё добавил, что мечтает познакомиться с приличной женщиной (его бывшая, оказывается, была «неприличной»), создать семью. И тут он пристально, со значением взглянул на случайную попутчицу.

Ещё немного побродили, устали, проголодались и примостились на кочке перекусить. У Светы имелись малосольные огурчики, чёрный хлеб, мятный чай в термосе. Мужик достал бутылку дешёвого портвейна «Агдам». Выпили – Света лишь пригубила, – закусили, ещё немножко поболтали, и женщина, боясь раньше времени разлениться, решила пособирать морошку. Корзинка-то с грибами уже полнёхонька, повезло сегодня: после обильных тёплых дождей грибочки сквозь мшаник проклюнулись крепенькие, ладные, аппетитные даже в сыром виде. Света радовалась: засолка получится отменной, может, что-то и продать удастся.
Спутник услужливо промолвил:
– Пока ты за ягодами охотишься, я здесь отдохну, грибы наши покараулю. Потом вместе на дорогу выйдем. Не беспокойся, помогу – корзинища-то у тебя пудовая. Не бабское это дело – тяжести таскать.

Такие слова для одинокой женщины – бальзам на сердце. Схватила Света бидончик и мигом в овраг, где среди зарослей ивняка и разнотравья желтели крупные сочные ягоды. Для сноровистой женщины наполнить трёхлитровую посудину морошкой дело нехитрое. Самые красивые спелые ягоды – в рот; в бидон же кидала те, что покрепче, слегка недозрелые, с плодоножкой, их дома легче чистить будет, иначе получится каша-размазня.

И такой азарт охватил Свету, что и не заметила, как вся в росе вымокла, руки крапивой сожгла и сапоги чем-то продырявила. И про мужика того, что охранял её корзину, хорошо так думала, аж сердечко ёкало. Размечталась: приглашу к себе жить, в общежитии-то неуютно. Потом вместе можем в Саратов поехать, где мама живёт, купим домик в деревне. Мужик-то, по всему чувствуется, заботливый, хозяйственный. Ай да я – не мужика, а настоящее сокровище в тундре нашла!

Раскрасневшаяся, разомлевшая от сладких дум, не забыв взглянуть на себя в зеркальце, Светлана вылезла из овражка, посмотрела туда-сюда, а мужика-то и нет, исчез вместе со своей корзинищей. Да и её корзинка – тю-тю. На кочке, где ещё полчаса назад они так задушевно беседовали, лишь обрывки газеты с объедками да пустая бутылка из-под вина.

Света растерянно глянула в сторону города и увидела, как её случайный попутчик на своих журавлиных ногах, бегом-бегом, приближается к дороге. Мелькнула робкая надежда: может, там решил её подождать? Сейчас поставит обе корзинищи на обочину и подождёт её, медлительную тетёху. Увы. Мужик тормознул попутку, решительно запихнул в багажник корзины с грибами, шмыгнул в машину и был таков, поминай как звали. Хотя даже его имени Света не удосужилась узнать.

Я была потрясена этим рассказом. Украсть у бедной женщины корзину с грибами – какое свинство! Но Светлана отреагировала на гневную реплику весьма странным образом. Она удивлённо посмотрела на меня большими серыми глазами и сказала:
– Конечно, ты ещё молодая, тебе не понять. Грибы тут совсем ни при чём, я на следующий день снова пошла в тундру и столько же насобирала. Мне мужика того жалко. Такой хороший мужик был!