Два года назад вышла замуж за безумно любимого мужчину. Он меня тоже безумно любит, взял в жёны с сыном от первого брака. Ребёнок его обожает – и мама не нужна, так к папуле привязался. Мне 30 лет, мужу 28. Всё у нас было замечательно, два года, как медовый месяц, пролетели, хотя знакомы уже четыре. И вот решили мы совместного ребёночка родить. Забеременела я быстро, муж на руках носил, в прямом смысле этого выражения: каждый день фрукты, цветы, витамины, всё что пожелаю – безумно хотел этого ребёнка. А как я радовалась его вниманию.
В консультации на учёт рано встала, выполняла все предписания врача, анализы сдавала, после УЗИ в 22 недели радости нашей не было предела – мы узнали, что у нас будет девочка! Всю беременность берегла себя, чуть кольнёт – бегу к врачу, говорю: «Живот болит». А она мне всегда отвечала: «Так бывает, это связки растягиваются, ничего, пройдёт!» И ни разу на кресле меня не осмотрела. Я, хоть и второй раз рожать собралась, опыт был, но ничего неправильного в действиях врача-гинеколога не увидела. Чувствовала себя неплохо, ходила на работу и всё ждала, когда рожу, – прямо не могла дождаться, когда же увижу свою маленькую девочку.
Сын тоже ждал сестрёнку, гладил меня по животу, а когда она пинала его ладошку, разговаривал с ней: «Не толкай маму в животик, ей больно. Лучше быстрей вылезай, будем играть вместе!»
При каждом УЗИ делали фотографию дочки, говорили, как она на папу похожа. Папа радовался до слёз. В общем, ожидание наше было очень счастливым.

Но вот однажды, в самый обычный день, я пошла на работу. Срок тогда был 24 недели. Во время рабочего дня начались боли в животе. Отпросилась, ушла домой и, пока шла до дома, чувствовала схватки. Сразу поняла, что это такое, ведь уже рожала, знала это ощущение. Дома вызвала «скорую» и стала ждать, схватки были каждые пять минут. Но я же понимала, что рожать пока рано! Что же со мной такое? Приехала «скорая», милая женщина-врач говорит:
– Собирайся быстрей, поехали в больницу, у тебя начались преждевременные роды.
Привезли меня в родовое отделение перинатального центра, а там в приёмном врач говорит:
– Это не к нам, увозите, у неё не роды, а выкидыш, сохранять нечего. – И, обращаясь ко мне: – – Что, от нежеланной беременности только сейчас избавилась? Зачем же столько тянула, почему аборт не сделала?
Господи, в каком ужасном состоянии я была! Вцепилась во врача «скорой», плачу:
– Что мне делать? Помогите мне сохранить ребёнка!
Но она молчала, только сочувственно смотрела на меня, и всё. Отвезли меня в другое отделение, дежурный врач говорит:
– Ну, чего ревёшь? Иди быстро на кресло, посмотрю.
У меня тут схватка началась, не могу залезть, а он со спины меня подталкивает:
– Давай живей, у меня операция.
Я не выдержала, закричала на него, грубо ответила. Он разговаривать со мной не стал, медсестру позвал, говорит:
– В палату её, она сейчас родит.
Та отвела меня в палату, указала на кровать:
– Ложись и жди, если что – кнопку нажмёшь.
И ушла! Девочка на соседней койке испугалась моих слёз и вышла. Осталась я одна в палате. Чувствую, что вроде потуги начались, кнопку жму, но никто не идёт. Стала кричать, пришли санитарка с медсестрой, говорят:
– Не ори, напугаешь всех, и вообще дай нам поесть, у нас обед!
И ушли. Вот такое отношение! Я вскоре родила прямо на кровать, но дочку взять не смогла, была в шоке. Рыдала, звала на помощь, жала эту чёртову кнопку! Ко мне подошли минут через пятнадцать. Я всё это время билась в истерике. Кто рожал – поймёт. Мне казалось, что дочка ручками шевелила, ногу мою трогала. Но медсестра пришла и дочку мою убрала в пакет. Сказала:
– Не ори, уже всё прошло, тебе не больно.
Я её просила показать мне дочурку, хоть её личико, но она развернулась и ушла молча. Потом санитарка привезла каталку и меня повезли на чистку. Дали наркоз – и вот я уже снова в палате… Состояние своё описать не могу, так как чуть умом не тронулась. Мне показалось, что я умерла! Да лучше бы, наверное, так и было, только бы дочка жива осталась.

Уже месяц прошёл после этой трагедии, вроде в себя прихожу, вот только с любимым мужем не могу без нервов разговаривать. Он меня жалеет, успокаивает, говорит: «Не переживай, родим ещё». Но я не хочу его слушать, меня бесят все его слова. Не пойму, что со мной происходит. Я нервная стала, злая, сама постоянно замечаю, что без повода ору на мужа, на сына. Да ещё и с памятью проблемы, всё забываю, на работу идти не хочу. Хотя хожу, конечно.
К сыну всегда была безумная любовь, а теперь она как будто прошла. Он меня просто бесит! Дома ничего не хочу делать, после работы всё свободное время сплю. Понимаю, что так нельзя. Делаю над собой усилие – когда муж зовёт с сыном прогуляться, иду с ними, но думаю только о дочке.
Как могли врачи так ко мне отнестись? Как вообще можно так относиться к беременным? Дочку мою наверняка можно было спасти. Я же не в обычном роддоме, я в перинатальном центре была. Для чего тогда они существуют? Родила дочку весом в 600 граммов. Спасают же детей с таким весом! Почему мою дочку не спасли? И даже не пытались? Я с ума схожу от этих вопросов. Мысли свои в кучу собрать не могу.
Мужу постоянно говорю, что не хочу с ним жить, о разводе говорю. Понимаю, что так нельзя, но само срывается с языка. Он, конечно, у меня умница, терпит всё, но долго ли будет? Говорит, что скоро не выдержит и действительно со мной разведётся.
Галина, умоляю, помогите мне сохранить семью и привести в порядок мысли! Что со мной? Что мне делать? Я сама не справляюсь, а к психологу обратиться как-то стыдно. Может быть, кто-то из читателей даст совет, как быть. Или просто тёплые слова поддержки напишет, буду очень рада.

Из письма Светланы,
г. Хабаровск
Адрес в редакции

Комментарий психолога
Добрый день, дорогая Светлана! Не только вы, многие из нас задаются вопросом: что со мной, почему я поступаю вопреки здравому смыслу, почему сама себе рою яму? Ведь понимаю, что если муж не выдержит моей злости и уйдёт, то лучше мне не станет. Если я, не справившись с раздражением, оттолкну от себя сынишку, он перестанет мне доверять, и меня ждёт впереди ещё большее озлобление. И одиночество. Если я буду без конца требовать от окружающих сочувствия к себе, то они устанут от моего вечно плохого настроения. Ведь все боятся несчастных людей, стараются их избегать, где-то внутри нас сидит опасение, что неуспешность, неудачливость, несчастливость – заразны.
Так что непременно нужно брать себя в руки. Но как? Если бы всё было так просто, то и проблем ни у кого бы не было. А ведь многие проблемы мы создаём себе сами. Давайте, Светлана, попробуем понять, что же вас толкает на такое «безумное» поведение.
Обратим внимание на эпитеты в вашем письме. «Вышла замуж за безумно любимого мужчину». «Он меня тоже безумно любит». «Ребёнок его обожает». «Всё у нас было замечательно». «Безумно хотел этого ребёнка». И далее по тексту всё в превосходной степени. Милая Светлана, я хочу представить на ваш суд описание аффективно-экзальтированного темперамента. Подумайте, может, это немного про вас?
«Аффективно-экзальтированный темперамент можно было бы назвать «темпераментом тревоги и счастья». Его обладатели реагируют на жизнь более бурно, чем остальные. Аффективно-экзальтированные личности одинаково легко приходят в восторг от радостных событий и в отчаяние – от печальных. От страстного ликования до смертельной тоски у них один шаг. Экзальтация в незначительной мере связана с грубыми, эгоистическими стимулами, гораздо чаще её мотив – добрые, альтруистические побуждения. Радость за близких легко может привести такого человека в восторг. Но есть и второй полюс его реакций – крайняя впечатлительность по поводу печальных событий. То, что для другого человека вполне поправимое дело, для экзальтированного субъекта – искреннее и глубокое горе. Экзальтированность связана с тонкими эмоциями, с большой глубиной переживаний, что приводит иногда к несовпадению переживаний и даже к конфликту не только с близкими людьми, но и с самой жизнью».
Как вы понимаете, Светлана, экзальтация присуща в большой степени поэтам, актёрам, художникам. Но бывает, что и человек другой профессии наделён таким даром глубокой чувствительности. Дар этот в какой-то степени и крест. Вы можете безумно любить, безудержно радоваться, но и горе ваше должно быть как море. Вам необходимо в соответствии с «программой» аффективно-экзальтированной личности погрузиться на самое дно отчаяния.
Что делать, вы такая. Не мешайте себе, домучайте себя до конца, опуститесь на дно. Ваша экзальтированность вас там надолго не оставит, к вам вновь придёт умение безудержно радоваться и безумно любить. Но, чтобы не разрушить семью, разумно было бы уехать из дома на время. Ваша натура сейчас просто не позволяет вам услышать и принять здравые доводы мужа. Вы будете сердиться на людей,  которые не могут так глубоко чувствовать.
Теперь поговорим о другой вашей проблеме, которая в психологии обозначается термином «интенциональность». Человек не может увидеть, признать какую-то очевидную вещь – не потому, что у него проблемы с глазами, а потому, что он пока не готов принять этот факт. Человек не может позволить себе осознать свою душевную травму до тех пор, пока он не будет готов занять позицию по отношению к ней. Такие переживания знакомы каждому. Например, мы чувствуем, что нас уволят с работы или что кто-то из родных скоро умрёт. И мы как бы внутренне отстраняемся от этих мыслей. В то же время мы понимаем, что не сейчас, позднее, мы в состоянии будем увидеть и осознать это. Мы не выдержали бы напряжения, если бы не могли время от времени отгораживаться от мира.
Вы, Светлана, сейчас просто не в силах принять тот факт, что ребёнка невозможно было спасти. Вы отгораживаетесь от этого факта обвинениями в адрес врачей. Пройдёт год, прежде чем вы допустите мысль, что врачи не боги. Может быть, потом, родив в срок здорового доношенного ребёнка, вы вспомните выражение «Всё, что ни делается, – к лучшему». И поймёте, что оно имеет под собой выверенное веками основание.
С искренней верой, что вы подниметесь и будете снова «безумно» счастливы, потому что по-другому вы не умеете,