Завод выживал, как мог. Ставшие вдруг ненужными отечеству Як-42 по бартеру отдавали в Китай, то есть меняли на тамошние товары. Ими и платили зарплату заводчанам, не видевшим «живых» денег по полгода.

Среди пёстрого китайского ширпотреба выделялись шикарные шубы. Серо-чёрно-бело-бежевые, скроенные «ёлочкой» из меховых полосок, они радовали глаз. Работать на такую роскошь нужно было несколько месяцев, и позволить себе эту обновку могли немногие.

Гораздо большей популярностью пользовались большие жестяные банки с надписью «Говядина тушёная» на русском языке и со множеством китайских иероглифов. Под крышкой скрывались куски довольно жёсткого мяса, залитые бульончиком с тонким слоем жёлтого жира. «Старовата говядина!» – сделали мы вывод. Но как же аппетитно благоухала эта тушёнка, разогретая на ужин с картошечкой! Никакого сравнения с надоевшей килькой в томатном соусе.

Тем временем счастливые обладательницы китайских шуб столкнулись со странной реакцией окрестных дворняг. Завидев пёстрый мех, те щетинили загривки, с глухим рычанием скалили зубы, а особо смелые норовили вцепиться в подол, чтобы оторвать кусок иноземной вещи. Подозрения крепли с каждым днём: шубы были сделаны из китайских сородичей наших барбосов. Дальнейшие выводы не заставили себя ждать: если шкуры шли на шубы, то мясо… Неужели?

Теперь во время ужина аппетит пропадал напрочь, его сменяло чувство вины перед нашими четвероногими друзьями, закатанными в консервные банки. Тушёнка быстро теряла популярность, и вскоре её вытеснила реабилитированная килька в томате, не вызывавшая никаких эмоций.

Давно уже в прошлом те полуголодные годы, времена дефицита сменило магазинное изобилие. Повсюду – рестораны с кухнями всех народов мира. И когда заходит речь о корейской кухне и о том, что собачье мясо в Корее – обычная еда, я вспоминаю ту загадочную тушёнку 90-х в банках с таинственными иероглифами.